Веникеев Витальевич - Севастопольские маршруты. Путеводитель
КАЛЕНДСКАЯ ТРОПА
Начинается она в Байдарской долине у села Подгорного (бывшее Календа), куда можно доехать автобусом, и ведет на яйлу, до перевала Чертова лестница (Шайтан-Мердвен). Но прежде чем двинуться по этому маршруту, сулящему немало интересного, коснемся самого названия - Календская тропа, Календа. Что оно означает?
Существуют две точки зрения. В. X. Кондараки толкует топоним как результат тюркского словообразования Кале-Энды - "крепость спустилась", т. е. "разрушенная крепость". У Чертовой лестницы сохранились остатки средневекового укрепления; вполне возможно, что парное ему было и по эту сторону, у начала Календской тропы.
Современный исследователь Э. И. Соломоник видит в названии села отголосок времен римского владычества. Действительно, не есть ли это латинское "календы" - название первого дня месяца в Древнем Риме? От него, кстати, произошел наш "календарь". Но как сюда попали римляне? Известно, что в I в. н. э. усиливается их экспансия в Крыму.
Основным опорным пунктом новых владык становится Херсонес - там стоял гарнизон, нынешняя Карантинная бухта служила базой для эскадры римского флота. На мысе Ай-Тодор (у Ласточкиного гнезда) римляне соорудили крепость Харакс, с Херсонесом ее соединяла так называемая "via militaris" - военная дорога. Как она проходила? Конечно, через Чертову лестницу - кратчайшим путем. А этот путь ведет вниз по Календской тропе, через Байдарскую долину, в нынешнее село Широкое и далее по старинной дороге, описанной в предыдущей главе. От Алсу, скорее всего, римская дорога тоже не совпадала с современным шоссе. Видимо, она пролегала по правому берегу реки Черной, по долине Кара-Коба, а оттуда шла на Херсонес.
Так, избрав топоним отправной точкой рассказа, мы совершили путешествие в пространстве и во времени.
Календская тропа - это, собственно, не тропа, а довольно широкая (до трех метров) вьючная дорога. Во многих местах сохранилось добротное мощение булыжником: в период Крымского ханства население Байдарской долины было освобождено от податей взамен обязанности поддерживать в порядке дороги, что свидетельствует о том, какое большое значение придавалось в прошлом пути с Южного берега в Байдарскую долину.
Тропа-дорога привлекательна в любое время года, но, пожалуй, особенно колоритна зимой. Однажды мы с товарищем приехали сюда в феврале. В тот день впервые за зиму пошел снег, и пошел основательно. Мы с трудом нашли начало тропы, но когда двинулись по ней, то пришли в полный восторг - она превратилась в белый тоннель, уходящий вверх. Ветви деревьев под тяжестью мокрого снега опустились вниз и образовали сплошной свод. Иногда масса снега достигала критической величины, ветка распрямлялась, освобождаясь от тяжести, осыпая нас снегом. Эту совершенно фантастическую картину дополнял ручей - он бежал вдоль тропы, образуя иногда маленькие заводи и водовороты.
Путь далеко не везде безопасен, особенно в снегопад. Тропа петляет по густому, но невысокому горному лесу, а местами, сужаясь, лепится по полке в обрыве. Где-то здесь зимой 1855 г. майор Мусин-Пушкин, командир партизанского отряда на Южном берегу, устроил засаду и взял в плен весь французский патруль, возвращавшийся в Календу с поста у Чертовой лестницы. Идеальное место для засады именно там, где тропа идет по полке. Поднявшись наверх, на обрыв, можно держать под прицелом большой участок тропы, а убежать с нее некуда - скалы обрываются тут на большую глубину.
Примерно через два часа подъема вышли на холмистую равнину. Лес тут перемежается полянами. Это и есть яйла; тропа пересекает ее и подводит к Чертовой лестнице. Но мы не стали спускаться по ней на Южный берег, а повернули направо.
Открытых пространств стало больше, потом их опять сменил лес, и дорога начала извиваться серпантинами в Байдарскую долину. По ней мы и прибыли в Орлиное.
Чем примечательно село? Ранее оно называлось Байдары, и под этим именем его воспел в одноименном сонете Адам Мицкевич. Любители старой архитектуры могут осмотреть несколько интересных дореволюционной постройки домов. Или утолить жажду у старого фонтана. К сожалению, недавний ремонт лишил его всех украшений, исчезла также табличка с годом постройки, хотя ясно видно место, где она была. Я выпил несколько глотков воды, думая, что некогда это делали И. М. Муравьев-Апостол, А. С. Пушкин, А. Мицкевич, а еще раньше Г. А. Потемкин, П. С. Паллас.
За год до смерти А. С. Пушкин набросал начерно несколько строк, к которым ему не суждено было вернуться:
Сей белокаменный фонтан,
Стихов узором испещренный,
Сооружен и изваян...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Кто б ни был ты: пастух,
Рыбак иль странник
утомленный
Приди и пей.
Пушкинисты полагают, что стихи навеяны Кавказом, поездкой в Арзрум. Но, быть может, в памяти поэта остался и напомнил о себе наш, крымский фонтан?...
ОТ ПЕРЕДОВОГО ДО БЕЛОКАМЕНСКА
Я все более убеждаюсь, что окрестности Севастополя, где, казалось бы, все и всем давно известно, в действительности настоящая terra incognita - неведомая земля. Кто, допустим, знает, что здесь есть водопады? Никто, за исключением нескольких заядлых туристов. Я тоже пребывал в полном неведении на этот счет.
Однажды в мае мы с товарищем решили пройти из села Передового по горам правого берега реки Черной в Севастополь. Утром приехали в село, шли с перевала па перевал, долго поднимались по склону среди пробудившегося леса. Потом был спуск по неглубокой балке с ручьем на дне. Внезапно балка кончилась. Мы стояли на обрыве, а ручей падал куда-то вниз. Спустились по довольно крутой расщелине, отошли от нее, чтобы взглянуть на вершину обрыва и... увидели водопад.
Там, где ущелье круто поворачивает с запада на северо-запад, в месте излома на левом склоне находится большой грот. Правая его сторона декорирована натечным занавесом с причудливой бахромой. В верхней части - неправильных очертаний отверстие, другое, внизу,- вход в пещеру. По занавесу и скальному обрыву струился плющ, с деревьев наверху до подножия свисали лианы. А с потолка грота непрерывно падала вода. Высота ее падения не превышала 10-11 м, да и струя не поражала мощью, но все равно зрелище было прекрасное. Выражаясь пушкинскими словами, "сверкал и плескал водопад!..". Его можно обойти вокруг, встать под его струю, как под душ, подставить ладони и утолить жажду чистой, прохладной водой... Этот безымянный водопад я назвал Упинским, потому что ручей, которым водопад образован, носит имя Упа.
Недавно я снова посетил это место, воспользовавшись более легким и удобным путем. Этот маршрут и рекомендую читателям.
В 12.30 из Севастополя идет автобус в Родное (бывшее Упа). Через час вы в селе. Неподалеку от конечной остановки автобуса можно осмотреть старинный фонтан (к сожалению, недействующий). Резервуар скрыт кубовидной постройкой; по центру - неглубокая стрельчатая ниша, откуда некогда била струя воды.
Я вообще неравнодушен к крымским фонтанам, и меня очень огорчает их, скажем прямо, плачевное состояние. Вот и этот постепенно разваливается - из углов уже выпали камни. Конечно, он бесполезен (иссяк питавший его родник), однако красив, стар и необычен.
Вблизи фонтана от главной улицы села ответвляется другая, по которой и надо идти к водопаду. Скоро дома кончаются. Полого спускаемся вниз - и вот мы на краю обрыва. Впереди не очень глубокое ущелье, перегороженное поперек плотиной, в противоположном обрыве - уже описанный грот и водопад.
Вспомним первую половину 80-х годов - она отмечена в Крыму исключительной засушливостью. Иссякли многие источники, в селе Широком пересохли колодцы, резко уменьшился объем Чернореченского водохранилища, снабжающего водой Севастополь. Тогда в сельской местности и началось массовое строительство плотин на ручьях и речках, разработка котлованов, перехватывающих грунтовые воды. Одна из таких плотин и пересекает ныне ущелье ниже водопада. Спуститься с обрыва можно по уступам скал, а там, где они становятся совершенно отвесны,- по деревянной лестнице, которую держат металлическая проволока и вбитый в обрыв крепкий железный стержень.
Меня всегда восхищают люди, которые совершенно бескорыстно облегчают путь пешеходу в трудных местах. Встречая такую вот "лестницу, ступени, высеченные в крутых склонах, канат, брошенный вдоль тропы для облегчения спуска и подъема, я всегда думаю о доброте, живущей в сердцах неизвестных мне людей. Это внушает оптимизм, укрепляет веру в человека, которую способны порою поколебать разрушенные памятники, бессмысленно разбиваемые телефоны-автоматы, перевернутые урны и скамьи...
Я знаю одно место на берегу моря, где спуск на пляж был чрезвычайно опасен: тропинка вилась по двадцатиметровому обрыву. Но однажды, лет пятнадцать тому назад, матросы расположенной на побережье части в свое личное время взялись за благоустройство спуска. Тропу расширили, вырубили ступени, а в одном месте, где обрыв был особенно крут, пробили тоннель, ведущий к пляжу. Теперь спуск на берег доступен для всех.
