Анджей Сапковский - Бестиарий. Создания света, мрака, полумрака и тьмы
Слово «зомби» благодаря книго– и кинострашилкам сделало международную карьеру, нет языка, в котором оно не было бы понятно или даже эпонимно – в английском, если взять первый попавшийся под руку пример, словом «zombielike» определяют человека, который, будучи, например, болен, пьян или напичкан наркотиками, двигается как автомат, одеревенело, неуверенно и слепо, совсем как герой известного видеоклипа Майкла Джексона. Этимология протягивается через Гаити в Западную Африку, к культу бога Питона. В Конго «зумби» называют амулет либо фетиш, оберегающий от злых чар.
Есть основания предполагать, что в состав ядовитого «порошка зомби» входит в основном экстракт и дегидрат смертоносного тетродотоксина, добываемого из рыб рода Tetraodo-nidae, особенно же из знаменитой – и пользующейся дурной славой – рыбы фугу, которую в Японии подают только в самых лучших ресторанах, имеющих соответствующую лицензию. Готовить фугу разрешается лишь повару с дипломом элитной «школы фугу», и все же потребление этой рыбы вызывает смерть нескольких человек ежегодно. Страшнее всего то, что смерть – медленная и мучительная – не освобождает клиента от необходимости уплатить по ресторанному счету, а счет бывает немалый.
Утверждают также, что с тетродотоксином многие годы экспериментирует американская армия и что на «поле зомби» уже есть не только многочисленные жертвы, но и значительные успехи. Эксперименты проводятся в Форт-Макклеллан в Алабаме. Это между Атлантой и Бирмингемом, рядом с шоссе № 20. Но я не стал бы сворачивать с шоссе, да и вам не советую.
И
Инкубы и Суккубы
(Incubus и Succubus)
Дьяволы и дьяволицы, демоны, скрывающиеся под личиной прекрасных юношей и девушек, вводящие во искушение людей и поддерживающие с ними плотские отношения.
Мотив богов, божков, чудовищ, демонов (или демонических явлений), подбирающихся к смертным женщинам, мы найдем в любой без исключения мифологии мира. Плодами таких связей обычно оказываются знаменитые герои и титаны (Геракл, Персей, Палемон, Кухулин, Вайнемейнен), могущественные маги (Мерлин) либо иные избранники судьбы (прекрасная Елена), и в большинстве культур никто (кроме ревнивых мужей) не имеет к богам претензий за их земные интрижки. Впрочем, не отстают от богов и богини, которым тоже случается пофлиртовать со смертными, порой даже, так сказать, с положительным результатом (Гильгамеш, Ахиллес, Эней), и их тоже никто за это не осуждает. Более поздние культуры отдалили богов от преходящей юдоли – и хотя мотив сына божьего продержался, все же идея осуществления сексуального контакта бога (уже только мужского пола) со смертной женщиной стала немыслимой. Вместе с растущими сексуальными фобиями, яростной мизогинией и остервенелым антифеминизмом клира «потусторонний» эротизм сделался прерогативой сатаны, инструментом введения во грех, а исполнительницей сатанинских планов сочли демониц-суккубов (succubare – лежать под кем-либо) и демонов-инкубов (incubare – лежать на ком-то либо «вылупляться»). И тому, и другому названиям, как утверждают, мы обязаны Фоме Аквинскому.
Вначале демоны являлись и совращали во сне, и это явно указывало на то, что жертвы были невольными и безвинными, в конце концов, кто может противиться ночному кошмару! Но так продолжалось недолго.
В булле «Summis desiderantes affectibus» (1484) папа Иннокентий VIII выражает беспокойство. «Дошло, – говорит он, – до ушей наших и великой нас печалью наполнило то, что в некоторых провинциях Северной Германии, в епархиях Майнц, Киль, Тревир и Бремен многочисленные особы обоих полов, не бдя о души спасении и отступив от веры католической, предаются разврату с дьяволами, с инкубами и суккубами, после чего при помощи заклинаний и колдовства убивают детей человеческих и скотины, портя плоды земли и виноградников…»
Его святейшество Иннокентий (который, кстати, был крупным гулякой и общепризнанным бабником, имел многочисленных любовниц и солидную кучу детишек) призвал на помощь двух благочестивых братьев-доминиканцев – Генриха Крамера и Якоба Шпренглера. Доминиканцы, из которых один был вором и растратчиком, а второй психопатом, яро взялись за дело. А вскоре «Malleus Maleficarum» (1489) поучал, что «…видывали колдуний, кои лежали посередь полей, либо лесов, обнаженные по самые пупки, а то и выше, а по движениям бедер их и ног, како тож и частей нескромных, без труда сделать вывод было можно, что оные с невидимым для постороннего глаза дьяволом-инкубусом копулировали; бывало даже, что по окончанию оного развращенчества из промежности их черный дым возносился…»
Это даже имело «научное» название: concibitus contra naturam cum creatura spirituali.
От первоначальных мифов и легенд отцы церкви отошли и в еще одной важной материи: от копуляции с суккубами и инкубами, утверждали они, потомства быть не может, поскольку «procreare hominem est actus vivi corporis, sed daemones sumptis corporibus non dant vitam». С этим тезисом активно боролся Мартин Лютер. «Уродливые, деформированные и аномальные новорожденные, – утверждал он, – есть дети сатаны и доказательство того, что мать совокуплялась с дьяволом. Таких детей, – гремел благочестивый августинец, – надлежит уничтожать».
Видать, великий реформатор не во всем был реформируемым.
К
Кикимора
Жуткое русское создание, живущее в болотах и топях. Принимает внешность старухи, закутавшейся в ряднину, сотканную из мха и водорослей. Однако мало кто из живых видел кикимору, потому что она невероятно скрытна – на болотах в лучшем случае можно услышать ее вой.
Заблудившихся на болотах людей кикимора криком зазывает на трясину, откуда нет возврата. Поверхность трясины, состоящая из спутавшихся мхов, неожиданно раскрывается… и появляется кикимора, чтобы любоваться жуткой агонией медленно погружающегося в топь несчастного.
К более мелким болотным духам, слугам кикиморы, относятся болотницы, хмыри, караконджалы, крыксы и злыдни. Все они враждебны людям и очень опасны.
Кильмулис
(Кilmulis)
Отвратное творение, разновидность гнома. Проживает на мельницах. У него нет рта, и чтобы поесть, он засовывает себе пищу в нос, а нос у него воистину огромен (судя по всему, размером примерно с венгерскую салями). Обычно кильмулис помогает мельнику в работе, но если его разозлить, то может вконец отравить жизнь.
Клабатер
(Кlabautermann)
Домовой (хохлик) немецких кораблей и судов, известный со времен процветания Ганзы. Его хорошо знают в Польше – на Поморье и в Кашубах. У любого уважающего себя корабля или шхуны есть свой клабатер. Пока клабатер живет на корабле, корабль не разобьется и не утонет. Однако стоит клабатеру, разозлившись, покинуть корабль, так того и гляди нагрянет беда. Поэтому моряки уважают клабатера и прощают ему на борту фокусы и шпасы[37], до которых клабатер весьма охоч. Если моряк, стоящий в темноте на вахте, вдруг получит солидную оплеуху либо крепкий таинственный пинок под зад – знай: это как раз и был клабатер.
Клабатер никогда-преникогда не показывается простым матросам. А вот с капитаном либо штурманом частенько просиживает целыми ночами, треплется и потягивает ром в капитанской каюте.
О клабатере говорят несколько строк матросской старой песенки, повествующей о приключениях немецкого пирата Клауса Штёртебекера из Рюгена, грозы Балтики и Северного моря, пойманного в конце концов Ганзой и обезглавленного на рынке в Гамбурге (ок. 1400).
Штёртебекер – наш капитан,
А помощник его – Годак,
Нам клабатер – родной братан
И Голландец-Летун не враг!
Не страшны нам ни шторм, ни шквал!
Не спугнет нас небесный гром,
Что нам хилый девятый вал?!
По волнам мы как буря прём!
Жизнь – подачка, ты жив – и рад!
В Гельголанде, как прежде, ад!
Этимология слова неясна, обычно его связывают с немецким словом «Kalfaterer», от глагола «kalfatern», означающего конопачение и смоление щелей в палубах и бортах судов.
Кларихун
(Кlurikaun)
Шотландский домовой (опять же хохлик!), разновидность брауни, в отличие от которого, однако, никогда не помогает в домашнем хозяйстве. Впрочем, и мешать тоже не очень-то мешает, по крайней мере до тех пор, пока не наберется горячительного по горлышко. А надобно знать, что кларихун обожает подвалы, в которых хранится спиртное. Кларихун большой любитель отпить винца из разных бочек, бочонков и бутылок, не зная меры. Поэтому все обычно заканчивается тем, что поднабравшийся кларихун рычит, верещит, вопит, поет, отрыгивает и шумит сильнее, чем полтергейст.
Распространяемые всяческими вредными бабами слухи – мол, безобразничает в подвале вовсе не кларихун, а хозяин с дружками – должно считать клеветой и демагогией.
Коблинау
(Coblynau)
Валлийская разновидность гоблина. Безобразное существо ростом (когда выпрямится) около двадцати дюймов. Обитает в действующих рудниках, наряжается на манер горняка. В отличие от вредного и пакостничающего где только можно классического гоблина коблинау не опасен и доброжелателен. Случается, что стуком в стенки горных выработок он указывает горнякам богатый рудный горизонт или золотоносную жилу, а бывает, что и предостерегает об опасности. От этого стука идет и другое его название – стукач (англ. knocker или knacker).
