Джордж Денисон - История конницы
При Верте, Марс-ла-Туре, Седане результат был всегда один и тот же — почти полное уничтожение конницы. При Верте французские кирасиры были почти истреблены, но атака их не была бесполезна, так как она приостановила, хоть и на короткое время, наступление немцев и тем облегчила французам отступление. При Вионвиле атака кирасир и улан Бредова, хотя и сопряженная с огромными потерями, все-таки не может считаться неуспешной, так как остановила удар, который, по всем вероятиям, должен был привести к поражению немецкой армии, и тем способствовала дальнейшей победе. Принесена была тяжелая жертва, но результат оказался важнее потерь.
Эти атаки и были единственными, которые можно считать до известной степени успешными; число же тех, которые остались совершенно безрезультатными, очень велико. Так, при Вионвиле, 16 августа, днем, генерал дю Прейль получил от генерала Фроссара приказание немедленно атаковать пруссаков, так как иначе могло бы пропасть все. Атака была произведена блестящим образом построенными в две линии кирасирами. Они смело бросились на противника, но были встречены таким смертоносным огнем, что вынуждены были повернуть назад; в несколько минут они потеряли убитыми и ранеными 22 офицера, 208 нижних чинов и 243 лошади; прусская же пехота не потеряла от атаки ни одного человека.
То же показывают и атаки при Седане: тяжкие потери конницы и никакого результата. Таким образом, вывод из уроков кампаний 1870 г. может быть сделан следующий: есть возможность ценой огромных потерь и почти полного уничтожения пожертвованной для того конницы при известных обстоятельствах выиграть время в критическую минуту, остановить наступление неприятеля и даже склонить колеблющуюся победу на свою сторону, причем во всех этих случаях принесенные жертвы с лихвой окупаются приобретенным результатом. Но обстоятельства в нынешнее время складываются крайне редко таким образом, чтобы явилась возможность не к совершенно напрасному принесению этих жертв, вследствие чего деятельность конницы, примененной старым способом на поле сражения, не могла не потерпеть значительного ограничения.
Тем не менее, так как, несомненно, и в будущем будут встречаться случаи, когда конница окажется необходимой для действия против того или другого рода оружия, то в составе каждой армии часть конницы должна быть организована, снаряжена, вооружена и обучена сообразно с этой целью. Такой конницы должно быть приблизительно четверть ее состава.
Остановимся теперь на ее организации и вооружении.
Здесь прежде всего является вопрос: нельзя ли извлечь известную долю пользы из новейшего огнестрельного оружия? Всадники уже однажды прибегали к этому средству, и хотя впоследствии опять вернулись к образу действий Александра Македонского, но все же это еще не служит доказательством, что рыцари, воспользовавшись петронелями, не сделали самого лучшего, что только было возможно в их положении.
Первая мысль, которая при этом приходит, — это дать коннице те же винтовки, которыми вооружена пехота; но так как винтовка требует тщательной прицелки и спокойной стрельбы, то она для действия на поле совершенно непригодна, тем более что всадник представляет большую цель, а своего пешего врага он почти не видит и, следовательно, не может в него попасть.
Поэтому стрельба с коня из винтовок не должна допускаться ни при каких обстоятельствах ни против пехоты, ни против конницы. Таким образом, выходит, что конница при атаке не может извлечь никакой пользы из самой усовершенствованной винтовки.
Есть другое средство — револьвер; здесь положение конницы является несколько более выгодным, поэтому мы на нем и остановимся.
Изобретение револьвера дало коннице оружие, которое стоит к пистолету в том же отношении, как заряжаемая с казны винтовка к мушкету. Револьвер есть самое смертоносное оружие из всех когда-либо изобретенных. Ни меч, ни копье, ни карабин, ни даже винтовка или пушка не имеют такого страшного действия. Причин тому много. Прежде всего он употребляется исключительно на самом близком расстоянии, когда люди ведут рукопашный бой, причем большая часть выстрелов попадает.[123] Затем стрельба из револьвера не требует продолжительного и тщательного прицеливания. Человеку достаточно бросить взгляд на предмет и затем нажать на спуск, и симпатическая связь между рукой и глазом вернее приведет пулю прямо в цель, чем старание достичь механической и математической точности прицеливания во время стрельбы, когда люди не имеют необходимого спокойствия и времени, чтобы точно схватить прицельную линию. С другой стороны, пуля не может быть отбита подобно удару или уколу холодного оружия, и раз она попадает, то наносит тяжелую рану. Револьвер не требует быстроты или силы, разбега лошади, подобно пике,[124] ни тонкой выездки лошади, которая совершенно необходима для удачного действия саблей. Вместе с тем пуля поражает на более далеком расстоянии, чтобы воспользоваться своим холодным оружием.
Опыт прошедших лет показал, что конница, вооруженная пистолетом, будет неминуема опрокинута атакой конницы холодным оружием, что и вполне понятно. Кремниевый пистолет бил недалеко и был очень несовершенным оружием; он, можно сказать, не имел никакого значения, так как при движении лошади порох мог очень легко ссыпаться с полки, или кремень не давал искры, или огонь не сообщался заряду, или пуля выпадала из ствола раньше выстрела. Наконец, никогда нельзя было быть уверенным в направлении, по которому пуля вылетит из ствола. Вполне понятно, что тогда полагавшиеся исключительно на такое оружие были постоянно разбиваемы.
Но теперь, с введением револьвера, все изменилось. Дальность значительно увеличилась и дошла до 250–300 шагов; на 100–124 шага можно дать очень верный выстрел; а в рукопашном бою действие его просто ужасное. Очевидно, что все, что было справедливо относительно гладкого кремниевого пистолета, совершенно неверно для револьвера.
С другой стороны, холодное оружие за 20 столетий нисколько не улучшилось, и потому понятно, что отношение между ним и пистолетом, при столь значительном улучшении последнего, существенно изменилось в его пользу.[125] В американской междоусобной войне револьвер часто действовал против сабли, карабина и ружья; несколько примеров оттуда могут подтвердить, что в будущем револьвер будет служить коннице сильным вспомогательным средством.
В ноябре 1864 г. произошли в Вирджинии стычки между эскадроном майора Ричарда из партизанского отряда Мосби и эскадроном северян капитана Блазера. После горячего рукопашного боя, в котором южане действовали исключительно револьвером, северяне дотерпели полное поражение; потери были: первых -1 убитый и несколько раненых; вторых — 24 убитых, 12 раненых и 62 пленных.[126] Таким образом, убитых и раненых вместе было 36 на 100, т. е. несколько более одной трети, а вся потеря почти равнялась численности всего эскадрона.
Нельзя не обратить внимания при этом на большое число убитых сравнительно с ранеными, что прямо указывает на смертоносное действие револьвера.
Как противоположный пример приведем дело при Эгмон-оп-Зее 2 октября 1799 г. между английскими драгунами и французской конницей. Два полуэскадрона драгун атаковали около 500 победоносных французских всадников и после горячей схватки опрокинули их. Затем французы собрались, и уже сами перешли в наступление против англичан, которые между тем были подкреплены еще полуэскадроном. Произошла вторая схватка холодным оружием, и все-таки общая потеря англичан в обеих схватках простиралась только до 3 убитых и 9 раненых; результат был бы совсем другой, если бы обе стороны действовали из револьверов.
В деле при Гейльсберге 18 июня 1806 г. между французской кирасирской дивизией и прусской конной бригадой один французский офицер получил 52 раны, а прусский — 20. Человек получил 52 укола и удара пикой и саблей и не только остался жив, но даже не потерял ни одного члена. А много ли нужно огнестрельных ран, чтобы вывести человека из строя?
Обратимся опять к американской войне. Генерал Дюк говорит следующее об атаке конницы Моргана на пехотный полк северян в сражении при Шайло в 1862 г.: Мы подскочили к федералистам совсем близко, прежде чем они успели выстрелить. Они дали поспешный залп; дым окутал нас совершенно, и звук оглушил нас, подобно грому. В следующую секунду мы уже насели на них, причем некоторые из наших людей рубили их саблями, но из этого ничего не выходило, другие же делали настоящее дело винтовками и револьверами.[127] Это — замечательное показание о значении револьвера, которое также указывает на ту особенность американской конницы, что она сочетала атаку карьером с употреблением огнестрельного оружия, так как, по-видимому, люди Моргана действовали револьвером, не убавляя для этого аллюра.
