Ким Померанец - Несчастья невских берегов. Из истории петербургских наводнений
Между тем достоверно известно, что Алексей Николаевич до конца дней интересовался атмосферными вопросами, следил за работой ГГО и, ознакомившись с новыми исследованиями, признал: «…теперь положение иное и метеорология стала полноправной точной наукой». Уход Крылова из обсерватории совпал с началом революции. Наступал период разрухи и неразберихи. ГФО стали руководить разные комиссии, директоров стали выбирать на собраниях, потом назначать… Здесь уместно заметить, что в наше неспокойное время гидрометеорология полностью остается на научных позициях, на позициях теории, опыта, эксперимента. А вот астрология, графология, хиромантия и прочие оккультные занятия довольно прочно вошли в обиход и даже предлагаются к практическому использованию. Метеорология, как и любая наука, ничего и никого не отметает с порога и готова к корректной проверке своих и других результатов. Имеющиеся данные говорят о несомненном преимуществе научных подходов и методов…
Кроме выдающихся ученых, работавших в метеорологическом центре России – организаторов, теоретиков, всесторонних специалистов – были и более скромные, не столь известные личности, но оставившие в свое время заметный след в развитии метеорологии. Среди них – Сергей Дмитриевич Грибоедов. Он пришел в ГФО в 1894 г. по окончании Московского университета и почти сразу стал ее ведущим сотрудником. Почти 20 лет Грибоедов руководил одним из самых ответственных подразделений – отделом ежедневного бюллетеня погоды, само название которого говорит о систематической оперативной работе по составлению прогнозов. Грибоедова характеризуют как синоптика по призванию, сочетавшего основательное образование и глубокие знания с чувством предмета и тонкой интуицией. Он разработал метод прогноза петербургских наводнений, существенная часть которого до сих пор используется на практике. Особо опасное наводнение 4 (16) ноября 1897 г. высотой 242 см, 25-е «по ранжиру» в истории города, было предсказано с заблаговременностью около суток с достаточной точностью. Бюллетень предсказывал также сильные бури на Балтике и на Ладожском и Онежском озерах. Штормовые предупреждения оправдались, и были приняты различные меры для сокращения ущерба, как в городе, так и на водоемах. Грибоедов занимался также изучением и прогнозами метелей, зимнего режима рек, засухами и затяжными дождями на территории Европейской России. В 1909 г. Сергей Дмитриевич представил съезду метеорологов проект преобразования службы предсказаний погоды для нужд сельского хозяйства, предлагал ряд технических новшеств организационных мер, включая повышение оплаты труда синоптикам в связи с «весьма ответственным и крайне неблагоприятным для здоровья характером службы, требующим частого и сильного нервного напряжения».
С.Д. Грибоедов был популяризатором метеорологических знаний, выступал с лекциями, печатался в газетах и журналах. Недавно стало известно о его общественной деятельности: в 1907 г. он баллотировался кандидатом в Государственную думу и хотя избран не был, но в большинстве районов Петербурга занимал на выборах места от второго до четвертого. Поддерживал недовольных недостаточно активной работой депутатов: «Стыдно получать по красненькой в день и заниматься по 8 часов в неделю. Живут политики очень недурно, на барскую ногу. Отсидят четыре часика и – домой. Председатель в имение, Гучков в Москву, в банк. Им Дума – забава. Так нельзя!».
В начале 1910-х гг. Грибоедов выступил с долгосрочными прогнозами для сельского хозяйства. Здесь его постигла неудача. Результаты отразились на ценах на зерно, затронув интересы хлеботорговцев. Комиссия экспертов отрицательно отозвалась о работе Грибоедова. Его перевели во Владивосток для организации метеорологической сети. Он справился с этой задачей, пробыл там до конца Гражданской войны, занимаясь исследованиями погоды Сибири и Дальнего Востока. С начала 1920 гг. следы Грибоедова теряются в манчжурской эмиграции.
Сергей Дмитриевич отличался яркой индивидуальностью, справедливой требовательностью, романтическим отношением к профессии. Прямота, новаторство, независимость суждений вызывали недовольство начальства и недоброжелательность некоторых коллег. Зато ему удалось создать школу молодых синоптиков-прогнозистов, активно проявивших себя в бурные 1920-е гг., уже в советское время. В Ленинградском бюро погоды еще долго применялись методы прогнозов «по Грибоедову», а некоторые элементы этих методов используются и теперь.
Состояние метеорологии при советской власти вполне можно выделить в самостоятельный этап. Новому государству после революции, мировой и Гражданской войн досталось тяжелое наследство. В 1920 г. ГФО получала сведения о погоде менее чем с трехсот станций, тогда как к началу 1914 г. их число составляло 2886. Ограничилась или вовсе прекратилась работа многих отделов обсерватории: штормовых предостережений, ежедневного бюллетеня погоды, морской метеорологии. С 1918 г. перестали издавать ежегодные подробные «Летописи ГФО» – отчеты о деятельности обсерватории. В конце 1920-х отмечалось: «Многие сотрудники стали спасаться в другие города, оставшиеся искали способы сохранить себя и свои семейства от голода, холода и болезней. Масса времени уходила на исполнение разнообразных повинностей, на всякие явки и отметки, что сводило на нет научную работу». В 1921 г. вышел декрет за подписью В.И. Ленина «Об организации метеорологической службы в РСФСР», где, в частности, указывалось, что «сведения о погоде необходимо передавать по телеграфу в порядке боевых заданий вне всякой очереди». Этот декрет с начала 1960-х стали считать основным в организации советской метеорологии. В действительности же благие цели достигнуты не были.
В упомянутом отчете подчеркивалось: «Закон 21-го года должен был направить метеорологическое дело. Но его условия не были удовлетворены правительством из-за отсутствия средств. Закон, лишенный материальной опоры, повис в воздухе…».
Однако метеорологическая наука и практика продолжались вопреки всем испытаниям. И прежде всего благодаря сознанию долга, вере, энтузиазму ученых, наблюдателей, ведущих специалистов и организаторов. Несколько странно даже, что в военные и революционные годы в русской метеорологии, особенно в Главной физической обсерватории, сохранились замечательные люди, продолжавшие свое дело и в советское время. Тогда сложилась блестящая школа теоретиков, приложивших глубокие физико-математические знания к атмосферным явлениям. В каком-то отношении они находились в выгодном положении: им не требовались дорогие приборы и оборудование, опытные базы и экспедиции. Только перо, бумага (впрочем, даже этого не хватало…) и таланты, плодами которых всегда будут пользоваться новые поколения метеорологов. Тогда образовался своеобразный коллектив из женщин, воспитанных на знаменитых бестужевских курсах и избравших метеорологию своей специальностью. Они удивляли добросовестностью и широтой интересов. Тогда проявили себя новые организаторы и руководители, умело сочетавшие старые традиции с новыми задачами. Обо всех этих людях и каждом из них немало сказано, но многое умалчивалось и до сих пор остается неизвестным. Вспомним только некоторых, в чьих судьбах отразилась та высокая и трагическая эпоха истории нашей страны.
Первые годы Советской власти отличались изрядной неразберихой во всех областях хозяйства, науки и техники. Проводились всяческие реформирования, объединения, разделения, переименования. С метеорологией вообще не знали, как поступать, к какому ведомству ее отнести: ведь погода нужна всем и в то же время не вполне ясно, кому конкретно. Требовались большие знания, крепкая воля, сильный характер, чтобы доказывать наркомам, комиссарам, разным уполномоченным, что сведения о погоде имеют непреходящее значение и для всего народного хозяйства и сами по себе.
Такой личностью оказался Алексей Феодосьевич Вангенгейм – первый руководитель Гидрометеорологического комитета при Совете Народных Комиссаров СССР. Он с детства интересовался погодой, так как родился (в 1881 г.) и рос в семье черниговского помещика, рачительного хозяина, основавшего в своем поместье опытную метеостанцию с целью повышения культуры земледелия. Получил двойное образование – физика-математика в Московском университете и агрометеоролога в Московском сельскохозяйственном институте (в Тимирязевской академии). До Первой мировой успел потрудиться синоптиком, доказав, что для сельского хозяйства важно объединить знания о погоде и о реках как источниках орошения. Показателем полноводности Волги и других рек Европейской России Вангенгейм считал уровень воды в Каспийском море и его работа на эту тему и сейчас представляет интерес. В 1914—1917 гг. был военным метеорологом. С 1920-го исследовал вопросы долгосрочных прогнозов в ГФО, где проявил не только научные способности, но и склонность к организационной работе.
