Чезаре Ломброзо - Любовь у помешанных
Эта жестокость наблюдается вообще у животных во время течки, когда более сильный соперник убивает или ранит более слабого и остается победителем; но она наблюдается также и у современного человека.
Лукреций, великий мыслитель, наблюдал, что мужчина, которому женщина оказывает сопротивление при совокуплении, становится диким и жестоким и способен поранить и побить эту женщину*.
[Цель вожделений своих сжимают в объятьях и, телу
Боль причиняя порой, впиваются в губы зубами
Так, что немеют уста...
Лукреций. О природе вещей. М.,1958. С.156.]
Мантегацца признался один его приятель, что им овладела сильная страсть душить кур, когда после первого убийства одной курицы он испытал наслаждение в ощупывании ее теплых внутренностей, каковое ощупывание доставило ему чрезвычайное удовлетворение его сладострастия. Один тонкий наблюдатель указал мне на то, что во Флоренции некоторые богатые развратники имеют обыкновение для возбуждения своей похотливости покупать кошек, которых выпускают на свободу из закрытых мешков, натравляя на них свирепых собак. История, впрочем, показывает нам, что всегда в случаях буйств и грабежей жестокость сочетается с самой необузданной похотливостью.
Извращенная или превратная любовь напоминает и объясняет нам лесбийские ужасы; возможно, что она ведет начало от того гермафродитизма, который Дарвин предполагает у наших отдаленных предков и который наблюдается в первые месяцы зародышевой жизни, а также, как верно указывает Гофман, от той аналогии обоих полов, которую я открыл у преступников.
Наконец, самые странные больные, одержимые тео-эрото-манией напоминают тех несчастных, которые всем сердцем отдаются церкви, когда им больше нечего ждать от мужчины.
Что касается преобладания половых и эротических отклонений у женщины, то это обстоятельство снова подтверждает большее влияние, оказываемое на нее любовью и половым аппаратом, в сравнении с мужчиной который, быть может, вследствие этого уже за много веков называл ее на языке семитов, а в Индостане Kala-tra, semen serbans. Если, с одной стороны, и печально, что половая сфера у женщины служит для нее таким фатальным источником нервозности и психопатии, то, с другой стороны, даже психиатрической, это обстоятельство вознаграждается надеждой на ту терапию, которая впервые введена у нас Де-Кристофорисом и Францоли-ни и которая излечивает некоторые психозы и наиболее упорные рефлекторные неврозы посредством удаления яичника*.
[23 летняя Бортолацци родители которой болеют пеллагрой, а бабушка болела нимфоманией, с 18-летнего возраста страдала конвульсиями, переходившими в неистовую манию после каждых регул; по удалении профессором Францолини яичников, находившихся уже в состоянии коллоидного перерождения, наступило внезапное улучшение (Archiv. ital. per le malatie nervose. Milano, 1880. fasc. 6).]
ПРИБАВЛЕНИЕ
1. Серия новых форм любви у помешанных не была, как я это полагал, исчерпана описанными выше.
Недавно мне представился некто Карл Бор. 20 лет, из Турина; он был маленького роста (1,44), противен лицом, с черными волосами и беспокойным взглядом. Он жаловался на частые боли в межреберьях и позвоночнике, в местах, соответствующих поясничным позвонкам.
Но причина, вследствие которой он явился ко мне за советом, состояла в том, что он был подвержен постоянным эрекциям и чрезмерной возбудимости, которая доводила его до изнасилований, когда он видел пред собою какой-нибудь белый предмет, будь это даже стена; в особенности он приходил в возбужденное состояние при виде развешанного и развевающегося белья. Первое проявление этого странного ощущения он относит к самой ранней эпохе своего детства, когда, видя своих сверстников в белых передничках, испытывал возбуждение и живое удовольствие в прикосновении к ним; впоследствии шуршание белья доставляло ему наслаждение, равносильное сношению с женщиной.
Девяти-десяти лет он стал заниматься онанизмом, но извержение семени происходило лишь при виде накрахмаленного белья.
Это состояние было причиной нескольких изнасилований и постоянной потребности совокупления, для удовлетворения которой он стал воровать. Но, как я понял из его истории, склад его души был аналогичен складу души у рожденных преступников.
Не по летам развитой, он вначале любил учение, но на 9-м году стал удаляться от школы; родители били его; он украл у них 22 лиры и отправился в Геную, затем в Неаполь, откуда власти отослали его обратно в Турин. Вернувшись сюда, он некоторое время оставался дома, но затем отправился в Беллинцону, а оттуда, 12 лет от роду, пошел пешком во Францию, где стал каменщиком.
Четырнадцати лет он стал иметь сношения с женщинами.
В Турине он в 16 лет был арестован за нанесение ран острым орудием, а в 18 лет обвинялся в убийстве из-за женщин и был осужден на год тюремного заключения.
Следует еще упомянуть, что Бор. еще мальчиком получил тяжелое поранение головы, от которого долгое время страдал.
Как это обыкновенно в таких случаях бывает, он происходит от невропатов.
Отец Б. здоров, но мать страдает мигренью, сестра истерией; дедушка умер от душевного расстройства, наступившего после финансовых потерь, бабушка случайно умерла от отравы; один кузен - полуидиот, один брат заика.
Я вначале отнесся недоверчиво к его признаниям, потому что, если он и был невропатом, что доказывалось различными неврозами, притупленной чувствительностью, правосторонними парезами и наследственным предрасположением, то дело шло также о преступнике, который мог иметь свой интерес в симуляции, но когда я наткнулся на два случая Манъяна и Шарко, имеющих столько аналогии с моим случаем, то последний стал для меня вполне вероятным.
Вот история случая Шарко.
С., крестьянин 37 лет, отец которого алкоголик, дядя сумасшедший, мать и сестры нервны и меланхоличны, а брат помешан, сам кривоголовый. Пятнадцати лет он увидел сушившийся на солнце белый передник, взял его, обвязал вокруг тела и прикосновением к нему стал онанировать за забором. С того дня он не мог видеть передников, чтобы не завладевать ими для мастурбации, после которой бросал их прочь. Когда он видит кого-нибудь в переднике, то, невзирая на пол, чувствует потребность следовать за ним.
В 1861 году родители отдали его в морскую службу, чтобы положить конец этому состоянию, и действительно, не видя перед собою передников, он успокоился, но в 1864 году, вернувшись в отпуск, он снова проявил свою странную склонность и стал красть передники. И днем и ночью он только о них и думал, и его толкало красть только передники, а не что-нибудь другое. Если бы пред ним лежали тысячи франков и передники, он бы к деньгам даже не прикоснулся, а взял бы одни передники.
Два раза он был судим за такую кражу и приговорен к небольшим наказаниям.
В 1870 году он однажды увидел пред лавкой выставку из ряда очень чистых передников. Он простоял пред ними на страже целый день. Ночью он перелез через стену во двор, откуда можно было проникнуть в лавку и завладеть передниками. Он был арестован и осужден. Отбыв наказание, он, для избежания передников, определился на 2 года на трансатлантический пароход, затем поступил в монастырь, истязал себя и на некоторое время успокоился, но вскоре его страсть снова возникла, и уже в качестве служителя при гостиницах он стал красть или приобретать все новые передники. Он спал с ними. В 1880 году он ночью покушался на кражу передников, которые днем заметил в одном магазине. Он был арестован. При обыске у него нашли массу передников, запятнанных мужским семенем. На сей раз сумасшествие было распознано, и он был отправлен в дом умалишенных.
Еще оригинальнее другой случай. M. X., y которого, между прочим, наблюдаются фимоз, удлиненная на несколько сантиметров крайняя плоть и припухший у основания penis, происходит от в высшей степени нервных, почти помешанных родителей; рано развившись, он трех лет от роду умел уже читать, но, физически очень слабый, он шести или семи лет стал проявлять странную наклонность - смотреть на ноги женщин, чтобы удостовериться, имеются ли гвозди в их ботинках, и вид этих гвоздей наполнял его существо каким-то необыкновенным удовольствием. Он овладел ботинками двух своих кузин, чтобы сосчитать количество штифтов в них, а ночью в постели только и думал о сапожнике, который их вбивал, о мучениях девушки, если эти гвозди ей врезываются в ноги, как у лошадей, или если ей совсем отрезывают ноги, и в то же время онанировал, более для пополнения фантастичности истории (уверял он), чем для материального удовольствия, которое он при этом испытывал.
Отданный в школу, он, не видя пред собой женщин, казался менее возбужденным. Понимая, что дело, быть может, идет о печальной привычке, он старался пересилить себя. С горячей головой и тесно сжатыми кулаками, он употреблял все средства, чтобы успокоиться, но вместо успокоения получался лишь полнейший упадок сил. Очень часто, при мысли о ботинках, возбуждавших его эротические идеи, вращавшиеся вокруг одного и того же предмета, он выбрасывал семя, без всякого прикосновения к чему-нибудь и хотя это было ему противно, ибо прерывало нить его эротических представлений. Ухудшалось это состояние во время каникул, когда он находился вблизи своих кузин; одна из них, более сметливая, обыкновенно клала свою ногу на ногу двоюродного брата, хотя последний никогда с нею на этот счет не условливался, в особенности она любила это делать, когда бывала в новых ботинках, и тогда одного прикосновения к гвоздям бывало достаточно, чтобы он выбрасывал семя.
