Константин Душенко - В начале было слово. Афоризмы

Литературное имя. Псевдоним

Одни литераторы имеют имя. Другие – только имя и фамилию.

Сочинения иных ничем не блещут, кроме имени.

Хваля автора, перевирают его фамилию, браня – никогда.

Иных надо бить палками при жизни. После смерти их нельзя наказать, нельзя опозорить: они не оставляют имени.

Люди, чтобы добиться известности, скрываются под псевдонимами.

Каждый псевдоним, подсознательно, – отказ от преемственности, потомственности, сыновности. Отказ от отца.

Если автор пишет лучше тебя – пригласи его в соавторы.

Из двух соавторов каждый уверен, что на его долю выпал весь труд и только полгонорара.

Писали вдвоем, а славы и на одного не хватило.

Дарственная: «Соавтору – от автора!»

Козьме Пруткову было легче: их было четверо.

Если Господь по праву претендует на первое место в деле Творения, то Шекспиру по праву принадлежит второе.

Шестидесятилетний Вольтер – это попугай, повторяющий тридцатилетнего Вольтера.

Он второй во всех жанрах.

Если мы отдаем некоторое предпочтение Гете перед Шиллером, то лишь благодаря тому незначительному обстоятельству, что Гете, ежели бы ему в его творениях потребовалось подробно изобразить такого поэта, был способен сочинить всего Фридриха Шиллера, со всеми его Разбойниками, Пикколомини, Луизами, Мариями и Девами.

Я знаю только одного-единственного человека, который был счастлив. Это Бомарше, сочинитель «Фигаро». Еще не достигнув тридцати лет, он уже похоронил двух жен и выиграл три процесса.

Вся поэзия лорда Байрона представляется мне намеренно растянутым самоубийством на почве сплина. Благородный лорд только и делает, что водит ножом по горлу, но не лезвием, а тупой стороной.

Теннисон – замечательная половина поэта.

Виктор Гюго был безумцем, который вообразил себя Виктором Гюго.

Лучший французский поэт? Увы, Гюго.

Его духу недостает гармонии. У его музы две левых руки.

Генрих Гейне так ослабил корсет немецкой речи, что теперь даже самый заурядный галантерейщик может ласкать ее груди.

Девятнадцатый век, каким мы его знаем, в значительной степени изобретен Бальзаком. Мы просто выполняем, с примечаниями и ненужными добавлениями, каприз или фантазию творческого ума великого романиста.

Марк Твен и я находимся в одинаковом положении. Мы должны высказывать свои мнения так, чтобы люди, которые иначе повесили бы нас, думали, будто мы шутим.

Прекрасный человек! Он не имеет врагов и не любим никем из своих друзей.

Никогда еще не было такого первоклассного второразрядного писателя.

Марк Твен мой любимый писатель по трем причинам: он писал хорошо, он меня развлекает и он уже умер.

Генри Джеймс был одной из самых милых пожилых леди, которых я встречал в своей жизни.

Мы с Гертрудой Стайн все равно что братья.

Роман о наилучшем устройстве быта детородных частей.

Он пугает, а мне не страшно.

У этого чудовища есть талант.

Валери, несомненно, мелкобуржуазный интеллектуал. Но не каждый мелкобуржуазный интеллектуал – Поль Валери.

Генри Миллер, собственно, не писатель, а неумолкающий говорун, к которому кто-то подсоединил пишущую машинку.

Это не написано – это напечатано на машинке.

Величайший из всех умов, оставшихся в приготовительной школе.

…Литература Больших Идей, которая, впрочем, часто ничем не отличается от дребедени обычной, но зато подается в виде громадных гипсовых кубов, которые со всеми предосторожностями переносятся из века в век, пока не явится смельчак с молотком и хорошенько не трахнет по Бальзаку, Горькому, Томасу Манну.

То, что Х сумел написать такую хорошую книгу, может отбить всякую охоту к литературе.

Фундаментом литературной дружбы служит обмен отравленными бокалами.

В одно прекрасное утро я проснулся и увидел себя знаменитым.

Я не такой злой, как кажется. Я раскрасил себе лицо такими страшными красками лишь для того, чтобы в бою напугать моих врагов.

Со мной не случалось никаких событий, наоборот, я сам бывал событием.

Увы, половина человечества не верит в Бога, а другая половина не верит в меня.

«Вы – Борхес?» – «Временами».

Я мыслю как гений, пишу как выдающийся писатель и говорю как ребенок.

Я пишу кровью из носа.

Я отношусь к писателям, про которых люди думают, что другие люди их читают.

Мне потребовалось полвека, чтобы понять, что у меня нет литературного дара. Увы, к тому времени я уже был знаменит.

Широко известен в узких кругах.

Если врач скажет, что мне осталось жить пять минут, я не буду рвать на себе волосы. Просто я стану печатать на машинке немного быстрее.

Я – сосисочный автомат, безотказный сосисочный автомат.

Книги, не написанные мной, лучше, чем книги, написанные другими.

Каждый пишет на одну книгу больше, чем надо.

Похожие книги на "В начале было слово. Афоризмы", Константин Душенко читать полностью, без сокращений.

Константин Харский -

Константин Харский -

Константин Душенко - Работа

Константин Душенко - Мысли,

Константин Душенко - Четыре