Харальд Шуманн - Западня глобализации
Реакция политиков на угрожающий рост преступности в целом отвечает примерно той же схеме, но ей присущи куда более рискованные методы. Не имея возможности затронуть финансовую основу мощи того, что заместитель министра /278/ внутренних дел Баварии Германн Регенсбургер метко назвал «преступными группами, ориентированными на рынок», они повсюду в мире прибегают к усилению полицейского аппарата[31]. В июне 1996 года, невзирая на энергичный протест службы охраны частной жизни граждан от злоупотребления информацией, внушительная коалиция христианских и социал-демократов приняла в Бонне решение легализовать одобренное полицией «обширное подслушивание». Отныне налоговые инспекторы могут подслушивать граждан в их собственных домах, даже если они просто подозревают их в причастности к организованной преступности. Годом ранее федеральная земля Бавария ввела у себя так называемое «тайное инспектирование», что позволяет полиции когда угодно и где угодно проводить «инспекционные проверки вне зависимости от конкретных подозрений или инцидентов» и арестовывать любого гражданина на основании одних лишь подозрений. Такое расширение возможностей надзора дает некоторое представление о направлении, в котором развиваются события. Если анархическое давление со стороны интегрированных рынков уже невозможно ограничить политическими средствами, то бороться с последствиями приходится путем репрессий. Авторитарное государство становится ответом на бессилие политики перед экономикой.
Очевидно, что любая контрстратегия должна основываться на международном сотрудничестве. Верные этой идее ученые, защитники окружающей среды и политики уже давно призывают к более тесному политическому взаимодействию поверх границ. Число межправительственных встреч и соглашений возросло во много раз. Западная Европа даже ввела некую форму транснационального законодательства путем договоров об едином рынке и Европейском Союзе. Длинная серия конференций ООН — Всемирный экологический саммит 1992 года в Рио-де-Жанейро, Всемирная демографическая конференция 1995 года в Каире, совещание 1996 года по будущему городов в Стамбуле — свидетельствует о непрерывной интернационализации политики. Мало-помалу, похоже, обретает форму что-то вроде всемирной координации правительств. Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали специально создал комиссию из ведущих государственных деятелей, которая в 1995 году представила обширную программу «глобального управления». Основой этой программы должны стать /279/ демократическая реформа Совета Безопасности ООН и создание дополнительного Экономического Совета Безопасности для придания первому большей действенности[32]. В то же время глобальный размах приобрели и частные политические инициативы. Гринпис и Международная амнистия распространили свою борьбу за защиту окружающей среды и прав человека почти на все страны земного шара, и во многих местах они сейчас так же известны, как кока-кола и музыкальная станция MTV. Победа экологов над мультинационалом Shell и британским правительством летом 1995 года в истории с затоплением нефтяной платформы Брент-Спар была повсеместно воспринята как новая форма наднациональной политики, своего рода демократии потребителей, достигнутой благодаря наличию всемирных СМИ.
Становится ли поэтому более реальной глобальная кооперация в деле сохранения социальной и экологической стабильности? Может быть, для прорыва к глобальному управлению нужно просто приложить чуть больше усилий? Число научных конференций и публикаций на эту тему может навести на мысль, что мы стоим на пороге новой эры. Но взгляд на достигнутые до сих пор результаты быстро отрезвляет.
Глобальное управление: полезная иллюзия
Когда около 500 дипломатов из 130 стран собрались в конце марта 1995 года в берлинском Конгресс-центре на переговоры о соглашении по защите климата Земли, в воздухе определенно витал дух надежды. Защитники окружающей среды и делегаты возбужденно бегали по коридорам бетонного лабиринта в стиле космического корабля и старались заручиться поддержкой правительств инициативы по островным государствам, находящимся под угрозой затопления водами Тихого и Индийского океанов. Япония, Германия, Скандинавия и многие другие были готовы подписать соглашение, обязывающее индустриальные страны уменьшить выбросы парниковых газов на четверть; казалось, что угроза климатической катастрофы может быть предотвращена. Но по крайней мере один из участников конференции был осведомлен лучше других. Его угловатая голова с дряблыми щеками на хилом теле, коротковатые брюки и поношенные ортопедические /280/ ботинки придавали ему вид безобидного провинциала. Внешность была обманчива. Дональд Перлмен, адвокат вашингтонской фирмы Patton, Boggs & Blow, был на Берлинской межправительственной конференции важнейшей фигурой. Каждое утро он поджидал своих союзников из числа делегатов у входа в главный зал и нашептывал им инструкции на день.
Перлмен существенно поспособствовал тому, что после двухнедельного переговорного марафона все предложения по защите окружающей среды выродились в единственную туманную декларацию. Сам этот человек с бульдожьим лицом не имел никакого мандата. Согласно справочнику вашингтонских лоббистов, его контора представляет интересы химического гиганта DuPont и трех нефтедобывающих корпораций — Еххоn, Техасе и Shell. Еще в ноябре 1992 года их искусно организованное сопротивление подавило ранние экологические инициативы администрации Клинтона. По словам еще одного участника Берлинской конференции, вице-президента Института изучения мировых проблем Кристофера Флавина, их кампания «систематической дезинформации» убедила американскую общественность в том, что климатическая опасность — еще не доказанный факт.
Соединенные Штаты как главный виновник глобального потепления не могут открыто противиться принятию защитной конвенции, чего требует большинство других стран, поэтому их нефтяной и угольной промышленности приходится находить иные пути деятельности в международном масштабе это и было работой Перлмена, и он выполнил ее мастерски. За три года он посетил все из как минимум 20 подготовительных сессий, проведенных в разных частях света, и сумел сплотить представителей арабских нефтедобывающих государств против любых защитных мер. Под его руководством эти сессии вначале превратились в инструмент проволочек в соответствии с хитроумной стратегией блокады. Самой большой проблемой для него были климатологи, которые в большинстве своем были единодушны относительно надвигающейся опасности. Поэтому этот юрист, выступающий на стороне нефтяных компаний, протащил в научный комитет ООН, отвечавший за подготовку для Берлинской конференции обзора состояния знаний по проблеме, ученых из Кувейта и Саудовской Аравии, которые оспаривали многие положения, прежде считавшиеся бесспорными. При этом они даже представили несколько написанных Перлменом записок /281/ в качестве поправок и занимались, согласно гневному комментарию голландского климатолога Джозефа Алькамо, «бесконечным крючкотворством». От подготовленного Алькамо проекта заключительного доклада в итоге остался ни к чему не обязывающий документ с невнятными формулировками. Перлмен ликовал: «никакого научного консенсуса» по климатической опасности достигнуто не было. На последовавших межправительственных переговорах нефтедобывающие страны добились того, что отныне, согласно резолюции, решения должны были приниматься только единогласно, вследствие чего принятие сколько-нибудь действенной конвенции ООН по проблеме изменения климата отодвинулось на неопределенный срок. Следующая конференция, состоявшаяся в Женеве в июле 1996 года, также не принесла ощутимых результатов.
Гнетущий черепаший темп «климатической дипломатии» — главная слабость в целом прекрасной идеи глобального управления. Представляется, что попытки координации действий различных групп государств в мировом масштабе выявляют реальное господство хорошо организованных лобби и отдельных правительств и имеющееся у них де-факто право вето. Если один из главных участников переговоров не одобряет ту или иную инициативу, ее можно считать похороненной. В то же время правительства, чьи избиратели хотят реформ, получают желанный аргумент для оправдания собственной пассивности.
Но это не означает, что всемирная кооперация обречена на провал по самой своей природе. История «глобального управления» знает и примеры выдающегося успеха. Так, мировое сообщество довольно быстро и эффективно отреагировало на обнаружение осенью 1985 дыры в озоновом слое над Антарктикой. За два года индустриально развитые и развивающиеся страны договорились о принятии конвенции ООН, которая наряду с подписанным в 1987 году Монреальским протоколом и двумя последующими раундами уточнений обязала все государства-члены прекратить производство химикатов, разрушающих озоновый слой, к 1996 году {К этому времени было установлено, что изменения толщины озонового слоя квазипериодичны и обусловлены естественными причинами. — Прим. перев.}.
