Борис Ляпунов - В мире фантастики. Обзор научно-фантастической и фантастической литературы.
Использовав сложившуюся форму приключенческого романа, фантасты наполнили ее научным содержанием, создали, таким образом, советский научно-фантастический роман. С другой стороны, та же форма приобрела у советских фантастов, прежде всего у А. Толстого и А. Беляева, только ей присущее социальное звучание.
Борьба двух систем находит отражение в советской фантастике с самых первых ее шагов. В ней сразу же намечаются характерные и сохранившиеся до наших дней темы: популяризация тех или иных проблем, гипотез, идей, рождавшихся в науке и технике; судьба открытия и судьба ученого в Советской стране и капиталистическом мире; осуществление грандиозных планов переделки природы; необычайные путешествия, в том числе в Космос. Возникают и жанровые разновидности фантастики — научно-фантастический роман, в котором научная посылка играет основополагающую роль, приключенческий роман с элементами фантастики, фантастическая сказка, научно-фантастический очерк. Создаются пьесы и сценарии. Широко развивается жанр научно-фантастического рассказа.
В предвоенные годы появляется военно-утопический роман. Но еще раньше писатели-фантасты изображали столкновение старого и нового, провал попыток помешать строительству первого в мире социалистического государства. В фантастике того времени часто встречается детективношпионская линия, особенно в 30-е гг. Далеко не всегда, однако, литературный уровень этих произведений соответствовал их идейному замыслу.
В ранней советской фантастике нередко встречались подражания авантюрным романам Запада, далекие и от науки и от настоящей литературы. Голое фантазирование, беспочвенные вымыслы, нагромождение приключений ради приключений — таковы характерные черты этих эпигонских произведений. Художественная ценность таких произведений была крайне низка, и, естественно, они не оставили никакого следа в истории фантастики.
Появились произведения небезынтересные с художественной стороны, но тоже подражательные и проповедовавшие чуждые нам взгляды на будущее.
В 20-е гг. выходило немало и интересных переводных книг. Советский читатель мог, прежде всего, познакомиться с творчеством классиков мировой фантастики — Жюля Верна, Герберта Уэллса, Эдгара По, Артура Конан Дойля, с лучшими образцами произведений современных английских, французских, немецких, шведских и других авторов.
В знакомстве с иностранной фантастикой значительную роль сыграли журналы «В мастерской природы», «Вокруг света» (московский и ленинградский), «Всемирный следопыт», «Мир приключений».
Вместе с тем 20-е гг. характерны обилием переводных произведений, качество которых оставляло зачастую желать лучшего. Книжный рынок наводнялся продукцией многочисленных частных издательств, поставлявших развлекательное чтиво, рассчитанное на не слишком требовательного читателя. Это относится и к периодике, в которой нередко помещались низкопробные произведения зарубежных авторов.
Мутному потоку переводной фантастической беллетристики, а также откровенному эпигонству и халтуре следовало противопоставить другую фантастику. Опираясь на реальные достижения науки, надо было создать произведения, которые рассказывали бы о грядущем прогрессе и воспитывали молодое поколение в духе идей социализма. Разоблачение капиталистической идеологии становилось и в фантастике одной из главнейших задач.
В нашей фантастике 20-х и 30-х гг. сложились те основные направления, которые получили свое дальнейшее развитие в послевоенные годы. Начали появляться оригинальные произведения, и в их числе — посвященные будущим достижениям советской науки и построенные на советском материале. И хотя форма такого произведения еще окончательно не определилась, поиски ее уже велись.
Начав с изображения ученого-одиночки, изобретателя-уникума, стоящего в стороне от окружающей действительности, советские фантасты перешли к показу коллективного творческого труда, процесса научного открытия, результатов решения тех или иных проблем. Появились первые произведения, показывающие грандиозные стройки будущего.
С самого начала отчетливо выявилась характернейшая особенность нашей фантастики — ее гуманизм. Произведения советских фантастов показывали будущее науки и техники, которые служат людям, а не являются орудием истребительной войны. Ни один советский писатель не выступал с проповедью насилия, человеконенавистничества, не призывал к агрессии и войнам. Нашей фантастике всегда были чужды пессимизм, неверие в силы человеческого разума, в прогресс человечества.
И уже в середине 20-х гг. читатели познакомились с первыми научно-фантастическими романами о завтрашнем дне, о коммунистическом обществе. Будучи во многом несовершенными, они, тем не менее, передавали, хотя и в общих чертах, творческую, радостную атмосферу грядущего.
Тематика советской фантастики 20—30-х гг. была очень разнообразной. Как и в более позднее время, фантасты уделяли много внимания астрономии, жизни на других планетах и связи с ними. Воображаемая жизнь на Марсе, его судьбы и попытки гипотетических марсиан спасти древний умирающий Марс от гибели, гипотеза о переселении жителей легендарной Атлантиды на Марс, следы посещения Луны представителями инопланетной цивилизации, посещение Земли марсианами и обитателями других звездных систем, возможные космические катастрофы — таковы примеры тем некоторых фантастических произведений.
Проблема использования атомной энергии также давно занимала фантастов. После Г. Уэллса (роман «Освобожденный мир») первым произведением фантастики, которое предостерегало против опасностей, таящихся в стремлении использовать атомную энергию в целях уничтожения, был роман В. Орловского «Бунт атомов»[29] Герой романа, вызвав цепную реакцию атомного распада, не может ее остановить.
В. Орловский одним из первых в советской фантастике рассказал о научном поиске.
Повесть Орловского «Машина ужаса»[30] также является фантастикой-предостережением. В ней описана неудавшаяся попытка установить господство над миром с помощью машины, вызывающей эпидемию страха. Как и у А. Беляева (например, роман «Властелин мира»), претендент в диктаторы, создавший свое невиданное оружие, терпит поражение благодаря вмешательству русского ученого.
Подобная тема затрагивалась в довоенные годы и другими фантастами—С. Беляевым в романе «Радио-мозг»[31], Ю. Долгушиным в романе «Генератор чудес» (журнал «Техника — молодежи» 1939—1940, переиздан в 1959 и 1967 гг.*).
Для романа «Генератор чудес» характерно правдоподобие научной посылки, положенной в основу развития сюжета. Открытие весьма слабых излучений живых организмов в годы, когда писался роман, не произвело переворота в науке, это явление было исследовано далеко недостаточно из-за технических трудностей проведения необходимых экспериментов. Но автор сумел разглядеть перспективы, которые могут появиться благодаря раскрытию тайн живой материи и придал обстановке, в которой происходит действие, реальный, бытовой колорит. В романе раскрыты характеры и судьбы людей, их внутренний мир, их жизнь, неразрывно связанная с творчеством.
Романом-предупреждением является «Пылающий остров» А. Казанцева, впервые вышедший в 1941 г. и переиздававшийся неоднократно после войны*. Его фантастическая посылка — открытие катализатора, который вызывал реакцию окисления азота и мог сжечь атмосферу Земли. Попав в руки агрессора, это открытие привело бы к гибели человечества. И здесь советский ученый помогает спасти мир, найдя способ погасить начавшийся пожар.
В послевоенном варианте автор усложнил сюжет, введя «космическую» линию. Помощь в спасении человечества оказывают и марсиане.
Тема об ответственности ученого и судьбе открытия также появляется в советской фантастике еще в самый ранний период. Здесь прежде всего надо назвать «Гиперболоид инженера Гарина»* А. Толстого, многие романы и повести А. Беляева, фантастический роман С. Беляева «Истребитель 17 — У» (журнальный вариант — 1928; отдельное издание — под названием «Истребитель 2z»[32]).
Проблеме переделки природы и, в частности, отеплению Арктики и преобразованию пустынь уделяли внимание Л. Беляев, Г. Адамов, Г. Гребнев. В романе «Арктический мост» А. Казанцева (отрывки печатались в 1941—1943 гг.) показано строительство трансарктического подводного туннеля, связывающего Советский Союз и США. Если А. Беляев, Г. Адамов, Г. Гребнев давали картины законченных работ, то содержание романа Казанцева составляет именно история строительства и связанные с ним события.
Украинский писатель Н. Трублаини в романе «Глубинный путь» (1939 г., переводы на русский язык неоднократно издавались после войны)* писал о строительстве гигантского транспортного туннеля между Москвой и Владивостоком.
