Виталий Каравашкин - Кто предавал Россию
Во всех приказах имелись пыточные комнаты, где производились допросы «с пристрастием», а также колодничьи палаты, где содержались государственные преступники, чаще всего вместе с обычными уголовниками. Нередко «слово и дело» объявляли уголовники, услышавшие от своих «сокамерников» антиправительственные высказывания. В приказах содержались так называемые заплечные мастера, т. е. палачи, проводившие казни и пытки, а также костоправы, вправлявшие суставы после пыток.
Соборное Уложение 1649 г. юридически закрепляло институт извета, вменяя доносительство в обязанность подданным, включая крепостных крестьян. За недоносительство за государственные преступления предусматривалась смертная казнь.
Правительство требовало от должностных лиц быстрого и тщательного проведения следствия по государственным делам, соблюдая при этом полную секретность.
Образованный в 1650 г. Тайный приказ (просуществовал до 1676 г.) ведал расследованием дел по государственным преступлениям, особенно интересовавшим царя. Кроме того, он выступал органом контроля за рассмотрением дел в других приказах. Как правило, рассмотрение государственных преступлений производилось в различных приказах, в зависимости от того, куда попадали изветы. Наиболее часто следствие по таким делам проводилось в Разрядном приказе, в столах Приказном, Московском, Белогородском, Новгородском и Владимирском» Кроме Разрядного приказа государственные преступления расследовали приказы Казанского Дворца, Сибирский и Посольский.
Первой попыткой создать единый орган по расследованию государственных преступлений можно считать указ царя Алексея Михайловича от 23 мая 1675 г. о формировании группы дьяков из разных приказов, в исключительную компетенцию которых входило ведение «тайных дел».
В XVI в., а еще интенсивнее в XVII в., дела по государственным преступлениям рассматривала Боярская дума, иногда в присутствии царя. Так, по ее приговору в 1616 г. был бит кнутом рязанец Бузовлев за ложный донос о «государевом деле».
Неограниченные полномочия царя давали ему право не только контролировать работу по расследованию государственных преступлений, но и лично возбуждать и решать дела любого уровня» Это продолжалось и при царях Федоре Иоанновиче, Борисе Годунове, Михаиле Федоровиче».
Во второй половине XVII в. появилась практика создания временных следственных комиссий, которые действовали быстрее и эффективнее обычных судебно-следственных органов.
Так, в мае 1675 г. было передано от дьяка приказа Тайных дел И. Полянского дело «ведомой ворихи и ворожеи» Феньки. Делу придали особое значение, поскольку были отмечены факты посещения ею двора боярина Ф. Куракина, где Фенька и была арестована. Находясь под следствием, Фенька умерла, и дело было прекращено.
Данному делу было уделено повышенное внимание в связи с тем, что колдовские действия в отношении близких царскому двору людей, и особенно самого царя и его родственников, квалифицировались как тягчайшие государственные преступления, предусмотренные статьями Соборного Уложения. Эти преступления карались смертной казнью.
Во второй половине XVI в., в царствование Ивана Грозного, после довольно длительного переходного периода было окончательно отменено право служилых людей на отъезд в другие государства. Переход, чаще — тайное бегство на сторону противника, теперь рассматривался как измена. Этот период дал ряд классических примеров измены, наиболее известным из которых является побег в Польшу князя Андрея Курбского (см. соотв. ст.).
В XVII в. правительство продолжает предпринимать серьезные меры по борьбе с изменниками-перебежчиками. Например, согласно отписке 1660 г. подьячего Приказа Тайных дел Юрия Никифорова, была установлена слежка за «литвином» Плотаревичем, в 1659 г. вместе с сыном Воинем бежавшим из России в Польшу. Сперва Плотаревич был замечен в Гданьске, а затем в Колывани, где пытался наняться на службу к шведскому королю. Плотаревича планировалось выкрасть и привезти для допросов в Юрьев Ливонский.[24]
Чаще всего после долгих переговоров на посольском уровне происходил обмен «перемещенными лицами». Эта практика была столь распространенной, что был выработан даже типовой формуляр «розменной» грамоты.[25]
Например, 21 марта 1631 г. стольник и воевода Михаил Петрович Пронский и шведский «державца» Данило Фонесен осуществили на границе «розмен», в ходе которого российской стороне было передано 49 человек (Мостко Гаврила, Ивашко Лазарев, Иван Копровище Лашка и др.). 19 перебежчиков (Иван Никонов, Иван Сандреев и др.) были выданы русской стороне 21 марта 1651 г. Особым карам они не подвергались. Беглецов отвозили в Новгород и затем расселяли по землям новгородских пятин.
В 1650 г. был учрежден Преображенский приказ во глазе с князем Ф.Ю. Ромодановским. Он выполнял в основном полицейские функции. В 1718 г. в связи с процессом над царевичем Алексеем Петровичем при данном учреждении была образована Канцелярия тайных розыскных дел. Она занималась делами «по первым двум пунктам»: по именному указу Петра все подданные обязывались доносить императору или караульному офицеру о преступлениях по трем пунктам — 1) «О каком злом умысле против персоны его царского величества или измены»; 2) «о возмущении или бунте»; 3) «о похищении казны». Последний пункт попал в компетенцию общей юстиции, а первыми двумя занималась Тайная канцелярия. В 1722 г. обязанность доносить по ним была вменена даже священникам, исповедующим прихожан (с нарушением тайны исповеди).
Правда, власти следили, чтобы не было ложных доносов, которые рассматривались как тяжкое преступление и строго наказывались. Например, в 1703 г. «изветчики» Борис Слюнин, Афанасий Чеботарь и поп Иван Никифоров донесли, будто бы донские казаки «хотят изменить государю», отъехать на Аракан и не пускать государевы полки в Черкасское. «Извет» оказался ложным. Чеботаря «казнили смертию» — отсекли голову перед Преображенским приказом, попа секли кнутом и сослали в Сибирь на вечное жительство. В 1720 г. фискал Санин был даже сослан на каторгу за «напрасный донос» на соучастников дела Мазепы.[26]
При Петре изменой считались: прямой переход на сторону врага, выдача военных секретов и шпионаж, всякая помощь врагу, а также враждебная России агитация, под влиянием которой люди бежали из страны. Мерой наказания за подобные преступления была одна — смертная казнь.[27]
Государственной изменой считались также дела, связанные с бунтом и оскорблением императорской фамилии. Дел по предательствам в пользу иностранной державы были единицы (см. ст. Мазепа, Орлик). В качестве примера подобных «изменных дел» можно привести и процесс над приезжим черкашенином В. Желтовским, который в 1703 г. за вознаграждение в 300 рублей взялся устроить побег сидевшего в русском плену бея турецкой крепости Казы-Кермень. Бей бежал и был пойман уже далеко от столицы, в Рыльском уезде. Поступок Желтовского и нанятых им крестьян-возчиков был квалифицирован как измена, и в 1705 г. их казнили[28]
.
В 1726 г. Тайная канцелярия была упразднена, в 1729 г. закрыт Преображенский приказ. Государственные преступники, в том числе «изменные дела», рассматривались Сенатом, коллегиями, органами полицейского надзора, губернаторами и т. д. В 1731 г., при Анне Иоанновне, Тайная канцелярия была восстановлена. Она была снова ликвидирована в 1762 г., но ее функции тут же передали образованной Тайной экспедиции, существовавшей до 1801 г.[29]
Подавляющее большинство так называемых «изменных дел» составляли процессы об оскорблении императорского величества, выпадах в адрес присяги и оскорбительных отзывах о государственной политике. Например, в 1734 г. дворянин Василий Нефедов в пьяном виде на поминках в г. Торопце ругал присягу: «Раздобеная мать наша проклятая присяга» и «проклят тот человек, который присягнет должности». На него тут же донес отставной каптенармус Савва Кар-малин, и Нефедова обвинили в государственной измене.
В 1739 г. кронштадтский бомбардир Семен Ефремов поделился с сослуживцем фузелером Михаилом Семеновым: «Надо молить Бога, чтобы «турка поднялась»», тогда их пошлют из надоевшего Кронштадта в действующую армию. Ефремова осудили за «изменнические речи» (желал начала Русско-турецкой войны), он был бит плетьми и переведен служить в Остзейский полк.
Подавляющее большинство дел по шпионажу было связано с пребыванием в России иностранцев, находящихся здесь проездом или же нанявшихся в той или иной форме на русскую службу. В 1725 г. рассматривалось дело капуцинов П. Хризолога и Аполлинария, подозревавшихся в том, что они посланы в Россию «с политическими целями».
В 1743 г. расследовалась деятельность шведских дезертиров Ю.А.Ф. Гавони и И. Коконте, обвинявшихся в шпионаже. В 1752 г. расследовалось дело купца Якова Гарднера и служителей подполковника барона Лейтрома, подозревавшихся в шпионской деятельности. В 1756 г. велось дело французского миссионера Валькруассана и лифляндского барона Готгарда Фридриха Будберга, заподозренных в политическом шпионаже. В 1757 г. в документах, связанных с подобными обвинениями, фигурируют имена прусского шпиона Ламберта и Эрикса Стампеля, слуги принца Антона Ульриха. Тогда же разбиралось большое дело полковника Сванге-Блюма и нарвского коменданта барона фон-Штеинге, по поводу передачи ими иностранным державам секретных сведений.
