Василий Веденеев - 100 великих курьезов истории
– Скажи мне, это ты написал бунтарскую поэмку или что-то там в подобном роде?
Курфюрст говорил тихо, но его слова падали в гулкой тишине зала, словно тяжелые камни или чугунные пушечные ядра, способные раздробить кости. Вайсброд даже удивился: какими весомыми, оказывается, могут быть слова облеченного практически неограниченной властью человека!
Надо ему что-то отвечать? Но надо ли, если он и так уже все знает?
Господи, почему он не верил и как же оказалась права та проклятая старуха с хрустальным шаром и трубкой, когда настойчиво призывала его к осторожности! Как удивительно права!
– Тебя следовало бы немедленно обезглавить за подобную дерзость, – тихо продолжал курфюрст, и Вайсброду сделалось дурно от страха. – Ты ядовит, аки ползучий гад! Но я очень милостив! Господь велит нам наставлять грешников на истинный христианский путь. Курфюрст щелкнул пальцами, и онемевший от ужаса Йобст с удивлением увидел, как в зал суда вошел рослый мускулистый палач в красном колпаке с прорезями для глаз. Он нес на большом блюде нечто, накрытое красной, как кровь, шелковой материей. Неужели это… топор?
– Раз ты так ядовит, то прими сам свой яд, – желчно рассмеялся владыка Саксонии. – В пример другим писакам я проучу тебя, принудив съесть собственный пасквиль!
По его знаку палач сдернул покрывало, и задрожавший Йобст увидел на большом подносе множество экземпляров собственного памфлета. И все их ему предстояло съесть?
Да, спасая свою жизнь от гнева жестокого властелина, литератор Йобст Вайсброд в 1523 году – это абсолютно точно зафиксировано историческими и придворными хрониками, – давясь и рыгая, съел все экземпляры своего острого сатирического произведения, некоторое время пользовавшегося определенной популярностью среди населения Саксонии.
Гадалка из циркового балагана не обманула – Йобст Вайсброд все же стал первым и тем прославившимся среди своих собратьев по литературному труду, которого приговорили к съедению его произведения.
Потом уже были и другие, но Вайсброд так и остался первым в истории…
Вильгельм и Ричард
О великом английском поэте и драматурге Уильяме Шекспире существует немало легенд и преданий. Человек-загадка, о котором говорят и пишут на протяжении более четырехсот лет, неизбежно породил тысячи связанных с его личностью историй. Грустных, забавных и таинственных.
Написанные им пьесы до сего дня не сходят со сцен ведущих театров всего мира, а самые знаменитые актеры мечтают исполнить роли Гамлета или короля Лира. А сонеты Шекспира? Они берут за душу даже самых черствых людей, заставляя их по-иному взглянуть на окружающий мир.
По данным последних исследований английских шекспироведов, мистер Уильям из Стратфорда-на-Эвоне принадлежал к дворянскому сословию и его семья совсем не бедствовала. К тому же он страстно обожал женщин. Из-за этого с ним иногда происходили поистине удивительные, курьезные истории…
Как хорошо известно, Уильям Шекспир большей частью жил в Лондоне, где писал для театра «Глобус» получившие впоследствии всемирную известность трагедии и комедии. Не отказывался мистер Шекспир и сам выйти на сцену, коли в этом вдруг возникала нужда: болел кто-то из актеров или не находилось подходящего исполнителя, способного быстро запомнить текст, написанный автором. Тогда-то и появлялся на сцене сам Шекспир. Естественно, загримированный и одетый в соответствующий костюм, иногда даже женский, – господин Уильям, особенно в молодые годы, отличался удивительной стройностью фигуры.
Шекспировский «Глобус»
Театр пользовался огромным успехом у публики, его спектакли приезжали посмотреть из других городов Англии. Успех имели не только спектакли. Актеры также пользовались большой популярностью – у них имелись свои поклонники и не менее горячие поклонницы. В этом постоянным соперником Шекспира, весьма неравнодушного к женским прелестям, постоянно выступал известный в то время актер Ричард Барбидж. По сути, история сохранила его имя только потому, что он соперничал в любви с великим драматургом.
Конечно, во времена Шекспира нравы были значительно проще. Спектакли «Глобуса» довольно часто посещала некая интересная, богато одетая дама, на которую обратили внимание оба известных героя-любовника.
– Боже, как она хороша! – поглядывая на красотку из-за кулис, шептал Ричард.
– Интересно узнать, кто это? – нервно покусывал губу заинтригованный Уильям.
Тогда светские дамы часто носили полумаски, стремясь скрыть от посторонних лицо. Но эта красавица часто нарочно снимала маску из расшитого бисером черного бархата, выгодно оттенявшего белизну ее кожи, чтобы дать всем возможность полюбоваться тонкими чертами прекрасного лица.
– О, она станет моей! – восторженно вскричал Барбидж.
– Ну, черт возьми, это мы еще посмотрим! – запальчиво возразил ему Шекспир.
Время шло, однако ни один из соперников ни на йоту не продвинулся к заветной цели. Дама то и дело неожиданно исчезала, часто не дождавшись конца спектакля, а покинуть сцену и поспешить за ней ни один из влюбленных просто не мог.
– Давай наймем толкового человека, который проследит, где она живет, и узнает о ней все, что нас интересует, – предложил Шекспир. Он обладал более острым умом, привык плести в пьесах замысловатые интриги. Так отчего не воспользоваться этим умением в реальной жизни? Барбидж подумал и согласился.
Найти соглядатая не составило особого труда. Ему дали мелкую монету и обещали прилично заплатить, если он быстро принесет нужные сведения. И бродяга не обманул.
– Это Диана, – сообщил он заинтригованным актерам. – Она возлюбленная одного очень известного и богатого лондонского купца, владельца многих кораблей и лавок. У него есть старуха жена и взрослые дети. Старик, видно, давно уже ни на что не способен, но не отпускает от себя красотку и даже купил ей отдельный хороший дом. Диана, надо полагать, не зря ходит на ваши представления. Купец ничего не знает об этом.
Полученные сведения заинтриговали и вызвали еще больший интерес у обоих влюбленных. Актеры разошлись в разные стороны, думая каждый о своем. Побродив немного по улицам, Шекспир зашел в кабачок. Сел за столик и потребовал подать подогретого вина: на улице стало прохладно.
– Угостите стаканчиком? – Напротив драматурга на скамью опустился неопрятный пожилой человек в широком темном плаще, на котором, словно драгоценные камни, сверкали капли дождя.
– Извольте, – легко согласился Уильям: он был добрым и щедрым, к тому же все его мысли занимала сейчас прекрасная Диана. Что уж тут нищий старик и стакан дешевого вина?
– Важно не вино, а сострадание: оно дороже всего, – словно подслушав его мысли, тихо сказал незнакомец, грея пальцы о стенки оловянного стакана с теплым спиртным. – Ясно вижу: почтенного мастера занимает любовь и сильно мучает любовная лихорадка?
– Ты знаешь верное средство излечиться от нее? – усмехнулся драматург. – Так скажи как, и я постараюсь достойно вознаградить тебя!
– Не будь столь самонадеян, – почти неслышно рассмеялся странный собутыльник. – Но если действительно желаешь обладать предметом своей страсти, то завтра вечером, в конце спектакля, весь обратись во внимание и слух: следи во все глаза за соперником. А дальше действуй сам. Прощай, спасибо за вино! И… не пропусти тайную записку!
– Постой, кто ты? – привстав, окликнул его Шекспир, но старик уже исчез, словно растворившись в уличном тумане, белесыми космами расползавшемся за дверями кабачка.
«Странно, – проводив его мешковатую фигуру глазами, подумал Уильям. – Отчего капли дождя так и не высохли на его плаще и даже в тепле сверкали, подобно алмазам?»…
Вечером в «Глобусе» давали знаменитую, уже успевшую приобрести заслуженную славу и широкую известность пьесу Уильяма Шекспира «Ричард III». Сам автор, как и Ричард Барбидж, являвшийся его соперником в любви, исполнял одну из ролей.
Весь день Шекспир думал о странном и загадочном старике, которого он встретил вчера в кабачке. Вино, которое попросил бродяга в блестевшем от дождя плаще, оказалось нетронутым: немного поколебавшись, Уильям выпил его, сказав сам себе:
– На счастье!
Теперь он с нетерпением ждал: исполнится предсказание странного соседа по столу или нет? И что за тайная записка, о которой тот вчера предупреждал: от кого она и кому, как проследить и перехватить ее? Боже, можно просто голову сломать, а она и так огнем горит и буквально идет кругом от любовных вожделений. Когда спектакль близился к финалу, Шекспир ненароком услышал, как кто-то сказал:
– Эй, кто-нибудь! Позовите Ричарда. Его тут спрашивает какая-то девица!
Девица?! Драматург от приступа ревности весь вспыхнул: неужели сама Диана решилась пойти за кулисы? Но нет, она не должна, тогда кто? Надо это непременно узнать – вдруг старик окажется во всем прав, чего только не случается в подлунном мире? Уж ему ли, драматургу и поэту, не знать об этом?
