Джордж Денисон - История конницы
Битва при Моргартене, хотя и произошла несколькими годами ранее и имела, несомненно, некоторое влияние на развитие военного искусства, но не в такой степени, как битва при Креси.
Разница в обращении с пехотой между англичанами и французами огромная. Во Франции существовало обыкновение ставить феодальную пехоту в первую линию, не потому, чтобы от нее ожидали какого-нибудь решительного действия, но просто с целью дать в ней пищу для ярости неприятельской конницы и утомить последнюю. Когда пехота была разбита и вынуждена к отступлению, то рыцари не стеснялись идти в атаку через нее, давя всех, кто им попадался на пути. Если же пехота храбро и стойко держалась, то и это возбуждало гнев рыцарей, считавших успех своим личным правом, и она опять наказывалась. Вообще отношение к пехоте было всегда самое презрительное и обращение самое суровое. С генуэзцами обошлись при Креси, пожалуй, еще более жестоко, чем обыкновенно: их не только давили при движении вперед, но просто рубили; этому, может быть, способствовало и то, что они были иноземными наемниками, к которым никто не имел симпатии.
Однако самое присутствие арбалетчиков в составе французского войска показывает, что значение пехоты уже отчасти осознавалось; французский король, конечно, никогда бы не нанял такого большого числа пехоты, если бы не считал необходимым противопоставить ее английским лучникам, пользовавшимся славой во всей Европе. По всем вероятиям, они и были поставлены в первую линию; отсюда и гнев Филиппа, когда он увидел, что обманулся в своих ожиданиях.
В битве при Куртрэ, во Фландрии, в 1302 г. мы также видим удачные действия пехоты против тяжеловооруженных рыцарей. В ней участвовали, с одной стороны, французские рыцари под командой графа Роберта Артуа, с другой — фламандские граждане, своим трудолюбием и энергией добившиеся независимости и богатства. Они были вооружены пиками и действовали ими так храбро и ловко, что разбили рыцарей наголову. Как кажется, это было первым успехом пеших пикинеров против конных рыцарей, так как действия графа Булонского при Бувине в 1214 г. составляют совершенное исключение, и пика в то время не была принята повсюду для наступательных и оборонительных действий.
В то же время началась известность швейцарской пехоты, скоро распространившаяся по всей Европе.
Битва при Моргартене 15 ноября 1315 г. была как бы швейцарским Марафоном и первым шагом к независимости страны.
В ней сражались 20 000 австрийцев под командой герцога Леопольда против 1300 швейцарцев. На исход ее повлияли, впрочем, более особые условия местности, чем тактические соображения. Монфор фон Теттнанг, начальник австрийской конницы, очень неосторожно повел ее по узкому Моргартенскому проходу между озером и Заттельсбергом. 50 человек, расположившихся на высоте, неожиданно огласив воздух громкими криками, начали спускать огромные камни в ряды растерявшейся австрийской колонны. Произошел беспорядок, которым воспользовались 1300 швейцарцев, составлявших все войско: они спустились с гор и с яростью атаковали противника во фланге; своими палицами они разбивали латы, а копьями наносили страшные раны. Узость прохода не позволяла делать никаких эволюции, а вследствие гололедицы лошади двигались с трудом. Часть австрийцев попадала в озеро, прочие повернули назад на свою пехоту, шедшую сзади; последняя не могла ни свернуть с дороги, ни разомкнуться, и была потоптана рыцарями. Началось всеобщее бегство, в котором погибло много народу.
Сражение это, совершенно отличное от Креси, доказывает только, что конница не может действовать на скалах и крупных горах, и вряд ли нужен был такой кровавый урок, чтобы понять столь простую истину. Напротив того, битва при Креси с тактической точки зрения была выдающимся событием, так как была дана на ровном месте, где ни условия местности, ни какие-либо другие чисто случайные причины не играли никакой роли, а успех был результатом тактических соображений.
Битва при Земпахе 9 июля 1386 г. также окончилась победой швейцарской пехоты, вооруженной преимущественно особого рода палицами с остриями (моргенштерны), мечами и секирами. Эрцгерцог австрийский Леопольд III, командовавший рыцарями, приказал им спешиться; при этом, как говорят, они отрезали носки своих сапог, которые по господствовавшей тогда моде были очень остры и длинны и мешали двигаться пешком.
Спешенные рыцари, имея при себе копья наперевес, построились в сомкнутую фалангу, против которой швейцарцы ничего не могли поделать. Тогда, как гласит предание, один швейцарец — Арнольд фон Винкельрид, поручив жену и детей товарищам, схватил сколько мог охватить копий, вонзил их себе в грудь и, падая, увлек их книзу. Швейцарцы бросились в образовавшийся промежуток, и начался рукопашный бой, в котором копья только мешали рыцарям, а моргенштерны сокрушали шлемы и латы. Дело кончилось полной победой швейцарцев.
В битвах при Грансоне и Муртене в 1476 г. швейцарские пикинеры одержали верх над конницей Карла Смелого; эти битвы окончательно упрочили за пикинерами славу стойкой пехоты и нанесли тяжелый удар приходившему в упадок рыцарству.
Битва при Пуатье или Мопертюи 19 сентября 1356 г. показывает дальнейшее развитие военного искусства и дает возможность убедиться, что значение пехоты еще более возросло. Французское войско состояло из 60 000 человек под командой короля Иоанна.
У Черного Принца было всего 8000 человек, но он показал себя величайшим тактиком своего времени; все меры, им принятые, были вполне основательны и исполнены чрезвычайно ловко. Он занял очень крепкую позицию на холме, покрытом живыми изгородями, виноградниками и кустами, и подступы к которому были очень затруднительны; единственная дорога шла по узкому дефиле между изгородями. Дефиле это по всей длине было густо занято лучниками; спешенные жандармы и остальные лучники встали по флангам в треугольных массах. Обоз и лошади были поставлены позади в укрепленном вагенбурге, совершенно так, как это было сделано при Креси.
Французы построились в 3 линии. Первое нападение было произведено 300 отборными рыцарями, за которыми следовал отряд пеших жандармов; это распоряжение было сделано с целью овладеть дефиле и затем под прикрытием всадников провести по нему тяжеловооруженную пехоту для атаки английских спешенных жандармов. И действительно, этот способ действия был, кажется, единственным возможным для французов, так как вся местность кругом была для конницы почти совершенно недоступна, и позиция Черного Принца укреплена и усилена искусственными препятствиями. Результат, однако, был для французов крайне печальный и главным образом благодаря лучникам, которые открыли усиленную стрельбу на близкую дистанцию, и скоро все дефиле было покрыто убитыми и ранеными людьми и лошадьми; немногие пробившиеся через него были также убиты или взяты в плен.
Следовавшие сзади спешенные жандармы, не будучи в состоянии пройти через загроможденное дефиле, остановились перед входом в него, но, поражаемые стрелами обратившихся теперь против них лучников, должны были в беспорядке отойти на вторую линию, которой и сообщили о неудаче. В эту решительную минуту Черный Принц показал себя, безусловно, величайшим полководцем своего времени. Он понял, что пора переменить план действий и, несмотря на численную слабость, перейти в решительную минуту в наступление. В этом быстром решении проявился его гений, а в выполнении плана — выдающееся для того времени понимание тактики, он отрядил 600 всадников, поддерживаемых сильным отрядом лучников, в обход холма, защищавшего их от взоров неприятеля, против левого фланга и даже тыла второй линии французов, которые были уже несколько расстроены беглецами первой линии. Вместе с тем он посадил всю кавалерию на коней и одновременно с обходом произвел бешеную атаку на фронт противника. Можно себе представить, какое впечатление произвели эти фланговые и тыловые атаки на нестройную феодальную пехоту, незнакомую с маневрами. Жандармы, вероятно в подражание англичанам при Креси, спешились для встречи атаки, но не выдержали удара и были сразу сметены.
Как кажется, при этом французами было упущено из виду, что при Креси главное действие было возложено на лучников, жандармы же были спешены для поддержки их. В данном же случае спешивание французской конницы на ровном месте, без лучников, было совершенно бесцельной и напрасной тратой сил, потому что у них было достаточно кавалерии, чтобы пускать в дело все свежие силы, пока они не раздавили бы противника. Ведение боя со стороны французов было из рук вон плохо. Они находились в своей стране, имели превосходную числом конницу, между тем как Черный Принц вел войну в чужой стране, страдал от недостатка продовольствия и имел сравнительно очень слабую армию.
