Сергей Максимов - Крылатые слова
ЧИН ЧИНОМ
В этом ходячем выражении разговор идет, конечно, не о том чине, который велят почитать и о чем ходил по Москве анекдот, относившийся к Н. В. Гоголю. По возвращении его в Россию, после долгого пребывания заграницей, один знакомый поинтересовался спросить: что его, свежего человека, отвыкшаго от русских обычаев и порядков во время долгого пребывания в Западной Европе, прежде всего поразило в отечестве. Николай Васильевич будто бы отвечал, что на первых же шагах в таможне самую первую фразу он услыхал на китайском языке: «чин чина почитай».[26] Отвечал он так, сильно ударяя на звук ч. В нашем выражении заключается толкование другого рода, прямо применительное к тем случаям, когда нужно бывает поступать неторопливо, а исполнять все по порядку, степенно, как установлено приличием и обычаями, — так сказать, по церемониалу. Выражение «чин чином» или «чин по чину» прямо народилось в тех народных приемах, какими обставлялось самое чинное (в смысле степенного, чопорного, ломливого, требующего изысканной обрядовой вежливости) свадебное торжество с последующим пиршеством. Самые свадебные дары и даже сласти носят название «чинов». За сговором следует веками установленный церемониал. Вот, например «чин поезда жениха» в дом невесты: 1) дружка или старший боярин с чинами — обувью, притираниями и другими подарками, с пряниками и орехами невестиным подругам: 2) большие бояре или прочие дружки с благословенным образом жениха; 3) сам жених со своим тысяцким, т. е. посаженным отцом, каковым бывает обыкновенно крестный отец; 4) свахи, и 5) лагунные бояре, обыкновенно двое, едущие в конце поезда с лагунном пива или ведром водки, чем и угощают встречных, чтобы не взглянули недобрым глазом или не вынули из-под поезда следов на несчастье новобрачных. А вот и «чин невесты» при выходе из дома в церковь под венец; 1) дружки; 2) бояре с благословенными иконами; 3) жених с тысяцким; 4) особо сваха жениха: 5) невеста со свахами (тетками и другими родными); 6) постельные бояре с приданым невесты, и 7) лагунные бояре. После венца из церкви женах садится в сани или телегу рядом с невестой. Тот же порядок соблюдался и на свадьбах московских царей, лишь с большим количеством свадебных чинов, с большею пышностью и торжественностью, но с соблюдением основного народного чиновного устава. Стало быть чин — не только самый порядок, установленный для определенного торжества, но и лицо, им заведующее и за него ответственное: «чин (ведется и устанавливается) чином».
БЕЗ ЧИНОВ -
в смысле «будьте, как дома, не церемоньтесь» сохранилось со времен московских царей, которые иногда снисходили до того, что кушали в комнате запросто, без чинов, с некоторыми боярами, окольничими, думными дворянами и думными дьяками. Они приглашались по особому благоволению государя и сидели, в забавные времена местничества, на этот раз уже без месст. Милостивое внимание заглушало едкую боль щекотливого чувства, непомерному развитию которого очень способствовало само законодательство: в Уложении царя Алексея, — например (в X главе), весьма подробно и точно оценена на деньги честь каждого лица. Можно судить поэтому, насколько тяжело было сиденье без чинов, если только это не было сиденье «перед царскими очами». Без того и вне священного царского дома (а нередко и в нем самом) были бесчисленные сутяжнические дела о бесчестьи, даже одним словом, даже опискою в титуле. Вот какие слова и выражения были выписаны из челобитных, как наносившие бесчестье: «Вольно тебе лаять, шпынок турецкий! — Из-под бочки тебя тащили, — Не Воротынский-де ты лаешь. — Ребенок! Сынишко боярской! — Мартынуша-мартышка. — Черти тебе сказывают! — Трус! Отец твой лаптем щи хлебал. — Отец твой лапотник, сулил сыромятную кожу и яловичьи сапоги. — Разоренье мне от тебя! — Мучил ты меня! — Что ты смотришь на меня зверообразно?» и проч. А вот что указал царь относительно исков по поводу простых описок на письме: «буде кто в челобитье своем напишет в чьем имени или в прозвище, не зная правописания вместо о — а, или вместо а — о, или вместо ь — ъ, или вместо ять — е, или вместо и — i, или вместо о — у, или вместо у — о и иные в письмах наречия, подобные тем, по природе тех городов, где кто родился и по обыкностям своим говорить и писать извык; то в бесчестье не ставить, и судов в том не давать и не разыскивать, а кто кого назовет князем без имени: и за то править бесчестье». Большая беда бывала тому, например, кто напишет отчество, кому не следует, без «вича», или кого в брани назовет князем без имени, т. е., например, вместо князь-Иван, скажет просто князь. Также и относительно недописки, или прописки в чине само правительство установляло строгие взыскания: «кто пропишет бесхитростно — чин или честь и в том даст подкрепление по св. евангельской заповеди, под клятвою — тому того дела в вину не ставить и судов на них не давать. «А кто бесчестные слова напишет нарочно и на того суды давать и править бесчестье по Уложенью». За «такие скверные небылишные позорные слова» били батогами нещадно в подклетке, в одной рубашке, чтобы иным впредь воровать было неповадно. Бывало так, что ограничивались отсылкою виновных в тюрьму, а случалось, что наказывали ссылкою в сибирские города, если бесчестье словами было крепко выражено. Такова, например, перебранка: одни говорили: «Знали бы де вы дядю своего Оску, палача, да липовую плаху» (у их дяди отсекли голову), — а другие им отвечали: «пойдем-де прочь, что с таким псаренковым внуком говорить». Иной бесчестил такою неподобною лаею: «не дорог твой и отец, что привез мертвому немчину голову отрезав: тебе б у меня живу не быть». Или вот как другой издевался над подячим: «добр подьячей, да язык высуня пишет», «если б я, шед, и сзади его ударил, и язык бы ему пришиб», и т. под.
ГДЕ РАКИ ЗИМУЮТ
По народным приметам, этою завидною способностью знания владеют хитрые люди, умеющие отыскивать свое благополучие и устраивать благосостояние такими способами и при таких условиях, которые заурядным людям вовсе неизвестны. Хотя знатоки этого сорта не пользуются сочувствием прочих и об них отзываются с презрительною досадою, но уму их отдают преимущество. Предполагают, что они владеют исключительным знанием и выдающимися способностями. Сведения о местах нахождения рачьих зимовок, по суеверным понятиям, очевидно предполагаются исключительными, не каждому доступными, а лишь избранникам. От последних требуется, если не полное изучение таинственных сил природы, то, во всяком случае, обладание одним из величайших ее секретов. Даже самый вопрос, обращенный в такой форме, в какой стоит он в нашем заголовке, способен поставить «в тупик, что некуда ступить». Над дешевым ответом всякий поспешит как будто задуматься, даже по той простой причине, что не было случая об этом по-думать прежде. Да и стоит ли самый вопрос внимания? И самою водяное животное, принадлежащее к роду скорлупчатых насекомых (Crustacea) и представляющее вид речных раков (astacus fluviatilis), по русскому выражению, с" и рыба, ни мясо», именно то дрянное среднее, что возбуждает отвращение и брезгливость. В северной лесной России этого «зверя», который «по ножницам — портной, а по щетине чеботарь», в самом деле, употребляют в пищу с большим разбором и под сомнением. Потребляет их далеко не вся православная Русь. Раков, как и зайцев, не едят староверы, бережно уберегающие древние народные обычаи и суеверия и охраняющие их с особенною любовью и ревностью. Не могут лакомиться раками очень многие из таких людей, у которых этого рода съедомое вызывает болезненные припадки (в виде накожной сыпи или красноты), называемые в медицине диким неудобьсказуемым словом идиосинкразии. Мало употребляет их в пищу и Сибирь, в каком бы виде ни подавали и каким бы соусом не замаскировали этих животных, которые, по народной загадке, в баню входят черными, а выходят красными и которые, в отличие от прочих, только одни в целом свете краснеют от горя…
Не без причины же взяты в пример эти скорлупчатые съедобные и не без основания около этого класса животных отыскал народный язык довольно-таки всяких иносказательных выражений. Отправляются ловить раков утопленники; краснеют, как рак, со стыда уличенные и пойманные в дурных мыслях на слове и в худых делах с поличным на месте. Пятятся раком отупелые в предрассудках и излившиеся на устарелых и вымирающих верованиях и убеждениях в силу грядущего нового, не стерпя его света и убоясь его силы. Чрезвычайно забавны наши раки именно этою исключительною способностью — ходить не так, как все животные даже одной с ними породы. Иные ходят твердым размеренным шагом; омар с быстротой стрелы движется по каменистым рифам и песчаным мелям и, как хорошо направленная пуля, сильным прыжком бросается на добычу. Наш рак — наоборот: ползает, пятясь назад даже с некоторою виртуозностью. Как тени, бродят раки около углов скал: глаза упорно направлены вперед, но крючковатыя ноги изгибаются в сторону. Эти роющие многочисленные ноги с ножницами и щиплющими клешнями, с недоверчивыми сяжками и щетинами, которые все чего-то ищут и вздрагивают, силятся сказать что-то таинственное, таращатся, грозно пошевеливая усами, но на самом деле эти движения скорее противны, и рак кажется смешным и комическим до пародии. Немецкие зоологи так обрисовывают их характер и нравы: «Об умственной их жизни едва ли можно сказать хоть что-нибудь. Эти обитатели тьмы и глубины представляются как бы подвижными образами, живыми представителями и олицетворением сна, но в них нередко проявляется черта хитрости или страсти. Искусством не отличается ни одна порода раков (т. е. ни речные, ни крабы, ни шримсы, ни ктырь и гарнат, ни омары); зато они все известны силою своего оружия. При нападении видна ярость в их глазах. Если двое из них встретятся, то бросаются один на другого, щиплют и дергают. Во всяком их движении видны холодные, впрочем, предусмотрительные флегматики. Скудное развитие чувств указывает на низкую ступень, которую раки занимают в животном царстве. Слух, однако, по-видимому, обладает большою тонкостью; обоняние тоже замечательно развито; даже ощущения вкуса лишены, кажется, не все раки, хотя орган вкуса у них до сих пор верно не установлен. Все эти челюсти и ногочелюсти, усаженные щетинками и щетками, обращенные в пилы, когти, ножи — все они представляют у речного рака искусное вооружение и ненасытную работу этих органов».
