Александра Григорьева - Вина Бордо
Помимо Шато д’Икем в коммуне Сотерн находятся Шато Гиро (Guiraud, первое крю), чьи полные ароматные вина с нотками абрикосов лучше проявляют себя с возрастом, а также Шато Реймон-Лафон (Raymond-Lafon), виноградники которого граничат с виноградниками Икема, а владелец, Пьер Меслье (Meslier), несколько десятилетий руководил работами на виноградниках и винодельне этого великого шато. Его собственные великолепные вина также в высшей степени заслуживают внимания. Более незамысловатые сотерны в нежном цветочном стиле, которые, безусловно, имеют своих поклонников, выпускает Шато Фильо (Filhot, второе крю), а сотерны в маслянисто-ванильном, сильно отмеченном молодым дубом стиле производит Шато д’Арш (d’Arche, второе крю).
В соседней коммуне Фарг, наиболее удаленной от Сирона и его благоприятствующих образованию благородной плесени туманов, знаменитых шато немного. Кроме уже упоминавшегося Шато де Фарг (de Fargues), чьи вина, как и вина Икема, делает сам Александр де Люр-Салюс (они весьма похожи по стилю, но Шато де Фарг немного не хватает мощи и глубины его более именитого собрата, хотя стоят его вина для неклассифицированного поместья достаточно дорого), коммуна славится также Шато Рьессек (Rieussec, первое крю). Несколько лет назад оно стало частью владений баронов Ротшильдов, и его великолепные массивные и пышные вина от этого только выиграли.
Коммуна Преньяк непосредственно прилегает к Гаронне и Сирону. Один из ключевых персонажей здесь — получивший почетное прозвище «антиквар Сотерна» Кристиан Медевиль (Médeville), чье Шато Жилетт (Gillette) расположено прямо за деревенской церквушкой, а второй замок, Шато Ле Жюстис (Les Justices), чуть дальше на северо-запад. Кристиан Медевиль, происходящий из старой винодельческой семьи (его прадед Нюма Медевиль был одним из самых известных и уважаемых виноделов региона), выпускает сотерны Шато Жилетт не раньше, чем через 20 лет после сбора урожая, выдерживая их около 15 лет в цементных чанах, а затем разливая по бутылкам и давая вылежаться еще лет пять. По легенде, эта практика началась во времена Второй мировой войны, когда отец Кристиана, уходя в партизаны, наказал жене ни в коем случае не трогать сотерн, остававшийся в чанах, и лишь после войны обнаружил, насколько хорошим получилось это вино. И только лучшие, по мнению владельца, урожаи удостаиваются определения crème de tête («самые сливки») на этикетке.
Внутри увитого зеленью домика — каморка, полная сокровищ, не хуже пещеры Али-Бабы: вдоль всех стен тянутся рядами мерцающие своим драгоценным темно-золотым содержимым бутылки с табличками миллезимов: «1937», «1945», «1959» и так далее. Выпущенные в продажу бутылки Шато Жилетт должны пролежать еще около 10 лет, только тогда вино достигнет своего расцвета и раскроется во всей своей полноте и сложности, так что сейчас самое время познакомиться поближе с Шато Жилетт урожая 70-х годов. Что касается Шато Ле Жюстис — это традиционный и всегда весьма достойный сотерн хорошего качества, без всяких сюрпризов, который Медевиль начинает продавать через два года после сбора урожая, так же как красные и белые вина AOC Грав из другого своего замка, Шато Респид-Медевиль (Respide-Médeville).
Самое прославленное винодельческое поместье Преньяка — Шато Сюдюиро (Suduiraut, первое крю), ныне владение страховой компании AXA, находящееся на возвышенности на юге коммуны (фактически О-Преньяк). В нем производят великолепные сотерны, в которых плодовая свежесть уравновешена насыщенной сладостью. В последнее время весьма достойные вина делают также в здешних Шато де Маль (de Malle, второе крю) и Шато О-Бержерон (Haut-Bergeron).
В коммуне Бомм, прилегающей к Сирону южнее Преньяка, по результатам классификации 1855 года было больше всего первых крю, а в наше время, после того как два здешних замка разделились каждый еще на два, в этой коммуне насчитывается шесть первых крю. Все они заслуживают пристального внимания, особенно Шато Кло О-Пейрагей (Clos Haut-Peyraguey, первое крю), расположенное на возвышенностях О-Бомм рядом с одноименным замком, который принадлежит тем же владельцам, а также Шато Лафори-Пейрагей (Lafaurie-Peyragey, первое крю) и Шато Сигалас Рабо (Sigalas Rabaud, первое крю). В последнее время слегка отстает по качеству выпускаемого вина Шато Рабо-Промис (Rabaud-Promis, первое крю), а Шато Ля Тур Бланш (La Tour Blanche, первое крю), с 1912 года по завещанию зонтичного магната господина Озириса перешедшее в собственность французского государства и министерства сельского хозяйства, наоборот, находится на высоте, как и организованная в нем энологическая школа. Замечательным соотношением цены и качества отличаются вина Шато де Рейн Виньо (de Rayne Vigneau, первое крю). Кроме того, драгоценный (в буквальном смысле слова) терруар этого поместья периодически снабжает владельцев затесавшимися среди гравийных насыпей ониксами, агатами и даже сапфирами.
Из 26 классифицированных гран крю Сотерна 10 находятся в коммуне Барсак, на левом берегу реки Сирон. Эта коммуна имеет давнюю винодельческую и торговую историю. Король Англии Генрих III даровал в XIII веке жителям Барсака особые привилегии. Их порт у слияния Сирона и Гаронны процветал: через него сплавляли ценимые корабелами сосновые стволы из леса Ланд, а также древесину акации (кстати, она до сих пор считается лучшей для изготовления опор под виноградную лозу, так что неудивительно, что акация — одно из самых распространенных деревьев в департаменте Жиронда). В 1780 году из глыб известняка Барсака архитектор Виктор Луи построил прославленный Гран Театр (Grand Théâtre — Большой театр Бордо), около 100 лет спустя вырубленный там же известняк шел на опоры для железного моста через Дордонь по проекту знаменитого своей башней инженера Эйфеля. Известняк Барсака был столь востребован, что даже совершал морские путешествия: если вы когда-нибудь попадете на Мартинику или на какой-нибудь другой из Антильских островов, то, гуляя по их городкам, знайте, что ступаете по мостовым, некогда бывшим частью терруара Барсака…
Впрочем, 850 гектаров виноградников Барсака нисколько от этого не пострадали. Небольшое плато, которое официально называется О-Барсак и на котором расположены лучшие местные шато, по-прежнему славится своими необычными красными почвами из глинистых песков с железистыми отложениями на известняковой основе, а окружают его россыпи гароннского гравия. Этот терруар, как и изысканные живость и нервность вина (редкие для сотернов) из выращенного на нем винограда, а также ароматическое своеобразие (белые персики, акациевый мед, жареный миндаль) и известность местных вин послужили поводом дать ликерным винам коммуны право на AOC Барсак наряду с правом на AOC Сотерн. Какой из двух AOC выбрать для этикетки, решает винодел, хотя большинство из них выбирает, как более узнаваемый потребителем, AOC Сотерн, но, например, на этикетке прославленного первого крю Шато Куте (Coutet) рядом с AOC Барсак указано: Сотерн—Барсак.
Однако есть в Барсаке и страстные пропагандисты AOC Барсак. Среди них — Беренис Люртон из знаменитого клана виноделов, владелица и управляющая Шато Климас (Climens, первое крю), окруженного виноградниками изящного маленького замка XVIII века, который расположен на вершине О-Барсака. На ее взгляд, бар-саки гораздо тоньше, свежее и интереснее тяжеловесных сотернов, у которых баланс сладости и кислотности нередко смещен в сторону первой (что дает малоприятную приторность), так что винам Барсака необходимо бороться за сохранение собственной идентичности.
Под руководством Беренис Люртон в Шато Климас, наперекор современной практике, полностью избавились от всех виноградных сортов, кроме Семийона, царя и господина ликерных вин, так как она считает, что именно этот сорт дает оптимальные результаты не только для тела, но и для букета ликерного вина. Урожайность для основного вина (есть и второе, более легкое, Сипре де Климас, Cyprès de Climens) здесь еще меньше, чем в Шато д’Икем, — всею 700 литров, а учитывая, что из 23 бочек за двадцать месяцев выдержки остается около 15 (ангелы любят Шато Климас), неудивительно, что с 29 гектаров получается всего около 25 000 бутылок в год, да и то если урожай состоялся. Беренис Люртон до сих нор с дрожью вспоминает свои первые годы работы в Шато Климас, 1992-й и 1993-й, — самые плохие для Сотерна и Барсака в прошлом десятилетии (Шато Климас этих миллезимов просто не существует).
В 1971 году Люсьен Люртон купил Шато Климас у семьи основателей самой популярной в этой части Франции газеты «Sud-Ouest» («Юго-Запад»), и все старые миллезимы Шато Климас они оставили себе. Теперь его дочери приходится скупать эти вина на аукционах, чтобы у замка была достойная коллекция собственных урожаев.
«Многие мне рассказывают теперь, что в их детстве семейное воскресенье проходило под знаком Шато Климас, заветную бутылку доставали из старого буфета и наливали в честь выходного по рюмочке взрослым и по полрюмочки детям, и всегда это было что-то потрясающее, так что я просто стараюсь получить представление о всей возможной гамме вкусов вина Шато Климас, — говорит Беренис Люртон. — Каждый миллезим обладает собственным неповторимым характером, но, что самое увлекательное, на разных дегустациях это вино проявляет себя по-разному (больше чувствуются то одни оттенки изысканного букета, то другие): вино — живой организм, который живет собственной жизнью. А бывает совсем ужасно: как-то во время дегустации Шато Климас разразилась гроза, и все представленные миллезимы «закрылись», как улитки в раковине, ни на йоту не выдавая своего букета. Я была готова сквозь землю провалиться! Но зато когда они раскрываются, ощущения просто феерические, я до сих пор не могу привыкнуть к этому чуду…»
