Константин Душенко - В начале было слово. Афоризмы

Шекспир обязан своим предшественникам не в большей степени, чем Христос – колодцу, из которого была взята вода, превращенная им в вино.

Все, что следовало сделать в литературе по-шекспировски, в основном сделал уже Шекспир.

История литературы – это большой морг, где всякий отыскивает покойников, которых любит или с которыми состоит в родстве.

В литературе, как и в жизни, каждый сын имеет своего отца, которого он, однако, не всегда знает или от которого он даже хотел бы отречься.

Нет предшественника, где много предтеч.

Всего сильнее влияют не те, за кем идут, а те, против кого идут.

Великий гений образуется с помощью другого гения не столько ассимиляцией, сколько посредством трения.

Источник редко одобряет дорогу, которую избрала река.

Человек, к сожалению, часто оказывается во главе того, что оставил далеко за собой.

Чтобы стать эпигоном, мало отсутствия таланта, нужна еще незаурядная сила воли.

Есть эпигоны, которые выглядят жалко даже среди эпигонов, – это эпигоны Маяковского, Кафки, Пикассо, Матисса. Эпигоны великой школы реализма всегда будут сносны: они могут рассчитывать на интересность самого материала.

Все, что вы написали, пишете и еще только можете написать, уже давно написала Ольга Шапир, печатавшаяся в киевской синодальной типографии.

Настоящий романтик – прежде всего лицедей.

Жизнь движется быстрее Реализма, однако Романтизм всегда остается впереди Жизни.

Романтик пишет на полях классицизма.

Романтик, овладевший искусством, становится классиком.

В романтической школе я провел самые приятные годы своей юности, а под конец высек учителя.

Романтическое окружение – наихудшее окружение для романтического писателя. На Гауэр-стрит Стивенсон мог создать новых «Трех мушкетеров». А на Самоа он пишет письма в «Таймс» насчет немцев.

Откуда взялся натурализм? Ведь не из жизни же?!

Бальзак не больше реалист, чем был Гольбейн. Он созидал жизнь, а не воспроизводил ее.

Я реалист и не могу закрывать глаза на сюрреализм жизни.

Вся скверная поэзия порождена искренним чувством. Быть естественным – значит быть очевидным, а быть очевидным – значит быть нехудожественным.

Истинный демократ пишет, как народ, – искренне, просто и скверно.

Когда критик говорит о книге, что она «искренняя», тут же понимаешь, что она: а) неискренняя и б) плохо написана.

Я не думаю, что поэзия выражает чувства. Она пробуждает чувства в читателе, а это совсем другое дело. Как кто-то сказал: «Хочешь выразить свои чувства – плачь».

Из хороших чувств рождается плохая литература.

Это слишком искренне, чтобы быть правдой.

Всякая исповедь стремится быть стройной и связной, и это ее портит. Человек сложнее, чем логика его мышления.

Есть лишь два способа сказать полную правду – анонимно или посмертно.

Слава – солнце мертвых.

Слава – самое сильное возбуждающее средство.

Слава – это непрерывное усилие.

Слава – это маска, которая разъедает лицо.

Слава – дым, успех – случайность! Единственное, что надежно здесь, на земле, – безвестность.

Лучшая слава – писательская. Ее достаточно, чтобы получить столик в хорошем ресторане, но недостаточно, чтобы у тебя просили автографы во время еды.

Самые прочные монументы, несомненно, те, что сооружены из бумаги.

«Бессмертие – не ваш удел». – «Зайдите через тысячу лет, там поговорим!»

Ни один писатель никогда не сознается себе в том, что чем громче становится его слава, тем шире круг почитателей его таланта, неспособных оценить его.

Слава нередко делает автора тщеславным, но редко делает его гордым.

По-настоящему знаменит тот писатель, которого знают и никогда не читали.

Если ты напишешь книгу лучше, чем твой сосед, или прочтешь лучшую проповедь, или сделаешь лучшую мышеловку, мир проложит тропинку к твоему дому, даже если ты поселишься в глухом лесу.

Да, я знаю. Всех великих людей сначала не признавали; но я не великий человек, и я предпочел бы, чтобы меня признали сразу.

Не следует знакомиться со своими друзьями раньше, чем к ним придет слава.

Едва ли не самое большое преимущество славы заключается в том, что можно безнаказанно говорить величайшие глупости.

Слава – товар невыгодный. Стоит дорого, сохраняется плохо.

Моя слава росла с каждой моей неудачей.

Он давно уже считался известным писателем, но никто об этом не знал.

Сперва мечтают о славе, потом всего лишь надеются на успех и в конце концов удовлетворяются похвалами своей родни.

Массовая известность его произведений проявляется в том, что масса людей их терпеть не может.

Очень известный в прошлом году писатель.

Популярные писатели обычно непопулярны среди писателей.

Когда народ уже не хочет читать своих поэтов, он воздает им почести.

Люди привыкли почитать черепа, а не головы.

Посмертная слава достается живым.

Похожие книги на "В начале было слово. Афоризмы", Константин Душенко читать полностью, без сокращений.

Константин Харский -

Константин Харский -

Константин Душенко - Работа

Константин Душенко - Мысли,

Константин Душенко - Четыре