Константин Душенко - В начале было слово. Афоризмы

Есть критики, считающие произведение автора эпиграфом к своей рецензии.

Многие люди вообще не читают книг, а только их рецензируют.

Написание рецензии занимает так много времени, что некогда прочесть саму книгу.

Рецензенты бывают двух видов: те, кому мало есть что сказать, и те, кому нечего сказать.

Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги. Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу.

Плохую рецензию читаешь с таким чувством, словно ты испекла замечательный торт, и кто-то сел на него.

Плохая рецензия может испортить вам завтрак, но не позволяйте ей испортить еще и обед.

Я не читаю рецензий на свои книги – я измеряю их длину.

Я не интересуюсь тем, что пишут обо мне. Я обижаюсь, когда не пишут.

Радуйся любой статье о себе, если только она не в траурной рамке.

Лучше двадцать разгромных рецензий, чем сотня устных похвал.

Любое прочтение текста является ложным прочтением.

Не верь художнику – верь повествованию.

Когда произведение опубликовано, авторское толкование не более ценно, чем любое прочее.

Ходил я к поэтам и спрашивал у них, что именно они хотели сказать, чтоб, кстати, и научиться у них кое-чему. Стыдно мне, афиняне, сказать вам правду, а сказать все-таки следует. Чуть ли не все там присутствовавшие лучше могли бы объяснить творчество этих поэтов, чем они сами.

Гай Луцилий, человек ученый и очень тонкого ума, говаривал, что не хотел бы иметь своими читателями ни ученейших мужей, ни неучей, потому что последние ничего бы в его стихах не поняли, а первые поняли бы, пожалуй, больше, чем он сам.

Только Бог и я знали, что это значит; а теперь – только один Бог.

На вопрос о главной идее пьесы «Дом, где разбиваются сердца» Бернард Шоу ответил: «А мне откуда знать? Я ведь только автор».

Если бы я хотел сказать словами все то, что имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать роман тот самый, который я написал, сначала.

«Ты слушай не то, что я говорю, а то, что я хочу сказать!» – говорит жена мужу в анекдоте. Любители чтения между строк воображают такими всех классиков.

Интерпретация – это месть интеллекта искусству.

Общая сумма идей литературного сочинения есть результат умножения, а не сложения.

Я долго пыталась понять, что значит «деконструкционизм». Никто не мог объяснить мне это сколько-нибудь вразумительно. Лучший ответ я получила от одного писателя. «Голубушка, – сказал он, – это плохая новость для нас обоих».

Для подлинной интерпретации абсолютно необходима собственная личность.

Возможности понимания поэтического текста вовсе не безграничны – безграничны возможности непонимания.

Кто понимает, для тех «Лидия» – трудная вещь!

Читается трояким образом: первое, читать и не понимать; второе, читать и понимать; третье, читать и понимать даже то, что не написано.

Филолог – это учитель медленного чтения.

Искусство правильно читать, т. е. филология.

Критик смотрит на литературу изнутри. Филолог – с ближайшей колокольни.

Когда я говорю «Это 4-стопный ямб», я – ученый, когда говорю «Этот ямб хороший», я – изучаемый.

Стиховедение выросло уже так, что может существовать без стихов.

Изучать литературу в Гарварде – все равно что изучать женщин в клинике.

«Если вы занимаетесь одним автором, то это история литературы, а если двумя, то это теория?» – спросила Н. Брагинская.

Он разглядывает мелких писателей в увеличительное стекло, а великих – в уменьшительное.

Историю литературы так же трудно писать, как и естественную историю. Как здесь, так и там уделяется внимание особо выдающимся явлениям. Но как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!

Слон – огромное животное, но этого недостаточно, чтобы назначить его профессором зоологии.

Мнение профессора: не Шекспир главное, а примечания к нему.

Примечания часто необходимы, и все же это необходимое зло.

Комментарий нужен, чтобы читатель знал, чего он имеет право не понимать. (И, стало быть, что обязан понимать.)

Хорошо цитировать то, чего совершенно не понимаешь, на языке, который понимаешь с трудом.

У меня издавна зуб на людей, которые приводят иностранные тексты и не поясняют их тут же переводом. Если автор надеется, что я и сам разберусь, то он, конечно, льстит моему самолюбию, – но пусть он лучше позаботится о переводе, а я, так и быть, поступлюсь самолюбием.

Указатель – важнейшая часть книги, и его непременно должен составлять сам автор, даже если книгу писал не он.

«Песнь о Роланде» сочинил неизвестно кто, да и то, наверно, не он.

Библия не может быть делом Всевышнего уже потому, что Он слишком лестно отзывается там о себе и слишком плохо о человеке. Но, может быть, это как раз и доказывает, что Он ее Автор?

Мы ничего не знаем об авторах величайших творений. Шекспир никогда не существовал, и я сожалею, что его пьесы помечены именем. То, что составляет произведение, не есть тот, кто ставит на нем свое имя. То, что составляет произведение, не имеет имени.

Похожие книги на "В начале было слово. Афоризмы", Константин Душенко читать полностью, без сокращений.

Константин Харский -

Константин Харский -

Константин Душенко - Работа

Константин Душенко - Мысли,

Константин Душенко - Четыре