Марьяна Скуратовская - 100 великих творцов моды
Он черпал вдохновение в минувших эпохах — в изяществе эпохи рококо и кокетливой строгости Викторианской эпохи, в экзотике Китая и Африки. Он изучал давно известное, экспериментировал и придавал этому новый облик. Туфельки без задника, «мюли», бывшие вплоть до конца XVII века домашней обувью и вошедшие в моду в XVIII веке, в XX веке силами Вивье обретали новый облик, и восхищали самых привередливых модниц. И то же происходило с самыми разными моделями. Они могли быть изящно-классическими или соблазнительно-авангардными, но они всегда были особенными. Ведь, помимо материалов, Вивье активно экспериментировал с формой, в частности, с формой каблука. Он мог быть сильно сдвинут к центру стопы, визуально уменьшая ногу, или настолько сильно скошен, что создавалось впечатление, что он вот-вот подломится; он мог иметь «талию», как во времена Людовика XV, или становиться платформой, как в национальной китайской обуви; он мог иметь форму запятой… Вивье зачастую приписывают изобретение «шпильки». Это не совсем верно, потому что подобные каблуки были известны ещё с XIX века, но в ту эпоху они были непрактичной деталью фетишистской обуви; а Вивье, который додумался до стального стержня в тонком каблуке, превратил шпильки в оружие соблазна, доступное любой женщине.
Настоящий кутюрье, только в области обуви, Вивье был одновременно дизайнером, инженером, скульптором и архитектором, и плоды его трудов были безупречны до последней, самой крохотной детали. Он царствовал в «золотую эпоху» 1950-х, но и потом его работы оказались не менее востребованными. Он работал, оглядываясь на прошлое и заглядывая в будущее — да, его смелости хватало на то, чтобы в 1960-е предложить сапоги до середины бедра! Его туфельки обожали Марлен Дитрих и Софи Лорен, Ава Гарднер и Катрин Денёв — туфельки «пилигрим» на невысоком каблуке с серебряной пряжкой, которые он создал для героини Катрин в фильме «Дневная красавица», вызвали волну подражания во всём мире. Словом, и прошлое, и будущее равно были ему подвластны…
Роже Вивье ушёл из жизни в 1998 году, будучи прославленным мастером, чьи работы хранятся в знаменитых музеях. Маноло Бланик, чей талант в этой области также неоспорим, однажды сказал: «Работы Вивье пытаются копировать, но такого сочетания техники исполнения и дизайна, как у него, вы не найдёте нигде…»
Маноло Бланик
(1942)
Нередко в силу разных обстоятельств наступает момент, когда далеко не всё из того, что выходит под именем дизайнера, является плодом его собственной фантазии. Но Маноло Бланик, постоянно придумывающий всё новые и новые волшебные туфли, о которых мечтает множество женщин во всём мире, делает это исключительно сам. С тех пор как он нарисовал первый эскиз, прошло много лет; он нарисовал их тысячи, создал свою собственную, ставшую знаменитой, марку, но всё ещё работает без помощников. И глядя на очередную пару туфель с заветной для миллионов модниц надписью: «Маноло», можно быть уверенным, что всё в них, от цвета до высоты каблука, от формы носка до отделки, словом, абсолютно всё — придумал сам дизайнер. И тогда начинает казаться, что фантазия у него абсолютно неистощима…
Сын матери-испанки и отца-чеха, Маноло Бланик родился в 1942 году на Канарских островах, в Санта-Круз де ла Пальма. Как будет он позднее описывать детство, «у нас не было соседей, помимо дедушки; вокруг были бананы, море и мы… практически, рай». Так что Маноло и Евангелина, его младшая сестра, буквально выросли на банановой плантации, и получили домашнее образование — ходить в школу было бы слишком далеко.
Однако это не означает, что мира за пределами владений семьи дети не видели. Так, они нередко ездили вместе с родителями в Мадрид и Париж. Их мать была настоящей модницей, так что готова была ехать даже так далеко, чтобы заказать новые наряды, например, у столь любимого ею Кристобаля Баленсиаги; выписывала всевозможные модные журналы. А ещё она обожала обувь, и, наверное, именно тогда, когда местный сапожник показывал ей, как делать каталанские сандалии-эспадрильи из шнурков и лент, у Маноло, который за этим наблюдал, и зародился интерес, который определит всю его дальнейшую жизнь.
Маноло Бланик
Но, конечно, его родные тогда не думали, что сын пойдёт по пути, хоть как-то связанному с модой. Маноло отправили в Женевский университет изучать юриспруденцию, в надежде, что он станет дипломатом. Но это его заинтересовало мало, так что, посвятив семестр праву и политике, дальше он стал изучать архитектуру и литературу. В 1965 году Маноло уехал из Женевы в Париж, чтобы учиться в Школе изящных искусств, а на жизнь зарабатывал в магазине винтажной одежды. Отец, который был вовсе не в восторге от занятий сына, через несколько лет, в 1968-м, сумел настоять на том, чтобы Маноло переехал в Лондон, изучать английский в одной из престижных языковых школ. Это его тоже не особо увлекало. Несколько лет он провёл, работая в модных магазинах, иногда писал статьи для итальянского «Вога» и понемногу осваивался в мире моды, в который его, со всей очевидностью, тянуло всё сильнее. В конце концов, раз уж время от времени ему доводилось подрабатывать дизайнером, Маноло решил попробовать свои силы в качестве театрального художника.
В 1971 году он собрал портфолио и отправился в Нью-Йорк. А там Палома Пикассо, с которой Маноло познакомился ещё в Париже, свела его с одним из самых влиятельных людей в мире моды, редактором американского «Вога» Дианой Вриланд. Эта встреча и стала, что называется, переломной — посмотрев на рисунки Маноло, Вриланд заявила: «Занятно, очень занятно! Аксессуары у вас получаются отлично. Почему бы вам этим не заняться? Делайте обувь!»
Маноло вернулся в Лондон. Нет, начал он не с женских туфелек, как можно было бы ожидать. На Олд Чёрч Стрит, в Челси, был магазин обуви «Сапата» (что по-испански и означает «башмак»), именно там и начался путь Маноло в качестве дизайнера обуви. Он разрабатывал для него эскизы мужских туфель в духе старых фильмов — недаром в своё время он много времени проводил в лондонских кинотеатрах. Вот только он не собирался просто что-то копировать, и в результате получались очень необычные модели, строгого, немного устаревшего дизайна, зато ярких и сочных цветов.
А вскоре известный тогда модельер Оззи Кларк обратился к Маноло с предложением разработать дизайн обуви для его новой коллекции. Она получилась яркой, запоминающейся, но… далеко не совершенной в техническом плане. В частности, безумно высокие каблуки туфелек с вишнями у щиколотки быстро начали расшатываться — идти в них было «всё равно что брести по песку». Всё-таки Маноло не получил образования в этой области, и пусть, работая в «Сапата», он и начал изучать процесс изготовления обуви, этого оказалось мало. Ему предстояло ещё много узнать… А сам он, полушутя, скажет в конце 1970-х, что специальное образование было ему и не нужно — «поскольку у меня есть вкус, лучший в мире!» Смело, но обувь от Маноло Бланика и была смелой… На самом же деле он много лет проведёт, изучая все тонкости создания туфель, «чтобы они были произведением искусства, красивыми и выполненными технически безупречно».
Уже в 1973 году Бланик выкупил у владельца «Сапата» его бизнес, и начал вести его сам, с помощью сестры Евангелины. Обувь его авторства начала пользоваться всё большей популярностью, причём не только у обычных покупателей, но и у звёзд (от Джейн Биркин до Лорен Баколл), и у редакторов модных журналов. В 1974 году Маноло Бланик появился на обложке британского «Вога» — само по себе достижение в мире моды, но он к тому же был первым мужчиной, с которым это произошло. В 1978 году он разработал коллекцию для сети американских универмагов «Блумингдейл», а ещё год спустя открыл в Нью-Йорке свой первый магазин на Мэдисон-авеню. Маноло продолжал сотрудничество с модельерами, среди которых были как уже известные Кельвин Кляйн и Оскар де ла Рента, так и начинающий Джон Гальяно. Однако в основном он выпускал свои коллекции в одиночку, всё больше и больше совершенствуясь.
В конце 1990-х Маноло Бланик рассказывал: «Я изучал искусство изготовления обуви двадцать лет. Я знаю об этом процессе всё. ‹…› Даже на двенадцатисантиметровом каблуке нужно чувствовать себя уверенно, и дело тут в балансе. Поэтому я вырезаю каждый каблук самостоятельно, сначала с помощью специального устройства, а потом вручную, с помощью стамески и напильника, обрабатываю его до тех пор, пока он не станет таким, как надо». Только после этого делается алюминиевая копия этого очередного «идеального каблука», которая, в свою очередь, затем служит образцом при изготовлении очередной партии умопомрачительных туфелек.
А они и в самом деле порой именно умопомрачительны. Даже когда в 1970-е мир с ума сходил от обуви на платформе, Бланик в своих работах воспевал изящество женской ножки на высоком тонком каблуке, и его шпильки-стилеты пронзали сердца модниц и их поклонников не хуже настоящих стилетов. И, можно сказать, именно во многом благодаря Маноло Бланику туфли на каблуке-шпильке теперь считаются классической моделью.
