Игнатий Брянчанинов - Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни»
Постоянное развлечение мыслей, нам усвоившееся, и мрачное забвение непрестанно похищают мысль о смерти у начинающих трудиться о частом воспоминании ее. Потом являются другие противодействия: неожиданно представляются нужнейшие дела и попечения именно в тот час, который мы отделили из дня для попечения о своей вечности, чтобы украдывать у нас этот час, а потом — чтобы вполне украсть и самое делание, даже самое воспоминание о существовании духовного, спасительнейшего делания — размышления о смерти. Когда же, познав кознь властей воздушных, мы удержимся в подвиге, тогда увидим в себе новую против него брань — помыслы сомнения в действительности и пользе подвига, помыслы насмешки и хулы, именующие его странным, глупым и смешным, помыслы л о ж н о г о с м и р е н и я, советующие нам не отделяться от прочих людей поведением нашим. Если, по великой милости Божией, победится и эта брань — самый страх мучительный, производимый живым воспоминанием и представлением смерти, как бы предощущением ее, сначала необыкновенно тяжел для нашего ветхого человека: он приводит в ужас ум и воображение; холодный трепет пробегает по телу, потрясает, расслабляет его; сердце томится невыносимой тоской, сопряженной с безнадежием. Не должно отвергать этого состояния, не должно опасаться от него пагубных последствий.
«Всякому начинающему жить по Боге, — говорит святой Симеон Новый Богослов, — полезен страх муки и рождаемая от него болезнь. Мечтающий положить начало без такой болезни и уз не только полагает основание на песке своих деяний, но и подобен покушающемуся построить храмину на воздухе, вовсе без основания, что невозможно. От этой болезни вскоре рождается всякая радость; этими узами растерзываются узы всех согрешений и страстей; этот мучитель бывает причиной не смерти, но жизни вечной. Кто не захочет избежать болезни, рождающейся от страха вечных мук, и не отскочит от нее, но произволением сердца предастся ей и возложит на себя ее узы, тот, сообразно этому, начнет скорее шествовать, и она представит его Царю царствующих. Когда же совершится это и подвижник отчасти воззрит к славе Божией, тогда немедленно разрешатся узы, отбежит мучительный страх, болезнь сердца преложится в радость, явится источник, точащий чувственно приснотекущие слезы рекой, мысленно же — тишину, кротость, неизреченную сладость, мужество, устремляющееся свободно и невозбранно ко всякому послушанию заповедям Божиим». Очевидно: такое изменение совершается от благодатного явления в сердце надежды спасения. Тогда при
размышлении о смерти печаль растворяется радостью, слезы горькие претворяются в сладостные слезы. Человек, начавший плакать при воспоминании о смерти, как при воспоминании о казни, внезапно начинает плакать при этом воспоминании, как при воспоминании о возвращении в свое бесценное отечество. Таков плод памятования смерти. По важности плода должно быть мужественным в возделывании его и преодолевать все препятствия разумным трудом и постоянством; должно веровать, что плод будет приобретен нами в свое время, по милости и благодати Божией. Воспоминание о смерти, о сопровождающих ее и о последующих ей страхах, воспоминание, сопряженное с усердной молитвой и плачем о себе, может заменить все подвиги, объять всю жизнь человека, доставить ему чистоту сердца, привлечь к нему благодать Святого Духа, и тем даровать ему свободное вознесение на небо мимо воздушных властей.
Прежде, нежели достигнем того молитвенного блаженного состояния, при котором ум непосредственно зрит предстоящую кончину и ужасается смерти, как должно твари ужасаться угрозы Творца, произнесенной вместе с заповедью, полезно возбуждать в себе воспоминание о смерти посещением кладбища, посещением болящих, присутствием при кончине и погребении ближних, частым рассматриванием и обновлением в памяти различных современных смертей, слышанных и виденных нами. 3.179–181
ПЕЧАЛЬ
Отвергнем ропот, отвергнем жалобы на судьбу нашу, отвергнем сердечную печаль и тоску, от которых слабые души страдают более, нежели от самых скорбей. 1. 351
Бог, попускающий скорби человеку, среди них же посылает и утешение. Я уверен, что это утешение приносит вашему сердцу от престола Божия святой Ангел–хранитель ваш, потоми что истинное утешение может низойти от одного Бога. Земные р а з в л е ч е н и я только заглушают скорбь, не истребляют ее: они умолкли, и снова скорбь, отдохнувшая и как бы укрепленная отдохновением, начинает действовать с большей силой. Напротив того, утешение от Бога уничтожает печаль сердечную в ее корне — в мрачных помыслах безнадежия. Оно приносит человеку благие смиренные помыслы покорности Богу, помыслы, полные живой веры и кроткой сладостной надежды. Перед взорами ума открывается неизмеримая вечность, а жизнь земная начинает казаться кратким странствованием; е е с ч а с т ь е и несчастье начинают казаться маловажными и ничтожными, потому что все неровности земной жизни сглаживаются, уравниваются созерцанием вечности. 6. 468
Когда пожелание останется неисполненным, особливо когда пожелание представляется и благоразумным, и полезным, и нужным, тогда сердце поражается печалью. Соответственно значению пожелания, печаль может усиливаться, нередко переходит в уныние и даже отчаяние. 2. 96
Скука случается со мной от двух причин: после того, когда я впаду в какое–нибудь дело, слово, помышление греховные и когда долго не займусь покаянием, хотя б в то время и был я занят занятиями полезными. Тогда душа чувствует недостаток, лишение: от ощущения недостатка — грусть. 6. 411
(См. УНЫНИЕ, ПОМЫСЛЫ, ПОМЫСЛЫ ПЕЧАЛИ, СТРАСТИ, СКОРБИ, МОЛИТВА ИИСУСОВА — СПОСОБ).
ПЕЧАЛЬ СПАСИТЕЛЬНАЯ
(См. СЛЕЗЫ, ЕВАНГЕЛИЕ, МОЛИТВА).
ПЛАЧ
За неимением духовных руководителей, единственным руководителем нашим должны быть отеческие писания и молитвенный плач пред Богом. 2. 258
«Когда диавол, — говорит преподобный Григорий Синаит, — увидит кого–либо живущим плачевно, не пребывает при нем, отвращаясь смирения, производимого плачем». 5. 379
Имеющий мертвеца своего лежащим пред собой и видящий самого себя умерщвленным грехами нуждается ли в учении — при каком роде мыслей ему проливать слезы? Душа твоя умерщвлена грехами, повержена мертвой пред тобой та, которая для тебя дороже всего мира: неужели она не нуждается быть оплаканной? Очевидно, что такой плач может родиться только в том, кто имеет ясное понятие о состояниях естества падшего и естества, обновленного крещением. Только тот может восплакать горько и плакать постоянно, кто понимает цену утраченного дара. «Плач по Боге, — сказал святой Иоанн Лествичник, — есть постоянное чувство болезнующего сердца, ему усвоившееся, — с исступлением, непрестанно ищущее того, чего он жаждет, с напряжением гонящееся за тем, чего оно лишено, и сильно рыдающее во след его». Страдальческое ощущение плача должно составлять характер кающегося христианина. Оставление плача есть признак самообольщения и заблуждения. 2. 396
(См. СЛЕЗЫ, ДОБРОДЕТЕЛИ, МОЛИТВА ИИСУСОВА — ПЛАЧ).
ПЛОТСКОЕ СОСТОЯНИЕ
(См. ЕСТЕСТВО ПАДШЕЕ, ЧЕЛОВЕК).
ПЛОТЬ И КРОВЬ
Против правды Христовой, которая — Его Крест, вооружается правда испорченного естества нашего. Бунтуют против Креста плоть и кровь наша. Крест призывает плоть к распятию, требует пролития крови, а им надо сохраниться, усилиться, властвовать, наслаждаться. Путь к Кресту — весь из бед, поношений, лишений; они не хотят идти по этому пути: они — горды, они хотят процветать, величаться. Понимаешь ли, что плоть и кровь — горды? Всмотрись на у к р а ш е н н у ю плоть, на обильную кровь — как они напыщенны и надменны! Не без причины заповеданы нам нищета и пост! 6. 275
Делателю молитвы необходимо узнать и увидеть действие страстей и духов на кровь его. Не без причины говорит Священное Писание, что не только плоть, но и кровь Царствия Божия наследити не могут (1 Кор. 15:50). Не только грубые плотские ощущения ветхого человека, но и ощущения более тонкие, иногда очень тонкие, происходящие от движения крови, отвергнуты Богом. Тем более этот предмет нуждается во внимании подвижника, что утонченное действие страстей и духов на кровь тогда только делается ясным, когда сердце ощутит в себе действие Святого Духа. Ощущение объясняется ощущением. Стяжав духовное ощущение, подвижник со всей ясностью внезапно усматривает действие крови на душу, усматривает, каким образом страсти и духи, действуя посредством крови самым тонким образом на душу, содержат душу в порабощении у себя. Тогда он поймет и убедится, что всякое действие крови на душу, не только грубое, но и утонченное, мерзостно пред Богом, составляет жертву, оскверненную грехом, недостойно быть помещенным в области духовной, недостойно быть сопричисленным к действиям и ощущениям духовным.
