Ф. Брокгауз - Энциклопедический словарь (Х-Я)
Литература. В. Брандл, «Zivot Pavla Josefa Safarika» (Берн, 1887). Для эпохи новосадской весьма важным является труд проф. К. Иречка, «Safarik mezi Jihoslovany» (в журн. «Osveta», 1895). Очерк деятельности Ш. и характеристику его как чешского писателя-ученого и как человека, дает Яр. Волчек («Р. I. Safarik», 1896, Прага). На русском языке: П. А. Кулаковский, «Павел-Иосиф Шафарик» («Журн. Мин. Нар. Просв.», 1895, июнь); обширное жизнеописание и обозрение ученой деятельности Ш. принадлежит П. А. Лаврову («Древности. Труды славянской комиссии Имп. Моск. Археол. Общ.», т. II, 1898).
Ф.
Шафран
Шафран (Crocus L.) – родовое название растений из сем. касатиковых (Iridaceae); известно до 60 видов, дико растущих преимущественно по берегам Средиземного моря. Растение снабжено клубнем и узкими, прикорневыми листьями; цветков один или несколько, околоцветник ворончатый, длиннее тычинок, завязь нижняя, трехгнездная. Род подразделяется на две секции: 1) Involucrati (цветки у основания одеты влагалищными кроющими листьями) и 2) Nudiflori (цветки без кроющих листьев). В России встречаются около 5 видов, из них С. variegatus растет по степям в юго-западной России. Это многолетнее растение с грубоволокнистым клубнем и 3 – 4 тонко-линейными листьями; цветок бледно-фиолетовый. В культуре известно несколько видов Ш.; одни из них цветут весною. напр. С. vernus, suaveolens. Susianus, candidus, chrysanthus и др.; другие – осенью: iridiflorus, sativus, nudiflorus, speciosus и др.
С. P.
Шафран (сельскохозяйств.) – культивируется издавна в Индии, Китае, Японии, Малой Азии, южном побережье Средиземного моря; в Европе он разводится преимущественно в Испании и Франции и местами в Италии, причем вырабатываемый в разных странах Ш. бывает разного достоинства. Выше других ценится кашмирский, тунисский и французский. Ш., ниже других итальянский. У нас Ш. возделывается в небольших количествах на Кавказе (близ Баку и Дербента), хотя с успехом мог бы разводится и в других местах на юге России. При культуре Ш. требуется солнечное положение и сухая, хорошо разрыхленная почва, чистая притом от сорных трав. Навоз в качестве удобрения применяется только хорошо перепревший, и посаженные луковицы не должны с ним соприкасаться в земле. Посадка производится в конце августа – начале сентября молодыми луковицами, отобранными от старых растений, в бороздки, проведенные на расстоянии 6 дюймов одна от другой, в 3 дюйма луковица от луковицы, на глубину до 6 дюймов. Через 3 – 4 недели после посадки показываются цветы, а в октябре – листья. На второй год Ш. зацветает раньше и значительно больше дает цветов. Вообще, 2-й и 3-й годы после посадки считаются наиболее урожайными. После 3-летнего периода шафранная плантация переносится па новое место, старая же засевается хлебом и только чрез 7 – 8 лет на ней снова разводят Ш. Сбор цветов или рылец должен производиться по обсыхании росы и до наступления полуденного жара. Рыльца вырываются обыкновенно руками и тотчас же высушиваются в ситах над угольями или в печах так, чтобы они затвердели. Урожай Ш. незначителен: 1 фн. получается с 250 – 300 тыс. цветов; десятина дает 10 – 12 фн. продукта, продаваемого по довольно высокой цене. Во всех вышеуказанных странах культивируется разновидность Ш. Crocus sativus genuinus, причем культура считается выгодной только для мелких землевладельцев. Другая разновидность Ш. Crocus sativus Palassii разводится в садах как декоративное растение. Эта разновидность встречается в изобилии в диком состоянии в степной части Крыма и местами на Яйле; существует указание, что она может дать такой же продукт, как и культурный Ш.
Шах
Шах (персид. Schah) – монарх, царь: титул персидских царей. Слово Ш., как титул, до царствования настоящей персидской династии употреблялось впереди собственного имени, напр. Ш.-Аббас; но с настоящею династиею, как происходящею от турецкого племени каджаров, это слово начали употреблять, в подражание туркам, после собственного имени, напр. Наср-эддин-Ш. Официальный титул персидских монархов – шах-ин-шах, т. е. царь царей.
Шахматов Алексей Александрович
Шахматов (Алексей Александрович, род. в 1864 г.) – выдающийся ученый. Из дворян Саратовской губ. Учился в 4-й московской гимназии. Еще на гимназической скамье начал изучать по рукописям памятники древнерусской письменности и написал две статьи, появившиеся в 1882 г. в «Archiv fuer slavische Philologie» («Zur Kritik der altrussischen Text», т. V, и «Zur Textkritik des Codex Sviatoslavi vom J. 1073», т. VI). В 1883 г. Ш. поступил в московский университет, на историкофилологический фак. Во время пребывания в университете, в том же «Archiv» он напечатал, в 1883 г., свой первый труд по истории русского языка, содержавший замечания на диссертацию А. И. Соболевского и указания на значение примет древнерусских памятников для исследования древнерусских наречий и определения местности памятника («Beitrage zur russisch. Grammatik», т. VII). В 1884 г. в академ. «Исследованиях по русскому языку» (т. 1) появились его «Исследования о языке новгородских грамот XIII и XVI веков», замечательные по точности и строгости примененного автором метода. Окончив курс, Ш. был оставлен при университете. В 1890 г. Ш., по выдержании магистерского экзамена, сделался приват-доцентом. В это время им прочитан систематический курс по истории русского языка, вышедший в литографированном издании. В 1891 г. Ш. был назначен земским начальником, но недолго оставался в этой должности. В 1893 – 94 г. в «Рус. Филол. Вестн.» были напечатаны его «Исследования в области русской фонетики». Ш. представил эту работу в 1894 г. для соискания степени магистра, но ист. фил. факультет присудил ему высшую степень: доктора русского языка и словесности. В 1894-м году Ш. выбран адъюнктом отделения русского языка и словесности академии наук; в настоящее время он состоит ординарным академиком и управляющим русским отделением академич. библиотеки. В 1903 г. Ш.. явился одним из деятельнейших инициаторов предварительного съезда славистов и выработал программу «Славянской энциклопедии». В области историко-литературной внимание Ш. привлекали летописи, патерик и хронограф. Его исследования коренным образом меняют наши представления об этих памятниках. Сюда относятся: «Несколько слов о нестеровом житии Феодосия» («Изв. отд. русск. яз. и слов.», т. 1, кн. 1 и в «Сборнике отд.», т. 64); «Kиeво-печерский патерик и печерская летопись» («Известия», т. II. кн. 3); «Киево-печерский патерик и житие Антония» («Ж. М. Н. Пр.», 1898); «К вопросу о происхождении хронографа» («Сборник», т. 66); «Путешествия Мисюря Мунехина и хронограф» («Известия», VI, 1); «Исходная точка летоисчисления Повести временных лет»; «Хронология древнейших русских летописных сводов»; «Древнейшие редакции Повести временных лет» («Ж. М. Н. Пр.», 1897); «О начальном киевском летoпиcнoм своде» («Чтения в Общ. Ист. и Древ.». 1897); "Симеоновская летопись XVI в. и Троицкая нач. XIV в. " («Известия», V).
Щ.
Лингвистические труды Ш. Уже в первых работах Ш., содержащих ряд поправок к изданиям древнерусских текстов, заметны самостоятельные взгляды на разные спорные вопросы исторической фонетики русского языка. В «Beitrage zur russischen Grammatik» высказан ряд ценных замечаний, особенно по классификации и характеристике древнерусских рукописей по местностям. Результаты своих занятий рукописями автору удалось вскоре дополнить и проверить наблюдениями над живыми cеверно-великорусскими говорами, благодаря поездке в Олонецкую губернию, где он обратил особое внимание на произношение современных рефлексов древнего «ять». В университете сильное влияние на научное развитие Ш. оказали курсы по общему и сравнительному языкознанию Ф. Ф. Фортунатова, давшие ему строгий лингвистический метод, редкий у наших специалистов-историков языка. Работа о языке новгородских грамот XIII – XIV вв. содержит в себе много нового и ценного по исторической фонетике великорусского наречия, а в приложении к ней дано образцовое вторичное издание рассматриваемых в нем грамот, впервые напечатанных, но недостаточно точно, в «Собрании государственных грамот и договоров» гр. Румянцева. Занявшись вопросом о русском ударении, Ш. увидел необходимость расширить свои наблюдения и уяснить себе отношение русской акцентуации к сербохорватской и общеславянской. Результатом этих занятий явилась большая статья: «К истории сербскохорватских ударений» («Русск. Филол. Вестник», 1888), первая в ряду других капитальных работ Ш., посвященных славянской и русской акцентологии, для которой так много сделал и его университетский учитель, Ф. Ф. Фортунатов. За нею последовала вторая такая же статья (там же, 1890). Обе статьи содержат ряд весьма ценных и новых наблюдений и выводов в области не только сербской, но и общеславянской акцентологии. Интересны и важны также проводимые в них параллели с русскими диалектическими разновидностями акцентуации. Занятия сербской акцентyaцией привели Ш. к изучению сочинений Юрия Крижанича (снабженных знаками ударений), вопрос об издании которых он поднял в московском общ. ист. и древностей. Благодаря его стараниям, было приступлено к изданию, но дело затормозилось вследствие отъезда или смерти некоторых членов составленного Ш. с этою целью кружка молодых московских ученых. Плодом изучения сочинений Крижанича явились новые исследования Ш. об ударении у Крижанича («Русск. Филол. Вестник», 1895). К 1890 г. относится сделанный Ш. (вместе с В. Н. Щепкиным) перевод известного руководства старославянск. грамматики проф. Лескина, к которому он присовокупил собственные дополнения о фонетических особенностях и формах склонения в языке Остромирова евангелия. «Исследования в области русской фонетики» (1893) посвящены одному из самых сложных вопросов русской исторической фонетики (переход общеславянского краткого е в о, рядом с сохранением общеславянского долгого «ять» или и) и богаты глубокими и новыми наблюдениями и выводами. Касаясь, кроме указанного выше главного содержания, целого ряда других темных вопросов древнерусской фонетики, диссертация Ш. является одним из капитальнейших трудов последнего времени в области истории русского языка. К 1894 г. относится статья: «К вопросу об образовании русских наречий» («Русск. Филол. Вестник», № 3), впоследствии расширенная и переработанная автором («К вопросу об образовании русских наречий и русских народностей», в «Журн. Мин. Нар. Просв.», 1899, апрель) и заключающая ряд интересных и свежих мыслей относительно первичной и современной группировок русских говоров, сложившихся под влиянием разных исторических условий. Появление Ш. в составе отделения русск. яз. и слов. Имп. акад. наук совпадает с возобновлением печатного органа отделения – «Известий отд. русск. яз. и слов. и т. д.», издававшегося когда-то под редакцией И. И. Срезневского. Не довольствуясь участием в издании в качестве одного из редакторов, Ш. становится одним из деятельнейших сотрудников «Известий», редкая книжка которых не заключает в себе какой-нибудь его работы. Так, в первом же томе «Известий» (1896) напечатаны: составленные им прекрасные программы для собирания особенностей северо– и южно-великорусских говоров (кн. 1 и 3) и богатое собрание «Материалов для изучения великорусских говоров», извлеченных им из поступивших в Академию ответов на разосланные программы (кн. 2, 3 и 4). Там же напечатана Ш. статья: «К истории звуков русского языка. Смягченные согласные. Глава 1. Эпоха общеславянская. Глава 11. Эпоха общерусская» (кн. 4), содержащая несколько ценных соображений о палатализации согласных в русском и слав. языках вообще. В следующем 1897 г., кроме продолжения «Материалов для изучения великорусских говоров» (кн. 1 и 2), Ш. напечатал лишь ряд критических отзывов (об «Опыте русской диалектологии» Соболевского, юбилейном сборнике Cariathria в честь Корша, ярославском областном словаре Якушкина и т. д.). В том же году им выпущен первый выпуск II тома нового академического словаря русского языка, перешедшего под его главную редакцию за смертью Я. К. Грота и принявшего в его руках совсем иной вид по богатству и полноте материала и научности издания. В 1898 г., кроме нового выпуска словаря русского языка, выходящего с тех пор регулярно по одному выпуску в год, Ш. напечатал в «Известиях» новую статью по славянской акцентологии, примыкающую к прежним его трудам в этой области: «К истории ударений в славянских языках» (т. III, кн. 1), а также продолжение «Материалов для изучения великорусских говоров» (кн. 1 и 2), которые находим и в 1 кн. IV тома «Известий» (1899). После некоторого промежутка в лингвистической деятельности Ш., объясняющегося временным увлечением его некоторыми историколитературными вопросами (о составе древнерусских летописей), он снова возвращается к своим исследованиям в области исторической фонетики русского и славянских языков, озаглавленным «К истории звуков русского языка». Кроме вопроса «об общеславянском а» («Известия», т. VI, 1901, кн. 4), в этой серии трудов особенное внимание его привлекает вопрос о русском полногласии («Известия», т. VII, 1902, кн. 2), в связь с которым он приводит ряд в высшей степени интересных фонетических явлений русского и других славянских языков, впервые им отмеченных и собранных под именем «третьего полногласия» («Первое и второе полногласие. Сочетания с краткими плавными, замена долгих плавных слоговыми и З полногласие» («Известия», т. VII 1902, кн. 2 и 3, и т. VIII, 1903, кн. 1). Если гипотеза, выставленная здесь Ш. для объяснения этих явлений, и может при дальнейшей проверки ее оказаться неосновательной, то все же исследователям данного вопроса долго еще придется считаться с нею, и во всяком случае на них будет лежать обязанность так или иначе объяснить замечательную последовательность и повторяемость отмеченных Ш. фактов. К 1903-му же году относится довольно большая работа о «Русском и словенском акании» (в «Сборнике статей в честь Ф.Ф. Фортунатова», стр. 1 – 92), представляющая интересную попытку сравнения двух аналогичных явлений русской и словенской фонетики. Несмотря на свои молодые годы (ему нет еще 40 лет), Ш. занимает в настоящее время одно из самых первых мест в ряду наших специалистов по истории русского и славянских языков, по глубине знаний, оригинальности и самостоятельности взглядов и обилию научных работ первостепенного значения. В настоящем Словаре Ш. поместил статьи о Повести временных лет и о Русском языке.
