Марьяна Скуратовская - 100 великих творцов моды
В 1989 году открылся их первый магазин, и не в Италии, как можно было бы ожидать, а в Японии. Впрочем, итальянские магазины тоже не заставили себя ждать, и первый из них появился, разумеется, в Милане. Вдохновлённые успехом, они занялись выпуском и мужской одежды, которая тоже стала пользоваться большой популярностью (правда, всё же не такой, как женская).
К середине 1990-х под именем этой итальянской пары выпускалась не только одежда, но бельё, купальники, аксессуары, ароматы, и всё это пользовалось огромной популярностью. Почему же?
«У нас разные вкусы, — говорили они, — а это означает, что мы объединяем мечты. Иногда мы создаём что-то, что более близко Габбане, иногда — Дольче. Но в наших работах мы всегда приходим к некоему общему соглашению». Возможно, сказалось именно то, что они были такими разными — как сказала их восторженная поклонница, известная актриса Изабелла Росселини, они смогли «объединить несовместимые вещи — соблазн и яркие краски, без которых не может существовать современная мода, и «старый мир» Сицилии, где свято чтут древние традиции». А если добавить чувство юмора, бурную фантазию и чётко выверенные линии, можно понять, почему этот творческий союз долгие годы, вернее, уже десятилетия остаётся одним из самых успешных в мире.
Они заработали огромное состояние и ещё большую популярность, множество наград, но главное, что они всегда делали и делают то, что им нравится. А то, что им нравится, подходит самым разным людям, вне зависимости от их роста, размера, цвета кожи. И в этом — один из их секретов.
Джон Гальяно
(1960)
Именно он создал одни из самых прекрасных нарядов конца прошлого и начала нынешнего века. Именно он, вдохновляясь предыдущими эпохами в истории костюма, умел сотворить, казалось бы, нечто совершенно новое… и в то же время узнаваемое. Именно он делал одежду, которую зачастую трудно носить, но об этом не думаешь, заворожённый её красотой. Романтика, театральность, ликующее великолепие — вот он, Джон Гальяно.
Вернее, Хуан Карлос Антонио Гальяно Гильен, родившийся в 1960 году в Гибралтаре, в семье гибралтарца с английскими и итальянскими корнями и испанки, водопроводчика и преподавательницы фламенко. Помимо него, в семье было ещё две девочки, и позднее он вспоминал, что мать всегда тщательнейшим образом следила за тем, чтобы дети выглядели идеально, даже если им предстояло всего лишь зайти в магазинчик на углу, — чистые, гладко причёсанные, надушенные, нарядные. Когда ему было шесть лет, семья переехала в Лондон. После окончания школы перед ним встал выбор, что делать дальше, и поначалу он собирался изучать языки, но тут выяснилось, что у него талант художника-иллюстратора; ему посоветовали поступать в школу искусств Сент-Мартинс — вскоре она превратится в Центральный колледж искусства и дизайна.
Джон Гальяно
«У меня не было стипендии, и жил я дома. Денег не хватало, так что я поступил работать костюмером в Национальный театр. Это изменило мою жизнь. Тогда сформировались мои представления о театре, об одежде, о костюме», — рассказывал позднее Гальяно в одном из интервью. Он закончил Сент-Мартинс в 1984 году, и первая же его коллекция имела ошеломляющий для новичка успех — она была вдохновлена временами Великой французской революции и называлась «Невероятные». Так почти за двести лет до того называли молодых людей, утрировавших тогдашнюю моду и сводивших с ума своим вызывающим внешним видом и без того растревоженных революцией французов. Потом Гальяно признавался, что полагал эту свою работу настолько хорошей, что мог бы на этом и завершать карьеру в моде. К счастью, он этого не сделал. Коллекцию полностью купил один из магазинов, и бедный вчерашний студент, у которого ещё вчера не было денег на такси, чтобы отвезти заказанное покупателям, завтра уже смог открыть собственное дело. Так начался путь Гальяно-звезды — пятнадцать лет спустя один из его преподавателей в Сент-Мартинс посвятит своему бывшему ученику целую монографию…
Талант дизайнера у него был несомненный, а вот деловых способностей не хватало. Да, три года спустя его объявили британским «Дизайнером года», но всё равно это были довольно трудные, особенно в финансовом плане, времена — он искал поддержки то в одном, то в другом месте, а, помимо того, Гальяно чувствовал, что ему чего-то не хватало. И этим «чем-то» был Париж. Нужно было не останавливаться на достигнутом, а развиваться дальше, а для этого нужно было завоёвывать признанную столицу мировой моды. В 1989 году состоялся показ первой коллекции Гальяно в рамках парижской недели моды, а в следующем году он переехал во Францию. Здесь его тоже ожидали финансовые трудности, однако, к счастью, вокруг него постоянно оказывались люди, готовые оказать поддержку такому таланту. Одним из этих людей была знаменитая Анна Винтур, редактор американского «Вога» — когда в 1994 году оказалось, что Гальяно нужно срочно представить что-то на показах осенних коллекций, а у него не было ни помещений, ни материалов, словом, ничего, Винтур помогла ему найти всё и всех, и даже знаменитые супермодели той эпохи, включая Наоми Кэмпбелл, Кейт Мосс и других, согласились принять участие в показе, причём совершенно бесплатно.
Впрочем, они не пожалели. Показ этой коллекции, почти целиком, за исключением двух розовых нарядов, сделанной из дешёвого чёрного крепа (Гальяно использовал и матовую, и блестящую его стороны — «чтобы казалось, что ткань разная»), созданной за такое короткое время, имел тем не менее ошеломляющий успех и навсегда вошёл в историю моды. Диана де Фюрстенберг говорила: «Мы все понимали, что увидели нечто, до сих пор невиданное. Одежда была великолепной, простой и женственной одновременно. Вам хотелось надеть каждое из платьев».
Дела пошли на лад, а в 1995 году Джона Гальяно пригласили возглавить знаменитый парижский дом моды «Живанши» — и в первый раз со времён легендарного Чарльза Фредерика Ворта британец поднялся на вершину французского модного олимпа. Однако не прошло и двух лет, как группа LVMH, которую возглавлял Бернар Арно, переставила фигуры на своей шахматной доске — в «Живанши» в качестве главного дизайнера пришёл другой британец, которому суждено было стать не менее известным, Александр Маккуин, а Джон Гальяно перешёл в дом «Кристиан Диор», где и оставался много лет.
Его первая коллекция была показана в январе 1997 года — ровно полвека спустя после того, как сам Кристиан Диор предъявил миру свой «нью лук». Затмить успех гениального модельера середины XX века, наверное, уже и невозможно, однако Гальяно сумел стать его достойным наследником — как писали затем в прессе об этом показе, «несомненно, шестнадцать лет карьеры Гальяно были репетицией этого потрясающего момента».
Так началось сотрудничество, поддерживавшее на должном уровне славу одного из самых великих французских домов моды и одного из самых выдающихся британских модельеров. Джон Гальяно — истинный постмодернист, умело преломляющий в одежде сегодняшнего, и даже завтрашнего дня одежду прошлого. Любовь к «историзму» возникла рано, ещё во время учёбы в колледже, и он пронёс её через все годы, обращаясь то к вычурности барокко, то к пышно-парадному и одновременно кокетливому XVIII веку, то к элегантности британских денди начала XIX века, то к изысканным линиям модерна, то ко временам самого основателя дома, Кристиана Диора. Тяготел он и к «ориентализму», к влиянию Востока: «У творчества нет национальности, я готов заглянуть под каждый камешек. Мне нравится рассматривать и проникать в другие культуры». И всё это смешивалось в причудливый, но продуманный до мельчайшей детали, до последнего стежка и пряжки на туфле, коктейль. «Слишком авангардно», «слишком вычурно», «слишком громоздко», «слишком сексуально» — за долгие годы работам Гальяно ставилось в упрёк многое… но не залюбоваться ими было трудно.
«Мода явление не элитарное, а эскапистское. Диор побуждал женщин мечтать, вернуть романтику, женственность, соблазн. Он вернул радость на улицы городов. Думаю, это и моя задача». Он успешно справлялся с ней много лет, каждый год даря миру очередные незабываемые коллекции, очередные яркие театрализованные показы, и появляясь каждый раз в новом образе в соответствии с новой коллекцией. Множество работ Джона Гальяно навсегда вошли в историю моды, и совершенно заслуженно.
Правда, расставание с домом «Диор» оказалось, увы, некрасивым — настолько же некрасивым, насколько красивы работы модельера. История с антисемитскими высказываниями нетрезвой знаменитости мгновенно облетела весь мир, заставив одних возмущаться и говорить о низком и недостойном поведении, а других — защищать Гальяно, апеллируя к тому, что творческим личностям, тем более такого масштаба, можно простить многое. Как бы там ни было, в марте 2011 года Джон Гальяно был уволен из дома «Диор», а в сентябре того же года был признан судом виновным — речь шла не о тюремном заключении, а о денежном штрафе. Так бесславно закончилось славное сотрудничество, которое длилось к тому моменту пятнадцать лет, по сути, половину своей жизни в моде Гальяно отдал работе на именитую марку, чей престиж значительно упрочил за это время.