Андрей Низовский - 100 Великих археологических открытий
Огромная процессия поднималась на террасу дворца по величественным лестничным маршам к подножию ападаны, и этой процессии вторило такое же ритмичное, торжественное и пышное шествие сотен солдат, вельмож, чиновников, жрецов, представителей различных народов, высеченных на боковых стенах лестницы, на стенах ападаны, на стенах дворца. Ритуалу новогоднего праздника вторили и рельефы персепольских дворцов, на которых запечатлены мифы и обряды древних иранцев: борьба между старым и новым годом, между добром и злом, символизируемая битвой царя с чудовищами, надежды на благополучие в наступающем году, праздничные пиршества…
Александр Македонский, завоевав Персеполь в 330 году до н. э., сжег дотла столицу побежденного Персидского царства. Это произошло во время одного пиршества, «когда он, как говорит Диодор Сицилийский, уже не владел собой». Предание рассказывает, что во время этого пира афинская блудница Таис в неистовстве схватила с алтаря факел и швырнула его между деревянных колонн дворца, а пьяный Александр и его свита последовали ее примеру.
Рассказы древних авторов об этом пожаре подтверждаются и археологическими раскопками, в руинах ападаны, Тронного зала и царской сокровищницы отчетливо видны следы катастрофы — обожженные стены и обугленные остатки различных предметов, а пол Тронного зала покрыт пеплом почти метровой толщины. Это — пепел от кедровых балок, когда-то поддерживавших потолок.
В Средние века остатки Персепольского дворца еще кое-как поддерживались и даже одно время служили резиденцией для местных эмиров, но затем они окончательно пришли в запустение, и среди величественных руин бродили только овцы. Подобно многим другим древним постройкам, дворец Дария служил каменоломней для местных жителей. С каждым десятилетием он разрушался все больше и больше и только в 1931–1934 гг. Эрнст Херцфельд произвел по поручению Восточного института Чикагского университета первое настоящее обследование развалин дворца. Благодаря этому обследованию были приняты эффективные меры к предохранению остатков дворца от дальнейшего разрушения. Сегодня Персеполь является одним из наиболее хорошо изученных древних городов. В настоящее время его раскопки практически завершены, ведутся работы по реставрации и укреплению зданий.
АЛТЫН-ДЕПЕ
Корни самобытных среднеазиатских культур уходят в эпоху бронзы, когда на рубеже III–II тысячелетий до н. э. на юго-западе Средней Азии сложилась протогородская цивилизация древних земледельцев. Ее основные центры — Алтын-Депе, Намазга-Депе, Улуг-Депе и другие — зародились еще в III тысячелетии до н. э., а к началу II тысячелетия до н. э. они достигли наивысшего расцвета. По названию наиболее изученного памятника эта древнейшая цивилизация Средней Азии получила название Алтын-Депе.
Для цивилизации Алтын-Депе, датируемой 2300–1900 гг. до н. э., характерны многие черты, присущие культурам древнего Востока. Она сложилась на основе развития местных земледельческо-скотоводческих общин, которые в V–IV тысячелетии до н. э. освоили выплавку меди, начали разводить крупный рогатый скот, а затем и верблюдов. Для орошения полей сооружались небольшие каналы — так было положено начало ирригационному земледелию. Как установили археологи, уже в этот период у среднеазиатских земледельцев существовали тесные связи с древними очагами других цивилизаций Востока, прежде всего Передней Азии.
Крупнейшими центрами первой среднеазиатской цивилизации являлись два поселения городского типа — Алтын-Депе и Намазга-Депе. Эти «протогорода» были обнесены крепостными стенами из сырцового кирпича, с воротами, укрепленными мощными башнями-пилонами. Судя по площади руин, в каждом из них проживало около 11–12 тыс. человек.
«Подобно могущественному Вавилону, это глиняные города, насквозь прокаленные безжалостными лучами южного солнца. Из сырцового кирпича возводились многокомнатные дома, объединенные в обширные кварталы, между которыми струились узкие извилистые улочки. В отдельных случаях можно установить, что каждая семья имела в своем распоряжении две-три жилые и столько же хозяйственных комнат. В небольшом дворике находились кухонный очаг, печь для изготовления лепешек и каменная зернотерка, предоставлявшая хозяйкам большие возможности для проявления их трудолюбия. Казалось бы, эта мельчайшая единица человеческого общества несла в себе мало нового по сравнению с эпохой примитивных земледельцев. Однако она составляла часть огромной городской общины, само возникновение которой свидетельствовало о качественно новом этапе в истории общества», — писал в 1981 году доктор исторических наук В. М. Массон, под руководством которого на протяжении почти тридцати лет велись раскопки Алтын-Депе и других раннеземледельческих поселений в Туркменистане.[6] Эти исследования проводились силами Южнотуркменистанской археологической экспедиции АН Туркменистана и Каракумской экспедиции Ленинградского отделения Института археологии АН СССР.
Мы не знаем древнего названия этой страны и ее городов. Неизвестен нам и язык ее древних жителей. Оплывшие холмы, под которыми скрыты руины поселений первых среднеазиатских земледельцев, сегодня носят гораздо более поздние названия, под которыми эти поселения и известны в археологической литературе.
Руины Алтын-Депе располагаются на юго-западе Туркмении, в предгорьях Копетдага. Они занимают вершину 20-метрового холма, образованного мощными культурными напластованиями. Когда-то поселение было хорошо укреплено: его окружали мощные стены толщиной до 6 м, сложенные из кирпича-сырца. Северную окраину Алтын-Депе занимали дома и мастерские ремесленников. Жилые кварталы располагались в западной части поселения.
Центром Алтын-Депе являлся монументальный храм с четырехступенчатой башней высотой около 12 м. Основанием ей служила массивная платформа размерами 27x10 м. На вершине башни был устроен жертвенник.
Архитектура храма в Алтын-Депе напоминает аналогичные строения Вавилона и Шумера. Вероятно, и сам облик массивной башни-платформы навеян образами месопотамских зиккуратов. Подобно многим храмам Месопотамии, храм в Алтын-Депе был посвящен богу Луны. В состав этого внушительного комплекса входили многочисленные хранилища, дом верховного жреца и гробница жреческой общины. При раскопках в гробнице была найдена золотая голова быка с бирюзовой вставкой на лбу в форме лунного диска.
Другая линия культурных связей древних земледельцев Алтын-Депе ведет в долину Инда — в Мохенджо-Даро, Хараппу, в другие города и поселения древней Хараппской цивилизации. В Алтын-Депе среди вещей, положенных в могилы, в кладах, замурованных в стены, были найдены хараппские изделия из слоновой кости, печати хараппского типа. А множество самых различных изделий местного происхождения — от глиняных сосудов До медных кинжалов и фаянсовых бус — напоминает продукцию ремесленников древней Индии. Вероятно, индийские вещи были хорошо знакомы Жителям среднеазиатских городов и пользовались большой популярностью, что вызвало к жизни целый ряд местных подражаний.
Все эти факты наглядно свидетельствуют о том, что цивилизация Алтын-Депе развивалась в тесном контакте с главными культурными центрами древнего Востока, являясь своеобразным мостиком между Месопотамией и городами долины Инда. Торговые караваны уходили из Алтын-Депе и на «цивилизованный» юг, к цветущим городам Элама и Вавилонии, и на север и на восток — в области, населенные полуварварскими кочевыми племенами. Изделия мастеров Алтын-Депе археологи находят на расстоянии 500–600 км от центра их производства — в Таджикистане, в Ферганской долине. Такие контакты способствовали всестороннему расцвету ремесел и культуры.
В Алтын-Депе жило и трудилось множество ремесленников самых различных специальностей. Руины ремесленных кварталов протянулись на многие десятки метров. Среди развалин квартала гончаров то и дело попадаются обвалившиеся своды массивных горнов для обжига глиняной посуды. «Их толстые стены прокалены почти насквозь — температура бушевавшего внутри пламени поднималась почти до 1400°. При такой температуре вполне возможно производство фаянса, и неудивительно, что древним гончарам удавалось делать сосуды, толщина стенок которых нередко всего несколько миллиметров. Их продукция являлась подлинным украшением повседневного быта древних горожан. Стройные вазы на высоких точеных ножках, легкие кубки с прихотливым изгибом стенок, изящные кувшинчики удлиненных пропорций характеризуют не только отточенное мастерство керамистов, но и наличие устойчивых канонов, своего рода моды на сервизы строго определенного состава. Тонкий звенящий черепок четырехтысячелетней давности нередко не уступает по качеству современному фарфору. Глиняная посуда, найденная археологами почти в сказочном изобилии, свидетельствует о высоком уровне керамического искусства первых горожан юга Средней Азии».[7]
