Игнатий Брянчанинов - Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни»
Умоляю, умоляю обратить все должное внимание на грозное воспрещение отцов. Мне известно, что некоторые благонамеренные люди, но впадающие в блуд на самом деле, не могущие, по несчастной привычке, воздержаться от падений, покушаются на упражнение в сердечной молитве. Может ли быть что–либо безрассуднее, невежественнее, дерзостнее этого начинания? Молитва покаяния дана всем без исключения, дана и обладаемым страстями, и подвергающимся насильственно падениям. Они имеют все право вопить ко Господу о спасении, но вход в сердце для молитвенного священнодействия возбранен для них: он предоставлен исключительно архиерею таинственному, хиротонисанному законно Божественной благодатью. Поймите, поймите, что единственно перстом Божиим отверзается этот вход: отверзается он тогда, когда человек не только престанет от деятельного греха, но и получит от десницы Божией силу противиться страстным помыслам, не увлекаться и не услаждаться ими. Мало–помалу зиждется сердечная чистота, чистоте постепенно и духовно является Бог. Постепенно! Потому что и страсти умаляются, и добродетели возрастают не вдруг: то и другое требует значительного времени.
Вот тебе, возлюбленный брат, завет мой: не ищи места сердечного. Не усиливайся тщетно объяснить себе, что значит место сердечное: удовлетворительно объясняется это одним опытом. Если Богу угодно дать тебе познание, то Он даст в свое время, — и даст таким способом, какого даже не может представить себе плотской человек. Занимайся исключительно и со всей тщательностью молитвой покаяния; старайся молитвой принести покаяние: удостоверишься в успехе подвига, когда ощутишь в себе нищету духа, умиление, плач. Достижение вышеестественных благодатных состояний было всегда редкостью. Пимен Великий, инок египетского Скита, знаменитого по высокому преуспеянию его монахов, живший в V веке, в котором особенно процветало монашество, говаривал: «О совершенстве беседуют между нами многие, а действительно достигли совершенства один или два». Святой Иоанн Лествичник, аскетический писатель VI века, свидетельствует, что в его время очень умалились сосуды Божественной благодати в сравнении с предшествовавшим временем, причину этого святой видит в изменении духа в обществе человеческом, утратившем простоту и заразившемся лукавством. Святой Григорий Синаит, писатель XIV века, решился сказать, что в его время вовсе нет благодатных мужей — так сделались они редки; причину этого Синаит указывает в необыкновенном развитии пороков, происшедшем от умножившихся соблазнов. Тем более в наше время делателю молитвы необходимо наблюдать величайшую осторожность. Боговдохновенных наставников нет у нас! Целомудрие, простота, евангельская любовь удалились с лица земли. Соблазны и пороки умножились до бесконечности! Развратом объят мир! Господствует над обществом человеческим, как полновластный тиран, любовь преступная в разнообразных формах! Довольно, предовольно, если сподобимся принести Богу единое, существенно нужное для спасения нашего делание — покаяние! 1. 268–272
При молитве нужно отрицаться от себя, т. е. не признавать себя достойными какого–либо преуспеяния, а решительно положиться на Бога. Даже не должно думать о преуспеянии, а заботиться о том, чтобы молитва была совершаема со вниманием. Впоследствии увидишь, что все твои стремления к преуспеянию были ни что иное, как увлечения по причине вещественного разгорячения, без чего невозможно обойтись всякому, вновь начинающему молитвенный подвиг, в котором сосредотачиваются и для которого предпринимаются, как служебные ему, все другие подвиги. С разгорячением всегда соединено самомнение. От самоотвержения, которое выше объяснено, является истинное смирение духа, нищета духа, а такое смирение привлекает к человеку милость Божию. 6. 737–738
Предостерегая учеников своих от козней дьявольских, он (прп. Пимен Великий) говорит: «Все, что превыше меры, — от бесов». Познается же приносимое бесами по смущению — этому непременному и неизбежному плоду их действия. В умном делании, в самом покаянии, должно избегать чрезмерности. Надо делать в великой тихости. Правильность такого делания свидетельствуется миром, приносимым душе. 6. 773
(См. РАЗГОРЯЧЕНИЕ, МОЛИТВА ИИСУСОВА — ПОКЛОНЫ).
РАЗЖЖЕНИЕ ТЕЛЕСНОЕ
(См. МОЛИТВА ИИСУСОВА — ТЕПЛОТА, МЕСТО).
САМОВОЗЗРЕНИЕ
«Однажды, когда святой Макарий Великий сидел в келлии своей, — предстал ему Ангел, посланный от Бога, и сказал: Макарий! не бойся нападения невидимых врагов, потому что наш благий Владыка не отступит от тебя и не перестанет поддерживать тебя. Мужайся, укрепляйся, храбро побеждай начала и власти противные: но деланием твоим не превозносись, чтобы Божественная помощь не оставила тебя и чтобы ты не пал падением дивным. Блаженный Макарий отвечал, обливаясь слезами: чем превозноситься мне, когда душа моя, подобно развратной блуднице, питается смрадом нечистых помышлений, приносимых бесами».
В такое глубокое смирение приведен был преподобный глубоким самовоззрением, которое доставлено было ему его умным деланием. В себе он увидел падение человека и его общение с демонами. Это духовное видение его изображено с необыкновенною ясностью, верностью и подробностью в его беседах. 7. 284–285
Пимен Великий говаривал братии своей: «Уверяю вас: куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня».
Это изречение — плод духовного видения отверженных духов и того общения, в которое человек вступил с ними при посредстве своего падения. Открылось это видение преподобному от глубокого, правильного самовоззрения, в которое он был возведен Словом Божиим, своим умным деланием и Божественною благодатью. 7. 302
СЛАДОСТЬ В МОЛИТВЕ
(См. СЛАДОСТЬ, МОЛИТВА ИИСУСОВА — ПОСТЕПЕННОСТЬ).
СМИРЕНИЕ В МОЛИТВЕ
«Брат сказал авве Сисою: “Усматриваю, что память Божия (умная молитва) постоянно пребывает во мне”. Старец сказал: “Это невелико, что ум твой постоянно направлен к Богу; велико то, когда кто увидит себя худшим всякой твари”».
Старец сказал так по той причине, что истинное действие умной молитвы всегда основано на глубочайшем смирении и проистекает из него. Всякое иное действие умной молитвы неправильно, ведет к самообольщению и погибели. 7. 323
(См. МОЛИТВА ИИСУСОВА — ДАРОВАНИЯ, ПОСЛУШАНИЕ).
СОЕДИНЕНИЕ УМА С СЕРДЦЕМ
Читая в отцах о сердечном месте, которое обретает ум молитвой, надо понимать словесную силу сердца, помещенную Творцом в верхней части сердца, — силу, которой сердце человеческое отличается от сердца скотов, имеющих силу воли, или желания, и силу ревности, или ярости, наравне с человеками. Сила словества выражается в совести, или в сознании нашего духа, без участия разума, в страхе Божием, в духовной любви к Богу и ближнему, в ощущении покаяния, смирения, кротости, в сокрушении духа, или глубокой печали о грехах, и в других духовных ощущениях, чуждых животным. Сила души — ум, — хотя и духовна, но имеет местом пребывания своего головной мозг: так и сила словества, или дух человека, хотя и духовна, но имеет местом пребывания своего верхнюю часть сердца, находящуюся под левым сосцем груди, около сосца и несколько выше его.
Соединение ума с сердцем есть соединение духовных помыслов ума с духовными ощущениями сердца. Так как человек пал, так как его помыслы и ощущения изменились из духовных в плотские и душевные, то надо при посредстве Евангельских Заповедей возвести ум и дух к помышлениям и ощущениям духовным. Когда ум и дух исцелятся, тогда они и соединятся о Господе. Образуется в свое время, в отделе сердца, где помещается сила словества, или дух, чудный, нерукотворенный, духовный храм Божий, Святая Святых: туда нисходит ум, хиротонисанный Святым Духом во священника и архиерея, для поклонения Богу Духом и Истиной. Тогда познает христианин блаженным опытом сказанное в Священном Писании: Вы есте церкви Бога жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тип будут мне людие (2 Кор. 6:16).
…Ум и сердце иначе не возмогут соединиться, как при посредстве Духа и Истины. Это значит: ум и сердце не возмогут соединиться, если не отвергнутся вполне падшего естества, если не предадут себя вполне руководству Евангелия, если за постоянное и усиленное последование Евангельским Заповедям не привлекут к себе благодати Всесвятого Духа, не исцелятся и не оживут от прикосновения ее, от осенения ею.
Не только всякое греховное чувствование и всякий греховный помысл, но и все естественные помыслы и ощущения, как бы они ни были тонки и замаскированы мнимой праведностью, разрушают соединение ума с сердцем, поставляют их в противодействие друг другу. При уклонении с духовного направления, доставляемого Евангелием, тщетны все пособия и механизмы: сердце и ум никогда не соединятся между собой. 5. 115–117
