Лариса Лихачева - Энциклопедия заблуждений. Третий рейх
Через 10 лет автомат был усовершенствован. MP-38 калибра 9 мм сконструировали на фирме «ERMA» в 1938 году как оружие блицкрига для мобильных войск, предназначенных для стремительного прорыва вражеской обороны. Вместо дерева применялась пластмасса (бакелит) и алюминий, приклад сменился откидным плечевым упором, кожух ствола исчез.
Еще через 2 года появилась более совершенная модель — MP-40. Ее создание обусловило использование вермахтом наступательной тактики. Это было оружие боя на коротких дистанциях: в помещениях, на городских улицах, в окопах и горно-лесистой местности, где большее значение имеет скорострельность, чем точность выстрела. Во время атаки автоматчики заливали противника потоком свинца, деморализуя его. В первые месяцы Великой Отечественной войны красноармейцы были потрясены непрерывными автоматными очередями. При этом MP-40 позволял стрелять и прицельно, правда, не одиночными выстрелами. Именно за 38-й и 40-й «эмпэшками» и закрепилось имя «шмайссер». хотя упомянутый конструктор не принимал никакого участия в разработке этих моделей. Созданием данной серии автоматического оружия занимался Бертольд Гайпель.
Зато Хуго Шмайссер в годы войны создал так называемую штурмовую винтовку. Кроме того, он принял участие в совместном проекте — конструкторы «скрестили» MP-28 и MP-40. В результате получился автомат MP-41 с постоянным деревянным прикладом, совершенно не похожий на те автоматы, из которых от бедра стреляли «хрестоматийные» фашисты.
Так что не стоит заблуждаться: армия Третьего рейха не была поголовно вооружена «шмайссерами». Более того, она и MP была оснащена не в той степени, как это принято считать, исходя из многочисленных фильмов и мемуаров. Так, заблуждением является пропагандистское утверждение о том, что против Красной Армии, имевшей в начале войны в своем распоряжении преимущественно трехлинейные винтовки Мосина, воевали вооруженные до зубов самым современным автоматическим оружием солдаты вермахта.
На самом деле MP были предназначены для танкистов, десантников, кавалеристов, водителей, штабных офицеров и некоторых других категорий военнослужащих. На пехотную же роту приходилось менее 20 пистолетов-пулеметов. К началу Великой Отечественной войны в армии Третьего рейха имелось всего около 250 000 MP-40, из которых далеко не все попали на Восточный фронт. На начальном этапе войны даже у парашютистов такой автомат был только у каждого четвертого. В мотопехоте на отделение полагалось не более 3 автоматов, остальные бойцы вооружались допотопными «маузерами» образца 1898 года.
Кроме того, MP-40, а тем более MP-38, не являлись лучшими образцами стрелкового оружия, хотя и существует заблуждение, что лже-«шмайссеры» по своим характеристикам значительно превосходили даже легендарные советские ППШ — пистолет-пулемет Шпагина.
Начинать сравнивать образцы стрелкового оружия необходимо, безусловно, с патронов, под которые они созданы. Так, стандартная пуля со свинцовым сердечником массой 8 г развивала в стволе MP-40 скорость около 390 м/с. Выпущенная же из ППШ пуля летела со скоростью до 500 м/с. Поэтому немецкие автоматы уверенно поражали цель на расстоянии 100 м, а советские — 200 м. Больше у «шпагиных» была и пробивная сила. Например, на дистанции 50 м германские пули со свинцовым сердечником не пробивали стальную незакаленную пластину толщиной 2 мм. ППШ же с этим тестом справлялись гораздо лучше: выпущенная из них пуля легко пробивала не только пластину, но и стоявшую за ней на расстоянии 10 см сосновую доску толщиной почти 0,5 см. Кроме того, скорострельность «эмпэшек» была сравнительно невысока — около 400 выстрелов в минуту, тогда как «пэпэшки» стреляли гораздо быстрее — до 1000 выстрелов в минуту.
И это вовсе не критика в адрес MP. Ведь Германия с самого начала создавала именно штурмовое оружие, предназначенное для стрельбы с ремня, от пояса, без использования плечевого упора. Военная же промышленность СССР делала армейские автоматы для «царицы полей» — пехоты.
Но даже без учета целевого назначения двух видов оружия лже-«шмайссер» был хуже советских аналогов. Прежде всего, стрельба из MP, если держать его за магазин, как это часто показывали в фильмах о войне, приводила к перекосу патрона при досылании. Удерживать такой пистолет-пулемет необходимо либо за горловину магазина вблизи казенной части ствола (но это приводило к ожогу левой руки стрелка), либо за цевье перед спусковой скобой. Магазина лучше было вообще не касаться. При стрельбе из ППШ подобных проблем не возникало.
Значительно лучше проявили себя советские пистолеты-пулеметы и в условиях морозов. Но это выяснилось только тогда, когда война на Восточном фронте переросла в зимнюю кампанию. На полях под Москвой немецкие механизмы начали массово отказывать. Пришлось ставить более мощную возвратно-боевую пружину, что увеличило темп стрельбы и отразилось на точности и кучности.
Но главное, ППШ было гораздо легче производить. Свыше 5 миллионов «шпагиных», более надежных и простых в обслуживании, обеспечили советским солдатам победу, особенно когда война с полей переместилась в города Европы. Советский пистолет-пулемет настолько хорошо зарекомендовал себя, что немцы, вообще широко использовавшие трофейное оружие, от винтовок до гаубиц, охотно применяли его и, бывало, предпочитали ППШ германским MP-40.
Немецкие пистолеты-пулеметы по тактико-техническим характеристикам значительно превосходили только британские «стэны», американские «томпсоны» и прочие импортные «пушки». Вот только не были они при этом ни автоматами, ни «шмайссерами»…
Шпионы. Что губило немецких разведчиков?
Что-то неуловимо выдавало в нем немецкого шпиона: то ли волочащийся за спиной парашют, то ли болтавшийся на шее «шмайссер»…
Мысли вслух работника СМЕРШаДжон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью.
Щелкал носом — в нем был спрятан инфракрасный объектив,
А потом в нормальном свете представало в черном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив…
Бытует мнение, что в нацистской Германии готовили едва ли не самых неуязвимых в мире шпионов. Дескать, с пресловутой немецкой педантичностью они могли позаботиться обо всех, даже, казалось бы, самых несущественных мелочах. Ведь, согласно старой шпионской присказке, именно на них всегда «горят» самые лучшие агенты.
В действительности же ситуация на невидимом германо-союзническом фронте складывалась несколько иначе. Иногда нацистских «рыцарей плаща и кинжала» губила именно их скрупулезность. Подобную историю в книге «Охотник на шпионов» приводит известный английский контрразведчик полковник О. Пинто. В начале Второй мировой войны у контрразведки Великобритании было очень много работы: в страну нескончаемым потоком стекались беженцы из завоеванных Рейхом европейских стран. Понятное дело, что под их видом на землю туманного Альбиона норовили проникнуть немецкие агенты и завербованные на оккупированных территориях коллаборационисты. С одним таким коллаборационистом-бельгийцем — Альфонсом Тиммермансом — и довелось иметь дело О. Пинто. Сам по себе Тиммерманс ни у кого не вызвал подозрений: бывший моряк торгового флота для того, чтобы оказаться в безопасной Англии, прошел через массу трудностей и опасностей. В его нехитрых пожитках тоже не было ничего из шпионского арсенала. Однако внимание полковника О. Пинто привлекли 3 совершенно безобидные, на первый взгляд, вещи. Впрочем, дадим слово самому контрразведчику: «Тот, кто инструктировал его перед поездкой в Англию, учел каждую мелочь и тем самым выдал новичка английской контрразведке. Он снабдил Тиммерманса тремя необходимыми для «невидимого» письма вещами: пирамидоновым порошком, который растворяется в смеси воды и спирта, апельсиновыми палочками — пишущим средством — и ватой для обертки кончиков палочек, чтобы таким образом избежать предательских царапин на бумаге. Беда Тиммерманса состояла в том, что он мог приобрести все эти вещи в любой аптеке в Англии, и никто никогда не спросил бы его, зачем он это делает. Теперь же, поскольку его наставник оказался слишком скрупулезным человеком. он должен был ответить мне на некоторые вопросы… Тиммерманс — жертва немецкой скрупулезности — был повешен в Вандевортской тюрьме…»
Очень часто немецкая педантичность оказывалась роковой для агентов, которые должны были работать под видом солдат армии США. В совершенстве владея «великим и могучим» английским языком, фашистские разведчики оказывались совершенно неготовыми к американскому сленгу. Так, немало тщательно законспирированных и залегендированных шпионов попадались на том, что на армейских заправках вместо типичного жаргонизма «гэс» употребляли литературное название бензина — «пэтрол». Естественно, никто не ожидал услышать от простого американского солдата такое умное слово.
