Марьяна Скуратовская - 100 великих творцов моды
И, наконец, в 1964 году он отправился в Европу. Морской путь оказался длинным, но довольно увлекательным — по пути корабль посетил Гонконг, Сайгон, Сингапур и другие города, прежде чем добраться до Марселя. А там Кензо вместе с приятелем, вместо того чтобы сразу отправиться в Париж, ещё долго путешествовали по Европе, посетив Италию, Испанию, Германию и Англию. Позднее, когда Кензо станет известным дизайнером, ему зададут вопрос — правда ли, что он путешествует для того, чтобы набраться новых впечатлений, ведь в его работах так много этнических мотивов самых разных стран? А он ответит: «Я путешествую для того, чтобы отдыхать, а не для того, чтобы на меня что-то повлияло. Я просто набираюсь сил».
Кензо Такада
А тогда, наконец, настала очередь и Парижа. Молодой японец не говорил по-французски, у него почти не было денег, не было связей. Он прибыл в совершенно чужую для него страну и сделал единственное, что могло помочь ему найти своё место, — начал её изучать. Его школой стал Париж. Позднее он писал: «Я наблюдал и изучал, пытаясь понять, что такое парижские шик и элегантность. Будь это “от кутюр” или прет-а-порте, французская одежда всегда отлично сидит. Отличный крой, тщательная подгонка по фигуре, безупречное исполнение; и у них есть определённые формы, изгибы. В этом заключаются парижские шик и элегантность. Такой подход к созданию одежды имеет свои определённые правила по выбору форм, тканей, сочетаний цветов, и, как мне казалось, даже по тому, как носить эту одежду. И всё это в рамках определённого стиля мышления. Я бы стал задыхаться».
Постепенно обживаясь в Париже, Кензо работал то там, то там в качестве дизайнера-фрилансера. А в 1970 году он вместе с двумя соотечественниками, которые учились в той же токийской школе моды, открыл свой первый магазин. Потом он будет признаваться, что из-за нехватки средств ему приходилось покупать ткани на блошиных рынках, какие-то ему привозили из Японии. И Кензо начал смело смешивать цвета и узоры — подобно тому, как гейши, за которыми он наблюдал в детстве, надевали одно поверх другого несколько красивых, разноцветных кимоно.
Работы Кензо очень быстро произвели сенсацию в мире парижской моды — они казались глотком напоённого экзотическими ароматами, но вместе с тем свежего воздуха. Простой, но выверенный крой, яркие ткани, неожиданные сочетания принтов — Кензо, как писали в прессе, предложил миру именно то, чего тот ожидал в то время, в начале 1970-х. «Никаких метаний, мне нравятся смелые, простые линии. Использовать хлопок летом и обходиться без подкладки зимой. Сочетать яркие цвета, смело объединять цветы, полоски и клетку. Так рождался мой стиль», — будет писать он почти двадцать лет спустя.
Он никогда не останавливался долго на каком-то определённом стиле, наоборот, его стилем стало путешествие по миру и мирное соседство самых разных вещей из разных стран. Китайские туники и фартуки европейских крестьянок, украшенная перьями одежда американских индейцев и национальная одежда индийцев — его вдохновляло многое. «Я люблю соединять вместе узоры Африки и узоры Японии», — говорил он. Сегодня он демонстрировал коллекцию, на которую его вдохновил Китай, через несколько лет — показывал свою интерпретацию Северной Африки. Одна из его коллекций называлась «Вокруг света за восемьдесят дней», и, наверное, это самое подходящее название для того, что делал Кензо. Да, этническими мотивами вдохновлялись самые разные дизайнеры, но именно у Кензо это получалось сделать настолько смело и дерзко, и при этом сохранять определённую гармонию.
В 1980-х мода изменилась, на смену яркому буйству предыдущего десятилетия пришёл минимализм. Мода изменилась, она ринулась к другому полюсу, а Кензо остался на своём. Он пытался идти в ногу со временем, но при этом не поступаться собственными принципами и сохранять, насколько возможно, собственный стиль. И в принципе у него это получалось, и недаром в начале 1990-х интерес к его дому моды проявила группа LVMH, которая вскоре его и приобрела.
Сам Кензо отошёл от дел в 1999 году, причём прощальная вечеринка была оформлена столь же ярко и жизнерадостно, как то, что он делал в течение всей своей жизни в моде. Марка «Кензо» успешно продолжает существовать и в наше время, а что касается её создателя, то однажды его вклад в моду удачно определили так: «Он мог быть не таким радикальным и авангардным, как дизайнеры, которые последовали за ним, но он показал, как превращение чего-либо из немодного в модное зависит от контекста, в который помещают одежду, и процессов, через которые она проходит».
«Глобализация» — не обязательно скучный политический термин. Его вполне можно применять и к моде, и результаты опять-таки вовсе не будут скучными. Мы это точно знаем — благодаря Кензо.
Ральф Лорен
(1939)
Его жизнь стала воплощением «американской мечты», от бедного мальчика до миллионера, а выработанный стиль — узнаваемым и желанным во всём мире, в том числе за пределами Америки. И именно в этом заключается, по меньшей мере, частично, успех, который сопровождает его уже в течение нескольких десятков лет — он создаёт не просто отдельные прекрасные вещи или коллекции, он создаёт отдельный мир, вернее будет сказать, приближает существующие, узнаваемые, желанные миры, делая их более близкими и куда более доступными. Кому не хочется осуществить мечты? И вот их он умеет угадывать, как никто. Он так и говорит: «Я создаю не одежду, я создаю мечту».
Ральф Лифшиц родился в 1939 году в Бронксе, в семье еврейских эмигрантов, приехавших из Пинска. Мать, Фрида, вела хозяйство, отец, Фрэнк Лифшиц, зарабатывал на жизнь тем, что красил и декорировал стены домов. Детей было четверо, и Ральф был самым младшим. Он вовсе не думал о том, чтобы стать модельером. Мечта у него была, и вполне определённая, а вот как её достичь — это уже другой вопрос. Как и многие дети из семей со скромным достатком, он мечтал добиться успеха и разбогатеть. Кого не тянет к «красивой жизни»? И, будучи ещё совсем мальчишкой и подрабатывая после школы, он тратил заработанные деньги на одежду, которая была дороже, чем могли себе позволить в его семье. Лучше один дорогой костюм, чем несколько дешёвых, полагал он уже тогда.
После школы Ральф (к тому времени уже Лорен — его старший брат решил сменить их фамилию) поступил в колледж, где стал изучать бизнес и экономику, но уже довольно скоро понял, что это его интересует мало. Он бросил учёбу, так и не получив диплома, и решил уйти в армию, а в ожидании этого устроился на очередную временную работу. Это оказался магазин «Брук Бразерс», где продавалась мужская одежда высокого класса — отлично скроенные костюмы, изысканные галстуки и прочие атрибуты настоящего джентльмена. Позднее он признавался: «Для меня это место стало настоящей Меккой. Это был просто отпад!»
Ральф Лорен
Он ушёл в армию, а в 1964 году вернулся и, сменив одну за другой несколько работ, очутился, наконец, у Эйба Ривеца, который выпускал галстуки. Ральф стал у него дизайнером и начал предлагать модели с широкими, крупными узлами. Ривец этого не одобрил: «Мир ещё не готов к твоим работам, Ральф». И тогда Лорен, уверенный в том, что он как раз делает именно то, что нужно, решил открыть собственное дело, что и сделал в 1967 году. Его офис был маленьким, зато в одном из самых знаменитых зданий в Америке, в Эмпайр Стейт Билдинг. Та же самая история, что и с дорогим костюмом, купленным в двенадцать лет, — нужно уметь производить хорошее впечатление, если хочешь добиться успехов в определённых областях.
В то время мужчины носили в основном узкие галстуки тёмных расцветок. Лорен же, ещё до того, как основал свою компанию, начал выпуск галстуков ярких, с красочными рисунками, широких, с крупными узлами. Сеть универмагов «Блумингдейл» готова была закупать их, но только в том случае, если он сделает галстуки более узкими и уберёт с этикеток своё имя. Лорен категорически отказался это делать, и когда оказалось, что его галстуки имеют огромный успех, «Блумингдейл», что называется, пошёл к нему на поклон. Ральф Лорен действительно знал, что делал — его работы отражали не то, что хотят и носят сейчас, а шли на несколько шагов впереди. Он умел угадывать, что захотят завтра.
А в следующем году он выпустил первую коллекцию мужской одежды. Его вдохновляли образы мужчин безупречно элегантных, таких, например, как герцог Виндзорский — бывший король Британии Эдуард VIII, или знаменитый артист Фред Астор. Эта его коллекция, как и многие последовавшие за ней, представляла собой объединение английской и американской классики. Стиль английских джентри для американцев среднего класса, которые хотели бы казаться представителями класса высшего, — вот что предлагал Лорен. Его компания недаром называлась «Поло Фэшн» — игра в поло ассоциировалась с жизнью высших кругов, с людьми, обладавшими властью. И с собственным стилем — элегантностью вне времени, элегантностью, уверенной в себе и непринуждённой.
