Н. Ильина - Японская мифология. Энциклопедия
Японский отшельник Камо-но Тёмэй жил в маленькой горной хижине далеко от столицы. Там он читал, играл на бива, прогуливался в окрестностях, собирал цветы, фрукты, кленовые листья, которые приносил Будде как подношения. Камоно Тёмэй был настоящим знатоком природы и понимал все ее настроения. Весной он глядел на гирлянды цветов глицинии, которые казались пурпурными облаками. Западный ветер приносил песни птиц, и, когда приходила осень, он смотрел на золотую одежду деревьев, а появление и исчезновение снежных сугробов побуждало его размышлять о постоянно прибывающей и убывающей сумме человеческих грехов в мире. В своей книге «Ходзёки» (Записки из кельи) — самой утонченной и загадочной автобиографии, созданной на японском языке, он писал: «Все радости моего бытия концентрируются в изголовье, дающем мне ночной отдых; всю надежду моих дней я нахожу в красотах природы, которые всегда услаждают мой взор». Он так любил природу, что с удовольствием забрал бы все ее краски и запах ее цветов после смерти в потусторонний мир. Он именно это имел в виду, когда писал:
Увы! Лунный свет
Спрятался за холм
В мрак и темноту!
О, порадует ли еще когда-нибудь
Это сияние мой жаждущий взор!
В японском языке есть выражение «моно но аварэ о сиру» (печаль бытия, бренность бытия), которое, похоже, наиболее точно описывает всю значимость японской поэзии. Между поэтом и сценой, происходящей в природе, о которой он пишет, существует печальное и тесное единство. Снова и снова он говорит, что весна, со всем ее богатством цветения вишен и слив, будет приходить в его страну снова и снова, после того как сам поэт уже давно отправится в мир иной. Почти все японцы, от крестьянина до самого императора, — поэты. Они писали стихи, потому что жили поэзией каждый день. Они жили поэзией, и всегда эта поэзия была пронизана тесным единением с природой. Когда в июле наступает праздник Бон, на него приходят многочисленные души поэтов, чтобы увидеть, как снова расцвела Япония, чтобы побродить по старому семейному саду, пройти через красные храмовые тории или облокотиться на каменный фонарь и попить чай в разгар летнего дня, который для них слаще, чем вечная жизнь в потустороннем мире.
Глава 3
СКАЗОЧНОЕ НАСЛЕДИЕ
Старик Такэтори и Лунная Дева. — Платье из птичьих перьев. — Песня Лунной Девы. — Три девы. — Пионовый фонарь. — Приключения Момотаро. — Триумф Момотаро. — Господин Сумка с Рисом. — Иссумбоси. — Кинтаро. — Приключения Васобиэ. — Демон горы Оэяма. — Райко повергает демона. — Демон-Паук. — Жадность Райко.
Появление госпожи КагуяДавным-давно жил старый рубщик бамбука, по имени Сануки-но Мияко. Ходил он по горам и долинам, рубил бамбук, мастерил из него разные изделия и продавал. Потому и прозвали его Такэтори — тот, кто добывает бамбук. Однажды, срезая своим ножом молодые побеги, внезапно он увидел в глубине бамбуковой чащи странный чудесный свет. Подойдя ближе, старик обнаружил в самом сердце зарослей бамбука маленькую девочку необычайной красоты. Он осторожно поднял маленькое чудесное создание, ростом не больше четырех дюймов, и отнес ее домой к жене. Девочка была такой крошечной, что легко помещалась в корзинке.
После этого случая сколько бы раз ни ходил старик Такэтори в лес, всегда находил чудесный бамбук с золотыми монетами внутри.
Девочка же, три месяца прожив в их деревне, очень быстро выросла и превратилась во взрослую девушку на выданье. Сделали ей прическу как у взрослой девушки[13] и надели на нее длинное мо. Также дали ей имя Наётакэ-но Кагуя-химэ (Лучезарная Дева Стройная как Бамбук). Когда девушка получила свое имя, состоялся большой пир, в котором принимали участие все соседи.
Сватовство знатных жениховК тому времени Кагуя-химэ стала самой красивой девушкой, и сразу же после пира слава о ее красоте облетела всю страну. Женихи собрались у ее дома и бродили вокруг ограды в надежде хоть мельком увидеть чудесную красоту девушки. День и ночь бедные поклонники ожидали ее, но напрасно. Бывшие победнее вскоре поняли, что им не на что надеяться, и разъехались по домам. Но пятеро богатых поклонников не уехали и не оставили своих намерений. Это были принц Курамоти и принц Исицукури, Правый министр Абэ-но Мимурадзи, дайнагон Отомо-но Миюки и тюнагон Исоноками-но Маро. Эти пылкие влюбленные терпели и лед, и снег, и полуденный зной с похвальной стойкостью. Но в конце концов, не выдержав, они обратились к старику Такэтори с просьбой выдать дочь за одного из них. На это старик отвечал, что девушка на самом деле не его дочь, поэтому она вольна в своих желаниях и решениях.
Услышав это, женихи разъехались по домам, не оставляя надежды при первом же удобном случае завоевать благосклонность девушки. И даже добрый старик Такэтори начал уговаривать Кагуя-химэ, говоря, что такой красивой девушке должно выйти замуж, а среди пяти уважаемых господ можно выбрать одного достойного. На это мудрая Кагуя-химэ отвечала:
— Я выйду замуж не раньше, чем буду уверена в любви своего избранника. Ведь если я выйду замуж за человека, чье сердце непостоянно, какая горькая судьба меня ожидает! Уважаемые господа, о которых ты говоришь, без сомненья, достойны, но я не обручусь с мужчиной, пока не испытаю и не узнаю его сердца.
В конце концов она решила выйти замуж за того поклонника, который докажет, что он самый достойный. Эта новость сразу же дала надежду пяти великим господам, и в тот же вечер они собрались у ее дома, распевая любовные песни под аккомпанемент флейты и отбивая ритм веерами. Однако лишь старик Такэтори вышел поблагодарить высоких гостей за их пение. Он передал женихам слова Кагуя-химэ:
— В Индии есть чаша из камня,[14] которую в свое время высек сам великий Будда. Пусть принц Исицукури отправляется туда, добудет и принесет мне эту чашу в подарок. А на горе Хорай, что в Восточном океане, растет дерево, чьи корни из серебра, ствол из золота, а вместо плодов — драгоценные жемчужины. Пусть принц Курамоти отправляется к той горе, отломит и принесет мне ветку с того дерева. В Китае есть платье, сотканное из шерсти Огненной мыши. Эту чудесную одежду пусть достанет мне Правый министр Абэ-но Мимурадзи. Дайнагон Отомо пусть достанет мне камень цвета радуги,[15] что прячет свое сияние на шее дракона; а из рук тюнагона Исоноками-но Маро я охотно приму раковину, что приносит ласточка,[16] перелетев через широкую равнину океана, помогает она без мучений детей родить.
Чаша БуддыПринц Исидзукури, получив задание отправляться в далекую Индию на поиски чаши Будды, решил, что заниматься этим бессмысленно. Пораздумав, он решил подделать чашу. Принц все тщательно и хитро спланировал и позаботился о том, чтобы Кагуя-химэ узнала, что он отправился в путешествие. А на самом деле хитрый поклонник все это время скрывался и через три года в храме на Черной горе в уезде Тоти провинции Ямато, взял первую попавшуюся старую чашу, которая стояла на алтаре перед статуей святого Пиндола. Он завернул чашу в парчу и, украсив подарок веткой цветов, отправил его девушке.
Когда Кагуя-химэ стала рассматривать подарок, она обнаружила в нем письмо, которое гласило следующее:
Миновал я много
Пустынь, и морей,
Эту чашу святую… искал, искал,
День и ночь с коня не слезал, не слезал,
Кровь ланиты мои орошала*.[17]
Кагуя-химэ взглянула на чашу, не светит ли она, но не увидела ни малейшего сияния. Тогда она сразу поняла, что эта чаша никогда не принадлежала Будде. Девушка тут же отослала чашу назад, послав вместе с ней такие стихи:
Капля одна росы
Ярче сияет утром
Дивной чаши твоей.
Зачем ты ее так долго
Искал на Черной горе?*
Принц, бросив чашу перед домом девушки, с досадой воскликнул:
В сиянье Белой горы[18]
Померкла дивная чаша.
Я ли виновен в том?
Испил я чашу позора,
Но не оставил надежды…*
Но это последнее стихотворение осталось без ответа, и опечаленный принц отправился восвояси.
Жемчужная ветка с горы ХорайПринц Курамоти, так же как и его предшественник, был очень хитрым и тоже распустил слух о том, что уехал в путешествие в далекую Индию в поисках ветки с волшебного дерева. А сам он нанял шестерых известных в стране мастеров златокузнечного дела, спрятал их в доме, в котором находился сам, и приказал им сделать ветку в точности такую, что описала Кагуя-химэ.
Когда мастера закончили работу, принц отправился к Кагуя-химэ и преподнес ей драгоценную ветку со следующим стихотворением:
Пускай бы вдали от всех
Погиб я смертью напрасной
В далекой, чужой стороне,
Но я бы вовек не вернулся.
Без этой ветки жемчужной… *
Кагуя-химэ грустно взглянула на сверкающую ветку и, не испытывая никакого интереса, стала слушать безыскусную историю о похождениях принца. Он рассказывал о грозном море, о странных чудовищах, о жутком голоде, болезнях, которые перенес на пути к заветной горе и волшебному дереву. Затем этот бессовестный обманщик перешел к описанию того, как они достигли высокой горы, вздымающейся из моря, как встретили там женщину, несущую серебряный сосуд с водою.
