Дмитрий Десятерик - Альтернативная культура. Энциклопедия
От 1960-х годов А. взял еще одну черту, позволяющую ему без проблем собирать на акции десятки тысяч молодых людей — карнавальную, ситуационистскую форму всех уличных действий. Их форумы, равно как и протесты, — развеселый театр без режиссеров и зрителей, «экстремальный туризм», энергичный хэппенинг с неограниченным числом участников. Здесь нет чужих, каждый встречный как брат; пол, возраст, вероисповедание, цвет кожи не имеют значения. Еще один залог живучести — сетевой принцип распространения. Имеется в виду не только компьютерная Сеть (бесценная для координации альтермондиалистских акций), но и умение находить и вовлекать сторонников по всему миру в «неформальную, горизонтальную и не иерархическую сеть сопротивления»: движение полушутя претендует на статус «межгалактического».
В любом случае, ребячество, отсутствие рамок, вождей, центральных комитетов и прочих взрослых штучек делают А. настолько же неуязвимым, насколько и непонятным. А пока власти и их левопартийные оппоненты пребывают в ступоре, всемирный праздник непослушания продолжается.
[Д. Десятерик]
СМ.: Альтернатива, Анархизм, Андерграунд, Антиглобализм, Зеленые, Сеть, Ситуационизм, Сквот, Социальные Центры, Революция.
Алкоголь
АЛКОГОЛЬ в искусстве —
1) культ горячительных напитков в литературе, живописи, театре, кино и т. п.;
2) личное пристрастие авторов к А.;
3) использование алкогольных атрибутов в качестве предлога для решения декоративных, философских, социальных, психологических проблем (вплоть до натуралистического воссоздания немецким художником Диком Флейшманом интерьера «Бистро» на 4-й «Манифесте» 2002 г.).
Порою две первые тенденции могут совмещаться (литература и жизненная практика представителей «потерянного поколения» 1920-1930-х годов), но одна свойственна скорее классическому искусству, а вторая всегда существовала в творческой среде. Зрелый модернизм отличает использование третьей тенденции, хотя уже в литературе XIX века А. подвергается разоблачительной интерпретации («Западня» Э. Золя, в 1911 году экранизированная Ж. Буржуа под названием «Жертвы алкоголизма», причем в рекламном приложении А. сравнивается с чумой и войной, маркирующими соответственно быт средних веков, «века железного» и начала XX века). В изобразительном искусстве аналогичная точка отсчета — «Абсент» Э. Дега.
Что касается биографического измерения, то до эпохи романтизма оно представало в качестве фактора малозначащего, внеположного истории искусства. «Золотой век» русской поэзии скорее мистифицирует ситуацию, подталкивая автора к воспеванию «жизненных услад» с их последующей антикизацией («теки, вино, струею пенной, в честь Вакха, муз и красоты!» — Пушкин, «Торжество Вакха», 1818; «весело, хоть на мгновенье, Бахусом наполнить грудь...» — А.Дельвиг, «К мальчику», 1814-1819). Да и ранее в мировой культуре сцены вакханалий и разгульных пиров были распространенной темой, причем преобладал здесь гедонистический настрой, несмотря на понимание неизбежности последствий пирушки (например, в древнегреческой вазописи — у мастера Брига). Подытоживая этот период, X. Ортега-и-Гассет в эссе «Три картины о вине» (1911) приходит к выводу, что уже Веласкес является «нашим художником»: «он вымостил дорогу, по которой пришло наше время... административная эпоха, в которой мы, вместо того чтобы говорить о Дионисе, говорим об алкоголизме». Тем не менее по инерции отношение к А. остается прежним в акмеизме («прекрасно в нас влюбленное вино» — Н. Гумилев), А. демонизируется символистами («как падшая униженная дева, ищу забвенья в радостях вина» — А. Блок, «Песнь Ада») — и формализуется кубистами, нередко использующими алкогольные аксессуары вплоть до винных этикеток (Ж. Брак — «Бутылка рома», 1912; «Натюрморт с бокалом», 1914; П. Пикассо — «Стакан абсента», 1914; гротесковая версия пуссеновской «Вакханалии», 1944; среди наших современников к приему винного коллажа прибегнул В. Медведев, воспевший шардоне). А для Г. Аполлинера в «Алкоголях» тема опьянения — лишь одна из метафор жизненных катаклизмов, что не исключает прямое потребление А. («и ты пьешь, и тебя алкоголь опьяняет, что схож с твоей жизнью: ее ты, как спирт обжигающий, пьешь» — из поэмы «Зона», 1912).
На Руси потребление А. издавна подразумевалось в качестве философии жизни, порою подменяющей или окрашивающей в соответствующие тона все прочие ее проявления. Оттого неудивителен Бог у Вяч. Пьецуха, отхлебывающий спирт из фляжки (новелла «Бог и солдат»); или пьяный чудик Шукшина, в хмельном угаре сочиняющий о своем покушении на Гитлера («Миль пардон, мадам!»); а развлекательный киноцикл об «особенностях национальных » времяпрепровождений, претендуя на звание национальной эпопеи, не чурается дзэнского душка. Пониманию идеологии Вен. Ерофеева, сочинившего алкогольную «поэму» «Москва—Петушки», может способствовать наблюдение И. Авдиева: «Пить — это тоже аскеза. Чтобы пить, нужно многое оставить... Сохраняется только братство избранных и Бога... Опрокидывая стакан, человек учится смотреть на небо...» Нечто подобное ранее уже изрек французский моралист Ален (эссе «Опьянение», 1924): «В пьянице есть нечто глубокое, пьянство похоже на отказ от всего...», пришедший, однако, к прямо противоположному выводу: «выпивка с продолжением — наиболее распространенный маневр против серьезности », с чем не согласился бы ни один стоящий русский человек.
Напротив, западная культура делает все для дискредитации алкоголизма, стремясь представить его яркие образцы в качестве досадного эпизода, для исправления которого сгодится и deus ex machina («Потерянный уик-энд» Б. Уайлдера, 1945). Экранизируя в 1958 году «Петлю» М. Хласко, В. Хасс переносит ее действие в неопределенное недавнее прошлое, всячески настаивая на нетипичности сюжета для жизни социалистической Польши. Ближе всего нашим людям были битники, в среде которых, правда, наблюдалась дифференциация между наркоманами (У. Берроуз) и алкоголиками (ср.: «я пьянел, ни о чем не задумываясь; все было прекрасно » — Д. Керуак «На дороге», 1957). Дальше всех — изящные и холодноватые эстеты, от Б. Виана, сочинившего в «Пене дней» (1946) пианококтейль с минимальным содержанием А. — до Я. Куннелиса, составившего в 1988 году грандиозную инсталляцию в Шаньи с тысячами стаканов виноградной водки. Невозможен также в отечественном искусстве своеобразный жанр «одинокого кафе» (Ван Гог, Э. Хоппер), акцентирующий состояние экзистенциального одиночества в стерильно чистой и враждебной индивиду среде.
[О. Сидор-Гибелинда]
СМ.: Митьки, Наркотики, Постмодернизм, Психоделия, Хиппи.
Гийом Аполлинер (наст. имя Вильгельм-Альберт-Владимир-Александр-Аполлинарий Костровицкий; 1880. Рим-1918, Париж) — французский поэт, писатель, критик, идеолог кубизма, друг Пикассо (в 1911 году был вместе с ним обвинен в похищении «Моны Лизы»), Фактический родоначальник новой стихотворной поэтики XX века (шоковая образность, отсутствие знаков препинания, лексическая заумь), в драме «Сосцы Тирезия» (1917) изобретший термин «сюрреализм». Происходил из семьи польских политэмигрантов, считал себя потомком Наполеона I. Ушел добровольцем на Первую мировую войну, умер во время эпидемии гриппа. Соч.: сборники стихов «Алкоголи» (1913), «Каллиграммы. Стихотворения Войны и Мира» (1913-1916), мистерии («Цвет времени», 1918), повести, рассказы («Убийство поэта», опубл. 1916).
Венедикт Ерофеев (1938-1990) — русский писатель. Оставил сравнительно мало текстов: прозаическую поэму «Москва — Петушки», несколько эссе,пьесу «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора», записные книжки. Большинство исследователей ставят Ерофеева по силе и характеру дарования в один ряд с Гоголем. «Москва —Петушки» — преломленная через насыщенное спиртными парами сознание героя картина русской жизни, сравнимая с «Мертвыми душами». Ни до, ни после тема алкоголя не получала столь мощного, трагического воплощения. Поэму Ерофеева принято также называть «евангелием русского алкоголизма».
Альтернатива
АЛЬТЕРНАТИВА (фр. alternative от лат. alterno — дежурю, меняю) — необходимость выбора между двумя возможностями, которые исключают одна другую; каждая из этих возможностей; отклоняющийся от общепринятого путь развития чего-либо, отличная от господствующей точка зрения; также, последние полвека, в качестве синонима андерграунда, излюбленное занятие молодых интеллектуалов.
А., в первую очередь, — не только возможность или необходимость выбора, но и смелость совершить его. А. — преддверие бунта, но она же — лучший способ его усмирить. Именно разнообразие альтернатив позволяет выпускать, канализировать избыток энергии, который образуется в любом, самом сытом и благоустроенном обществе. Кстати, А. необязательно тождественна всему крайне радикальному, революционному — она действует, скорее, в пику сну общественного разума, порождающему, как известно, самых омерзительных чудовищ. Потому существует множество плодотворных традиционалистских А. — наподобие нынешнего интереса к аутентичному фольклору, к консервативной идеологии, неугасающего еще с 1960-х годов тяготения западных интеллектуалов к восточным религиям, буддизму в частности.
