Кирилл Королев - Китайская мифология. Энциклопедия
В первой палате преисподней судья Циньгуан-ван выносил решения о том, куда надлежит отправить очередную душу: безгрешных отсылали в десятую палату для нового перерождения, грешников же ставили перед зеркалом Нецзинтай («зеркалом зла»), в котором они видели собственные дурные дела, после чего их разводили по остальным инстанциям согласно тяжести прижизненных грехов. В самой первой палате имелись такие места наказаний, как Цзичан («двор голода»), Качан («двор жажды»), Вуцзинсо («камера восполнения священных текстов») — сюда направляли монахов, которые брали плату за чтение заупокойных молитв, но не дочитывали их до конца. Также в первой палате находился Вансычэн — «город напрасно рожденных», куда после повторного рождения в облике «голодных демонов» (эгуй) и истечения срока второй жизни попадали души самоубийц;[110] считалось, что из этого города уже нет пути к перерождению.
Во вторую палату, которую возглавлял судья Чузцян-ван, направляли души тех, кто прелюбодействовал, воровал, обманывал. Описания загробных мук в этой палате очень напоминают муки в христианском аду: только грешников не поджаривают, а держат по горло в нечистотах.
Третья палата, которой управлял судья Сунди-ван, предназначалась для «политических»: сюда в первую очередь доставляли тех, кто думал и говорил, что император не заботится о своих подданных, а также чиновники, пренебрегавшие своими обязанностями.
Четвертой палатой заведовал судья Угуан-ван, вершивший суд на теми, кто не платил налогов, обвешивал покупателей, продавал поддельные лекарства или жульничал как-либо иначе, завидовал богатству других, нарушал слово, лгал и запугивал людей. Этим грешникам уготована река нечистот Найхэ, а убийц, запятнавших кровью домашний очаг или храм, ожидал «кровяной пруд» Сюэучи, в котором они должны пребывать, не высовывая голов.
Пятой палатой, как упоминалось выше, руководил Яньло-ван — индийский бог смерти Яма. В индийской традиции Яма — «первый мертвый», первый человек, который умер и тем самым открыл путь к смерти для других; «Ригведа» называет его не божеством, но «царем мертвых». В эпосе Яма стал божеством и судьей царства мертвых, и именно в этой последней ипостаси его образ и переняли буддисты, а позднее он проник в религиозно-мифологических представления народов тех стран, где распространился буддизм. В китайской традиции Яньло-ван выступал как суровый, но справедливый и неподкупный судья, не чуждый, впрочем, милосердия: по некоторым легендам, первоначально он возглавлял первую палату, но был переведен оттуда, поскольку отпускал на землю души грешников, умерших от несчастных случаев. В пятой палате несли кару те, кто нарушал при жизни конфуцианские заповеди: не выказывали сыновней почтительности, не выполняли последнюю волю родителей, не делились деньгами с нуждающимися, не исполняли законов государства и т. д. Известна любопытная «мера предосторожности», к которой прибегали грешники, чтобы заранее задобрить Яньлована: 8-го числа 1-го месяца года, в день рождения этого бога, его именем клялись избегать грехов; считалось, что этой клятвы достаточно, чтобы умилостивить Яньлована.
Злые духи 72 звезд (цишиэр шашень). Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.
Шестой палатой заведовал судья Бяньчэн-ван. К нему на расправу попадали те, кто крал позолоту и драгоценности со статуй божеств, неаккуратно обращался с книгами (!) и тому подобное. О муках грешников в этой и других палатах писал в своем романе «Путешествие на Запад» У Чэнъэнь:
Тянули жилы, мучили в темницах,
Держали в ямах, где бушует пламя.
Тянулось время медленно и скучно —
В душевной пустоте, большой печали.
Кто совершал грехи большие в жизни,
Кто был запятнан черными делами,
За прошлое, за тяжкие проступки
Заслуженную кару получали…
Их устрашали, за язык тянули…
Как мясники, сдирали клочья кожи
С тех, кто презрел небесные законы,
С тех, кто разил людей змеиным жалом,
Их, грешников — на муки обреченных —
Избавить от суда никто не может:
В муку смололи, в ступе раскрошили,
И чтобы мучить, снова воскрешали…
И рвали на куски тела несчастных,
Безжалостно калечили их лица,
Вытягивали прочь кишки из чрева,
Мороз на них свирепый напускали,
Варили в масле, в темноте томили,
В крови повелевали им топиться…
На дыбе истязали долгой пыткой,
Дробили кости, жилы подрезали…
На долгие столетья каждый грешник
В темницы ада для расправы брошен,
Бежать нельзя — напрасны все попытки:
Веревками тугими грешник связан,
Для тех, кто прежде убивал и мучил,
Исход перерождений невозможен,
Кто лицемерит, кто наживы жаждет —
Тот будет за грехи свои наказан![111]
Седьмой палатой управлял судья Тайшань-ван, помощники которого вели книгу шэнсы-бу («книгу живота и смерти»), в которую записывали имена тех, кто питался человечиной; такие души обрекались на вечный голод. Еще сюда попадали отцы и матери, бросившие новорожденных, разбойники и те, кто играл на деньги.
Восьмую палату возглавлял судья Души-ван, к которому доставляли души тех, кто не похоронил родителей; считалось, что подобная непочтительность обязательно укоротит жизнь родителей в следующем перерождении.
В девятую палату, где руководил судья Пиндэн-ван, направляли грешников, изготавливавших яды и «дурные книги», совершавших поджоги и рисовавших неприличные картины. Эта палата обнесена железной решеткой.
Наконец, в десятой палате судья Чжуаньлунь-ван приговаривал души к перерождению в том или ином качестве, которых насчитывалось шесть — три желательных и три неблагоприятных. К первым трем относятся перерождения в качестве бога, человека и водного духа, ко вторым — в качестве подземного демона, «голодного духа» и животного. «Все эти перерождения не были вечными. По истечении определенного срока переродившиеся вновь умирали, опять попадали в первую палату ада, где все происходило сначала» (Л. С. Васильев). Прервать цепочку перерождений способен, как утверждал буддийский канон, только бодхисаттва или будда.
В десятом святилище расположены 6 мостов, которые соединяют преисподнюю с миром живых. По ним души, приговоренные к перерождению, отправлялись в свои новые сферы обитания.
В целом представление о преисподней в поздней китайской мифологии было по духу вполне буддийским («индо-буддийским», по выражению Л. С. Васильева), однако в нем отчетливо прослеживается влияние конфуцианства (прежде всего в перечне грехов, за которые полагаются адские муки) и отчасти даосизма (например, магический по сути способ заблаговременно умилостивить Яньло-вана).
В отличие от других религиозно-мифологических традиций адские бесы, мучившие души грешников, не принадлежали, с точки зрения китайцев, к «нечистой силе»; это были не более чем второстепенные и третьестепенные божества со своим, четко ограниченным кругом обязанностей. Людям на земле вредили не они, а злые духи, к которым причисляли стихийных духов, диких и кровожадных по самой своей природе, а также тех, кто переродился в качестве «голодного духа» (эгуй), причем первых одновременно боялись и почитали как божеств. Что касается вторых, обреченных дурной кармой — или небрежением родичей, не совершавших покойникам положенных подношений — на злобу и свирепость по отношению к живым, к ним относились как к своего рода заблудшим родственникам, причем считалось, что они ведут жизнь, во многом схожую с жизнью на земле. Как писал нидерландский синолог Я. М. де Гроот, «призраки приходят к людям и преследуют их в облике, если не абсолютно тождественном, то близком к человеческому. Они говорят точно так же, как люди, их одолевают те же чувства любви или зависти, как и людей, они испытывают желания и страсти и вступают в интимную связь как между собой, так и с человеческими существами. Используя оружие, они сражаются наравне с людьми, объединяются в шайки и отряды; нападение призраков можно отразить с помощью самых обычных стрел, мечей и копий. Призраки знают толк в деньгах, едят человеческую пищу, пьют вино и одеваются, как люди; короче говоря, китайцы создали себе духов в полном смысле слова по своему образу и подобию».
Тот же де Гроот предложил классификацию злых духов китайской мифологии, которая охватывает если не весь сонм демонов и бесов, то большую его часть. По этой классификации злые духи делятся на: призраков гор и лесов, водных демонов, демонов земли, демонов-животных (то есть оборотней), демонов-растений, «призраков — безжизненных предметов», призраков, приводящих к самоубийству, призраков, обладающих материальным телом, и вампиров, призраков-людоедов и некрофагов, а также духов эпидемий и моровых поветрий. Как и всякая классификация, система де Гроота достаточно условна и искусственна, однако ей нельзя отказать в логичности, отсутствием которой зачастую грешат подобные построения. (Можно вспомнить, например, классификацию животных, предложенную неким китайским ученым, на которого любил ссылаться Хорхе Л. Борхес. Согласно этой классификации, все животные делятся на а) принадлежащих императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) сосунков, д) сирен, е) сказочных, ж) отдельных собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, й) бесчисленных, к) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти, л) прочих, м) разбивших цветочную вазу и н) похожих издали на мух.)
