Лейн Брайен - Пытки и наказания
Заключенного после суда возвратить в то место, откуда он был доставлен и поместить в темную комнату, где положить его на спину. На нем не должно быть никакой одежды кроме набедренной повязки. Затем возложить на него столько тяжелых грузов, сколько он может вынести, и даже больше. Кормить его только черствым хлебом и поить только водой, причем пусть он не пьет воды в тот день, когда ест, и не ест в тот день, когда пьет воду. И так поступать до тех пор, пока он не умрет.
Позже в эту процедуру внесли кое-какие изменения:
Заключенного после суда возвратить в то место, откуда он был доставлен, поместить в темную комнату с низким потолком, разложить его на голом полу, безо всякой подстилки, руки же его посредством веревок притянуть к углам камеры; то же сделать с ногами. Затем возложить на него столько тяжелых грузов, сколько он может вынести, и даже больше. Из пищи давать ему три куска ячменного хлеба ежедневно, воду же доставлять ему не проточную, а из какой-нибудь придорожной канавы…
Это наказание применялось сначала для того, чтобы заставить подозреваемого признать свою вину. Чтобы понять, зачем это делалось, нужно вспомнить, что в те времена судебное разбирательство начиналось только тогда, когда обвиняемый признавал себя или виновным или невиновным в инкриминируемом ему преступлении. Кроме того тот факт, что имущество признанного виновным преступника поступало в казну государства, нередко заставлял его прикидываться немым, чтобы таким образом сохранить свою собственность для своих детей. Большинство таких «неразговорчивых» узников заставляли говорить, применив к ним пен-форт-эт-дюр, однако есть свидетельства того, что отдельные из них умирали под пыткой, но не раскрывали рта, таким образом лишая Корону ее законной добычи:
В 1740 г. некоего Мэттью Райана судили за ограбление. Когда его арестовали, он прикинулся сумасшедшим, содрал с себя все одежды и разбросал по камере. Тюремщики так и не смогли заставить его ✓ одеться; в суде он появился в чем мать родила. Там он прикинулся глухонемым, не желая признавать себя виновным. Тогда судья повелел жюри присяжных обследовать его и сказать, был ли он сумасшедшим и глухонемым по воле «Божьей» или «по собственному умыслу». Приговор жюри был — «по собственному умыслу». Судья еще раз попытался разговорить узника, однако тот никак не реагировал на обращенные к нему слова. Закон требовал применения пен-форт-эт-дюр, однако судья, пожалев упрямца, отложил пытку на будущее, надеясь, что тот, посидев в камере и хорошенько подумав, образумится. Когда тот снова предстал перед судом, повторилось то же самое, и суд, наконец, вынес страшный приговор: применить «смертельный прессинг». Приговор привели в исполнение два дня спустя на базарной площади в Килкенни. Когда ему на грудь навалили грузы, он умолял повесить его, однако не во власти шерифа было что-либо изменить.
(«Террифик Реджистер», Эдинбург, 1825).
Безмолвие по злому умыслу или отказ отвечать на вопросы судаДевятнадцатый век стал свидетелем более просвещенного подхода к тем, кто отказывался отвечать на вопросы суда. Прежняя мотивация исчезла, и преступник прошлого века отказывался говорить и выказывал неуважение к суду, по невежеству считая, что отказ признать себя виновным избавит его от судебного разбирательства.
Теперь закон требует, чтобы жюри присяжных заседателей сначала решало, способен ли подсудимый признать себя виновным. Следующий пример наглядно показывает, как поступал суд в подобной ситуации в недавние времена.
Пятница, 8 ноября, 1912 г.
Стивен Титус (27 лет, портной) был обвинен в предумышленном убийстве Эстер Мэй Тауэре…
Обвинителями выступили мистер Бодкин и мистер Персеваль Кларк.
Преступник на вопрос, признает ли он себя виновным, ничего не ответил. Суд обязал жюри присяжных заседателей выяснить, действительно ли подсудимый отказывается отвечать на обвинение.
Сидней Реджинальд Дайер, главный врач Брикстонской тюрьмы:
«Этот заключенный находится под моим наблюдением с 28 сентября. Я не раз беседовал с ним, он понимал английский язык и вполне разумно отвечал на все мои вопросы. Я беседовал с ним вчера вечером, он был замкнут, но все же реагировал на мои слова. Я видел его сегодня перед тем, как его увезли в суд; он был все так же замкнут и угрюм и продолжает пребывать в этом состоянии и сейчас. Однако я знаю, что он все понимает и вполне способен ответить на выдвинутые против него обвинения, а также на вопросы прокурора и защиты».
Жюри признало, что подсудимый отказывается отвечать на обвинение по злому умыслу.
Судья Филлимор распорядился, чтобы слова «не признаю себя виновным» присутствовали в каждом обвинительном акте и попросил мистера Уолда Бриггса представлять интересы обвиняемого.
(«Документы центрального уголовного суда».
Г. Уолпол и Компания).
ПИКЕТИНГ
Это наказание применялось в английской армии, в частности в артиллерийских и кавалерийских подразделениях. Оно хорошо описано капитаном Фрэнсисом Гроузом в его «Военных древностях»[61]:
В землю забивают длинный шест, преступнику велят встать на стул, поставленный рядом с шестом, привязывают его правую руку к крюку, вделанному в шест. Затем стул убирают, а вместо него ставят и вбивают в землю чурбан со скругленным тупым верхом и заставляют босую жертву стоять на нем. Хотя кожа остается неповрежденной, это «стояние» доставляет жертве непереносимые страдания.
Время, на которое жертву оставляли в этом мучительном положении, составляло 15 минут. Но этого было вполне достаточно, хотя в зависимости от тяжести проступка и садистского темперамента офицеров это время можно было и продлить. Однако иногда увечья, причинявшиеся ступне, были такими сильными, что солдат выбывал из строя, и пикетинг в конце концов отменили.
ПЛАВУЧИЕ ТЮРЬМЫ
Эти отрывки взяты из исследования Генри Мэйхью и Джона Бинни, выдающихся социальных историков XIX века, опубликовавших в 1862 г. свою книгу «Уголовные тюрьмы Лондона».
История плавучих тюремИдея превращения отслуживших свой срок судов в тюрьмы возникла, когда перевозка осужденных в британские заокеанские владения стала невозможной вследствие разразившейся американской войны за независимость. Указ Георга III (19, Георг III, гл. 74) гласил:
… в целях более сурового и действенного наказания наиболее жестоких и наглых преступников, постановляю, что отныне, с первого дня месяца июля 1779 г. любой преступник мужского пола, повинный в воровстве или в другом преступлении, за исключением мелкой кражи, за которые его надлежит по закону отправить в Наши заморские владения, может быть законным образом осужден к отбыванию наказания на одном из судов, должным образом приспособленных для проживания и безопасности заключенных, коим вменяется в обязательный труд очистка от песка и наносного ила дна реки Темзы, равным образом, как и любой другой реки, пригодной для плавания грузовых судов…
«Юстиция», старый торговый корабль, курсировавший между Британией и Индией, а также «Цензор», военный фрегат, стали первыми в Англии плавучими тюрьмами. К январю 1841 г. в различных плавучих тюрьмах содержались уже 3552 заключенных. Некоторое представление о санитарном состоянии этих учреждений можно получить из доклада мистера Питера Босси, врача плавучей тюрьмы «Уорриор». В нем сообщается, что в 1841 г. из 638 заключенных, содержавшихся на борту судна, в тюремной больнице побывало не менее 400 человек, 38 из которых умерли. В этот период в распоряжении британского правительства имелось не менее 11 судов, приспособленных под места заключения (включая находившиеся на Бермудах).
«… нам сообщил один из надсмотрщиков, служивший на тюремном судне, что он хорошо помнит, как не раз видел развешанные на снастях рубахи заключенных, на которых кишело столько паразитов, что рубахи эти казались посыпанными перцем; и что когда на борту судна впервые разразилась эпидемия холеры, священник отказывался отпевать отдельных мертвецов, пока их не скапливалось на борту не менее полудюжины, только тогда гробы скопом свозили к болоту и погружали их по знаку священника, причем его преподобие не покидал корабля, боясь сопровождать тела умерших в последний путь.
Такого скандального положения дел далее терпеть стало невозможным. В правительственные учреждения от начальников плавучих тюрем посыпались доклады с требованием реформирования этой системы. Расшатыванию тюремной дисциплины в немалой мере служило то обстоятельство, что суда, вверенные попечению начальников тюрем, прогнили и не могли далее служить в нынешнем качестве. «Уорриор», — писал один из них, — прогнил и латан-перелатан настолько, что нет никакой возможности сказать, сколько еще он продержится на плаву. Следует перевести заключенных в более безопасное место содержания, поскольку бессмысленно ремонтировать подобное «корыто». «Уорриор» сгнил от мачты до киля».
