Издательство «Азбука» - Мы – славяне!
В «Песне о Буревестнике» М. Горького говорится о глупых, жирных, трусливых гагарах, не любящих бурь. И о смелых буревестниках, приветствующих шторм. А между тем такие «гагары» составляют большую часть всякого нормального человеческого общества, не взбаламученного войной или переворотом. Эта часть населения обычно довольна существующим положением дел или худо-бедно мирится с ним – во всяком случае, не стремится к революционным переменам, предпочитая стабильность. И если подумать, получается, что именно на «гагарах» держится мир. Они сеют хлеб и лепят горшки, пасут скот, охотятся и торгуют – словом, делают что-то для общества и что-то получают взамен. Поэтому учёные называют их «структурой».
Однако во все времена рождались и рождаются люди, никак не вписывающиеся в «структуру». Всегда кто-то «шагает не в ногу», не укладывается в рамки, не признаёт запретов и ограничений – вплоть до юридических и религиозных законов. Их называют белыми воронами, еретиками, диссидентами, деклассированным элементом. Они не подчиняются существующим порядкам и желают их изменить, а в своём кругу провозглашают «свободу, равенство, братство»… Эту часть человечества учёные называют «коммунитас» – от слова «общий».
Лучше они или хуже «структуры»?.. Кто они – передовая часть общества или его отбросы? Избранники или отверженные? Кто нам симпатичней: законопослушный крестьянин, ремесленник, торговец – или вольный разбойник, пират (многие читали про капитана Блада), революционер, хиппи, рокер?
«Песня о Буревестнике» однозначно отвечала на этот вопрос… Однако минуло время, и оказалось, что одной «бурей» жить невозможно.
Без каждодневного труда «гагар» общество рухнет, как здание, в котором сгнили несущие балки. С другой стороны, если все будут беспрекословно слушаться родителей, начальников и правителей, подобно роботам соблюдать все правила, – общество лишится «закваски» новых идей, перестанет развиваться, окажется в тупике. Вывод: того и другого должно быть в меру. Чтобы общество не гнило в «застое» и не срывалось в «штопор» кровавого хаоса… Нас хотели сплошь сделать «буревестниками» и начали с того, что почти под корень истребили «гагар». Результат известен…
Видимо, истина состоит в том, что нормальному здоровому обществу равно нужны все его дети: люди-валуны, люди-колючки и даже люди – ёлочные игрушки, живущие как бы ни для чего, «для красоты».
Изображения горожан в заглавных буквах рукописей. XIV век
И ещё: самые интересные приключенческие книжки, конечно, пишутся про «буревестников». Но наяву жить безопаснее и теплее среди «гагар». Вот и выбирай.
Перед таким выбором неизбежно оказывается любой наш современник. Но ведь точно так же было и в древности!
А что происходит с вольницей «свободных и равных», когда она отделяется от ненавистной «структуры» и начинает жить сама по себе? Оказывается, очень быстро она сама обзаводится «структурой». Вспомним: капитан Блад из книги Р. Сабатини скоро стал командовать кораблём и в конце концов занял губернаторский пост. Монашеские ордена, задуманные их основателями как братства «идейно» нищих (и, соответственно, равных), неминуемо обзаводились хозяйством, смиренные обители превращались в богатые монастыри, а революции порождали бюрократов…
…Несколько коротких глав этого обзора, естественно, никоим образом не исчерпывают всего, что известно учёным о родственных группах и о том, как они изменялись на протяжении столетий. Подробнее об этом можно прочитать в специальной литературе. А теперь попробуем хоть одним глазком заглянуть «внутрь» всем привычных и знакомых русских терминов родства: оказывается, у них тоже есть своя история, долгая, интересная и непростая.
Мать
Бронзовый крестик. IX век
Когда хотят придать слову «мать» оттенок торжественности, говорят «матерь»: например, «Матерь Божия». И мало кто знает, что при этом мы вовсе не украшаем «первичное» слово, но, наоборот, возвращаемся к исконной, древнейшей индоевропейской форме – «матэр». В некоторых однокоренных словах эта форма прощупывается и поныне, например в словах «материя», «материк» и «матёрый» («матерой») – «сильный, зрелый, старый». По мнению исследователей, слово «матёрый» образовалось невероятно давно и косвенно говорит о том, какое высокое положение занимала женщина в древности, особенно женщина-Мать.
Отец
Как пишут лингвисты в большинстве индоевропейских языков для «отца» существуют обозначения, происходящие от исконного «патэр» (в некоторых, например в английском и немецком, начальное «п» перешло в «ф»). Этимологи спорят о происхождении этого слова. Одни возводят его к корням, имеющим значение «охранять», «защищать» (мужчина – защитник женщины и детей!), другие видят в нём смысл «вождь», «господин», «глава семьи». С этим последним толкованием согласиться трудно, так как родственная терминология уходит истоками во времена матриархата. Поэтому ряд исследователей склоняется к мысли, что «патэрами» в древнем обществе назывались, так сказать, духовные отцы, воспреемники мальчика при его посвящении в юноши – старшие мужчины рода, которые уводили его в мужской дом обучать разным премудростям. Не случайно «патэр» и производные от него во многих языках слова обозначают в первую очередь именно духовного, а не физического отца.
Для обозначения физического родителя существует особый класс слов, производимых от корня «ген» – рождать (об этом корне см. выше, в главе «Большая семья»).
Часть учёных считает, что у славян древний «патэр» со временем превратился в «батю». Считается также, что это слово обозначало прежде не только отца, но и старшего брата, а значит, опять-таки старших мужчин племени – воспитателей юноши, под руководством которых мальчик превращался в мужчину. Нелишне вспомнить здесь и «батюшку» – распространённое название православного священника, то есть всё того же духовного отца.
Собственно славянский «отец» имеет не менее интересную и овеянную древностью историю, чем отдающий латынью «патэр». «Отец» происходит от индоевропейского «атта», с тем же значением. Древняя форма прослеживается, например, в старославянском слове «отний» – «отчий» или в диалектном «безотной» – «безотцовщина».
1. Ручной гончарный круг. XIX век. 2. Гончарный горн. Обнаружен при раскопках в Белгороде. 3. Горн Донецкого городища (в разрезе)Наследниками индоевропейского «атта» были, по мнению учёных, такие обозначения отца, как русский «тятя», украинский «тато», латинский, греческий, хеттский «тата», английский «dad» – «папа», «папаша» и другие подобные им. К «патэру» эти слова отношения не имеют.
Ребёнок
Вне зависимости от пола, самых младших членов рода во всех славянских языках называют одним из трёх терминов: «дитя», «ребёнок», «чадо».
По мнению языковедов, общеславянским и, видимо, наиболее древним из трёх является «дитя» и родственные ему слова. Не случайно при этом, что «дитя» – среднего рода, хотя уже в самый момент рождения ребёнка доподлинно известно, кто появился – девочка или мальчик. Более того: филологи пишут, что в самые древние времена словом среднего рода могло называться лишь нечто неодушевлённое в противоположность одушевлённому. Некоторое представление об этом даёт, пожалуй, английский язык. В нём нет грамматического рода, но есть местоимения «он», «она», «оно». Так вот, когда речь идёт о человеке, всегда говорят «он» или «она». Зато о маленьком ребёнке, животном или растении – чаще всего «оно». И точно так же – о неживой природе.
Глиняная кукла. X век
«Дитя» в буквальном смысле означает «вскормленное». Вероятно, средний род здесь как бы подчёркивает, что «вскормленное» ещё очень мало что умеет, кроме как есть, что «оно» ещё не проявило себя как разумная личность, достойная называться одушевлённой. Вот пример: «детиной» называли в старой России взрослого мужчину, который жил с родителями, по какой-то причине не обзаводясь собственной семьёй, а значит, по тогдашним понятиям, не реализовав себя в качестве полноценного члена общества. И до сих пор, давно забыв исконное значение, при слове «детина» мы неизменно представляем себе нечто здоровенное, не наделённое, впрочем, великим умом.
Отметим, что во многих индоевропейских языках для обозначения молодых существ служили или посейчас служат слова именно среднего рода.
«Ребёнок» (древнерусское «робя», «паробок», русское диалектное «робя», «робятко» – опять средний род! – «робёнок», украинское «парубок» – «парень» и множество родственных слов во всех славянских языках) восходит к индоевропейским корням, означавшим «маленький» (из этого последнего, кстати, развилось самостоятельное обозначение: «мальчик»).
