Надежда Ионин - 100 великих замков
МОСКОВСКИЙ КРЕМЛЬ
Первоначальная ограда появилась на Кремлевском холме одновременно с селением, которое расположилось тут, как считают ученые, в первой половине I века, когда русские начали заселять междуречье Оки и Волги. Славяне издавна жили под защитой ограды и укрепляли не только каждое селение, но часто и каждый двор. Гардарикой (страной городов) называли Древнюю Русь жители Скандинавии, так как каждое селение, окруженное оградой, казалось им городом. А место на высоком мысе при слиянии Москвы-реки и Неглинной с самого начала представляло собой стратегический пункт, так как находилось на перекрестке дорог — с севера на юг и с северо-запада на северо-восток.
Зерно будущего Кремля и по месту, и по размерам очень походило на древние городища, которые почти всегда располагались на высоких холмах при слиянии двух рек: с двух сторон они были ограждены крутыми обрывами, а с третьей — рвом и валом. К 1147 году, когда Москва впервые упоминается в летописях, она сделалась уже значительным селом, и к этому времени укрепления ее состояли, по-видимому, не из одних только земляных насыпей с частоколом наверху. О размерах этого укрепления можно судить по местоположению первой на Москве церкви во имя Иоанна Предтечи, которая до 1847 года стояла на старом месте. Находилась она в 120 шагах от Боровицких ворот, а так как церкви ставились обычно на середине селения, то Кремль простирался и по другую сторону от церкви тоже на 100–120 шагов Предположение это впоследствии подтвердилось, когда при возведении Большого Кремлевского дворца нашли остатки вала и рва. Таким образом, вся крепость тогда из конца в конец равнялась приблизительно 250 шагам.
В начале апреля 1147 года суздальский князь Юрий Долгорукий, возвращаясь из похода на Новгород, пригласил на пир своего родственника и союзника Святослава Северского. Князья встретились на высоком берегу Москвы-реки, где среди густого бора стояла сельская усадьба. Так что своих гостей хлебосольный князь встретил не на пустом месте, и ему было чем угостить: их обед в честь званых гостей, по словам летописца, был «силен» — то есть щедрый и обильный. Существует легенда, что Юрий Долгорукий будто бы повелел заложить новый город после одного чудесного видения.
Ехал князь с дружиной через дремучие леса, топкие болота, по сторонам посматривал. Вдруг видит, что впереди между деревьями то ли туман встает, то ли дым клубится.
— Что это там такое? — воскликнул князь.
Посмотрели все и увидели, как облако на глазах превращается в неведомого зверя с тремя головами и пестрой шерстью. Замерла княжеская дружина в изумлении, а чудный зверь стал таять да и исчез совсем.
— Что сие значит 9 — спросил князь мудрого старца. Задумался тот, а потом ответил:
— Явление сего чудного зверя есть знак, что поблизости сих мест быть великому городу.
Молча поехал князь дальше, погрузившись в свои думы. Ведь в нескольких землях его обширного Владимиро-Суздальского княжества уже есть города: Переславль-Залесский, Дмитров, Юрьев-Польский…
Через девять лет после пира Юрий Долгорукий привел сюда суздальских, владимирских и псковских мастеров и повелел своему сыну Андрею насыпать новую крепость, так как старая была не только мала, но уже и обветшала Автор древней повести «О зачале царственного града Москва» писал:
«Юрий князь взыде на гору и обозре с нее очима своими семо и овамо, по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оные и повелел вскоре сделати град мал древлян, по левую сторону реки на берегу и прозва его званием реки Москва град.»
Город был действительно мал, занимал одну десятую часть нынешнего Кремля, но место было выбрано очень удачно. На мысу между реками срубили княжеский дом и церковь, над 40-метровым обрывом (у нынешних Боровицких ворот) углом сходились бревенчатые стены, на земляном валу стоймя укрепили бревна, остро обтесанные сверху. В новом городище, защищенном с двух сторон обрывами и реками, узкий, но глубокий ров выкопали только со стороны «приступного места». Края рва укрепили кольями и надолбами, а с приземистых вежей[21] вглядывались вдаль дозорные.
Главным сооружением всей фортификации как раз и были башни: заполненные землей и камнями, они могли противостоять ударам стенобитных орудий. Если врагу и удавалось завладеть стеной, он оказывался под огнем башен. Каждая из них представляла собой крепость, отдаленную друг от друга на полет стрелы. Хоть и невелик был сначала Кремль, но своими укреплениями он прикрывал торговые пути и поселения, расположившиеся вокруг Боровицкого холма, да и люди могли укрыться в лихое время за его стенами.
После смерти Юрия Долгорукого летописи упоминали о Москве лишь изредка. Так, например, в них отмечалось, что через 21 год после возведения кремлевских укреплений над ними взметнулось пламя и толпы половцев с гиканьем кинулись на приступ. Однако нелегко было «брать копьем» новое поселение, и потому приведший половцев рязанский князь Глеб «пожже Московь всю, город и села», чем и положил начало длинному списку осад и пожаров.
Но городок над рекой не сдавался, само его расположение стягивало к нему людей, которые упорно и терпеливо рубили на пепелищах новые хоромы, сквозь бор прокладывали дороги, заселяли окрестности… Много сделал для Москвы князь Андрей Боголюбский — сын Юрия Долгорукого. Он не поехал в Киев сесть на престол отца и деда, а заставил признать себя князем всей Русской земли. Некоторые ученые даже предлагают считать его основателем Москвы, другие же считают, что он был только исполнителем работ, задуманных его отцом.
В 1272 году в городище над холмом поселился удельный князь Даниил Александрович — сын Александра Невского. Над частоколом засверкал крест небольшой церквушки, над крутым берегом реки Неглинной поднялись жилые терема. В грубом, но прочном доме князя Даниила разместились низенькие горницы и клети, под ними — в амбарах и ледниках — хранились всевозможные припасы. В Кремле разместилась и ближняя дружина князя, на береговых пристанях год от года ширился торговый и ремесленный посад, лепившийся поближе к крепости. А на площади, где сейчас стоят кремлевские соборы, паслись коровы и росла репа.
В смутное время феодальной раздробленности и иноземных нашествий вокруг Москвы стало складываться централизованное русское государство, ибо не было другого княжества, которое располагалось бы так выгодно и удобно. На окраинных землях жить опасно, каждый час можно ожидать набегов, пожаров, смерти. На западных границах Руси крепнет литовский князь, в юго-восточных степях — жестокая и дикая Орда. Далеко на север тоже забираться опасно — неприютен суровый край, поэтому охотнее всего переселенцы тянулись к Москве-реке: соседние княжества, леса и болота, кольцом окружавшие Москву, сдерживали врагов. Богатейшие заливные луга обеспечивали скот кормами, реки изобиловали рыбой, леса давали хороший строительный материал, да и зверья в них много…
При Иване Калите московская крепость становится уже тесной для двора князя и двора митрополита Петра, который в 1328 году перенес свою резиденцию из Владимира в Москву. Поэтому решено было снести старые стены, возведенные из смолистой горючей сосны, и в 1339 году был заложен «град Москвов дубов». Иван Калита отдал свой дворец митрополиту, а для него поставили новый деревянный дворец — по соседству с нововоздвигнутыми храмами. Из аршинных дубовых брусьев строители возвели новые стрельницы и стены, Кремль раздался в ширину (в сторону нынешней Красной площади), и теперь в крепости сидела уже не ближняя княжеская дружина, а большой гарнизон: лучники, пушкари метательных машин, оружейники для починки «ратного сосуда» и прочий военный народ.
Всего за пять месяцев при Иване Калите возвели мощные дубовые стены, быстро строился и укреплялся новый город, но от пожаров он также быстро превращался в золу и пепел. Чуть больше 30 лет простоял дубовый Кремль, а в княженье Дмитрия Ивановича, которого впоследствии назовут Дмитрием Донским, от церкви Всех Святых на Черторьи (Кропоткинские ворота) начался пожар невиданной силы. В лето 1365 года огненный смерч обрушился на скученные строения Кремля, и за два часа гибельный пожар уничтожил все до основания, остались только уныло торчащие обугленные кремлевские стены с выгоревшими навесными бойницами.
После такого бедствия молодой князь Дмитрий Иванович созвал бояр и князей на совет о новых укреплениях города, потому что негоже было Москве впредь обходиться деревянными стенами, как деревне. Все лето и зиму заготовляли белый камень в селе Мячково, а весной 1367 года собрали со всех русских земель мастеров каменного дела, которые и стали выкладывать первые каменные стены Кремля. Но старые дубовые стены снесли не сразу, так как нельзя было даже на короткий срок оставлять Москву без укреплений. На смену «великой тишине», которую оставил своим преемникам искусный правитель Иван Калита, пришло время военных столкновений с Золотой Ордой и с соседями. Москве по-прежнему угрожали тверские князья, все еще добивавшиеся великокняжеского престола. На западе вставала могущественная Литва, поддерживавшая в своих интересах воинственные устремления Твери, со всех сторон и в любой час великокняжеский стольный град ожидало внезапное нападение.
