Александр Кучинский - Преступники и преступления. Законы преступного мира. Побеги, тюремные игры
— Шо ты там застряв? Ссышь, чи шо?
— Закрой хайло, — зашипел Саркисов. — Давай договоримся. Ты молча делаешь то, что я скажу. Иначе я тебя просто сброшу головой вниз. Понял?
Хохол обиженно затих. Он оглядывался по сторонам и со страхом смотрел вниз. Его кисти на скобах побелели и от напряжения мелко дрожали. Хмара топтался на скобе и пытался представить, чем сейчас занимается Саркисов. А тот уже закрепил на верхней скобе каркас с деревянной палкой для рук. Обвязав вокруг скобы конец веревки (другой конец зек обмотал вокруг себя на тот случай, если вдруг сорвется), Саркисов начал опасный маневр. Зек прополз по стенке трубы около метра и словно индеец из колчана достал из-за спины три длинные рейки. Он намертво вогнал первую в металлический паз каркаса, перехватил самодельными ремнями и продолжил путешествие по краю, но уже в обратную сторону. Вскоре была установлена и вторая рейка. Начиналась самая рискованная фаза операции. Обматерив на всякий случай Хмару, тосковавшего на ржавых скобах, и запретив тому двигаться. Саркисов пополз к противоположному краю трубы. Он старался не думать о высоте. Страховку пришлось отстегнуть.
Легкий ветер начинал трепать полотно. Чем дальше продвигался зек и чем дальше заносил последнюю рейку, тем сильнее вибрировал дельтаплан. «Только бы не сорвался, — думал Саркисов, закрепляя концы планера, — Впрочем, черт его знает, что лучше. Они с Хмарой…» Вспомнив о хохле, дельтапланерист тихо застонал. Неустойчивая конструкция была почти готова. Зек вторично прополз по кирпичной окружности, проверяя крепление, и наконец вернулся к верхним скобам. Те уже были заняты сгорающим от страха и любопытства Хмарой. Согнав хохла вниз, Саркисов начал регулировать каркас. Все его движения были спокойны и точны. На сборку дельтаплана ушло не меньше часа. Хмара принялся тихо ругаться и нервно топтаться под ногами. Он проклинал всех на свете, однако вниз не слезал.
Всему приходит конец. Саркисов выдохнул: «Все!», вытер потный лоб и посмотрел на спутника. Его взгляд сейчас мог бы расплавить вольфрам, но только не Хмару. Над трубой трепетал темный планер, готовый сорваться и понестись над землей. Саркисов посмотрел в сторону вышки. «Вертухай» стоял лицом к трубе. Что-то горячее уперлось зеку в колено, потом в бедро и наконец в бок. Это продвигался наверх Хмара.
— Подвынься. — зашептал он.
— Я сейчас тебя в трубу кину, гнида! — со слезами в голосе выдушил Саркисов.
— А я крычать начну.
Наконец часовой повернулся к ним спиной. Время!
— Ты, морда хохлацкая! Поднимайся ко мне. Да осторожней, гад! Берись за палку, с краю берись. И запомни: ни единого звука. Что бы я ни делал, и как бы мы ни летели. Я не хочу из-за тебя подыхать. Если пикнешь — сброшу вниз. Поверь мне. Допер?
Хмара закивал и покрепче уцепился за палку. Он весь дрожал, колени ходили ходуном, зубы мелко стучали. Саркисов смутно подозревал, что полет ничем хорошим не завершится. Но отступать было поздно. Он перекрестился, отсоединил палку от скобы и, тихо скомандовав: «Толчок!», первым оттолкнулся от трубы. Планер бесшумно отделился. Давно забытые ощущения вновь заструились и запульсировали в груди Саркисова. Но они продолжались лишь первые секунды полета. Планер слишком резво пошел вниз. Хмара заскулил и сразу же получил в ухо. Первая заградполоса приближалась. Резко терял высоту и дельтаплан. До земли оставалось метров десять. Планер вдруг выровнялся, и зеки заликовали. В следующую секунду он вновь устремился вниз. Скрытый рубеж был пройден. Пять метров, четыре, три… Оставались проволочное заграждение и бетонный забор. Это был относительный успех. Если удастся незаметно пересечь стену колючки, они могут вскарабкаться и на бетонный забор. Саркисов предусматривал и такой исход. Сосновая треугольная рама легко превращалась в корявую невысокую лестницу. Приходилось уповать лишь на то, чтобы часовой подольше маячил спиной к этому участку запретки. Верхний ряд колючей проволоки прошел в десятке сантиметров от палки. За миг до этого Саркисов резко подбросил вытянутое в струну тело. Слава Богу, успе…
— А-а-а! — заорал Хмара. Он врезался ногами прямо в проволоку и, увлекаемый планером, протащился по всему верхнему ряду. Десятки острых стальных витков раскроили в клочья его брюки и разодрали кожу на бедрах и голени. Саркисов похолодел. Дельтаплан с треском бухнулся на землю. Хохол продолжал истошно орать, катаясь по взрыхленному фунту. В свете прожекторов он смотрел на свои окровавленные ноги, дергался и силился подняться. Часовой развернулся, секунду любовался странным зрелищем и дал первую очередь поверх голов. Хмара вдруг замер, посмотрел в сторону вышки, повернулся и увидел Саркисова. На глазах бывшего спортсмена-дельтапланериста стояли слезы. Ни слова не говоря, Саркисов стал лупить израненного хохла ногами. Глаза застилал туман, но сквозь него Хмара еще просматривался.
— Стоять! На землю! — кричал с вышки сержант. Этого можно было и не говорить: Саркисов уже сидел на Хмаре и душил его обеими руками. Отчаянные вопли и хрипы заглушила вторая очередь. Пули легли в трех метрах от зеков. На стрельбу зеки уже не реагировали: первый из них был сосредоточен на горле своего спутника, а последний стремился немного подышать. Хмару спас караул. Пять солдат едва растащили заключенных. Саркисов истерично плакал и орал на всю зону:
— Сучье рыло! Лучше застрелите меня! Я знал! Знал!
Зеков волокли в штрафной изолятор. Хмара приседал и корчился от боли, что, однако, не мешало ему вопрошать:
— Вы нас по разным камерам? Якшо в одну — то я краще вмру отут.
Из служебного донесения в ГУИД МВД РСФСР:
«16 июля 1982 года в ИТК-29 усиленного режима осужденный Саркисов Марат Дмитриевич, 1943 года рождения, отбывающий срок наказания за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, и Хмара Григорий Емельяновым, 1938 года рождения, отбывающий наказание за кражу личного имущества, предприняли попытку побега из мест лишения свободы. Они попытались пересечь контрольные и заградительные препятствия с помощью устройства, которое напоминает планер. Осужденный Хмара Г. Е. получил легкие телесные повреждения, вызванные скольжением по верхней части проволочного заграждения, и был госпитализирован.
17 июля Саркисов, находясь в ШИЗО, разбил голову о стену камеры и был переведен в санчасть. Там он попытался задушить осужденного Хмару и был изолирован в ординаторской. Возбуждено уголовное дело».
Изворотливый арестантский ум рождал и рождает новые проекты. Соблазн покинуть зону по воздуху был слишком велик, чтобы оставить его не у дел. И все же удачных побегов почти не наблюдалось. Был случай, когда узник выбрался из американской тюрьмы на вертолете: в оговоренное время военный вертолет просто снял его с тюремной крыши и на веревочной лестнице унес в темноту. Акция оказалась настолько быстрой и неожиданной, что охрана растерялась. Пока шли запросы и подтверждения приказов (нештатная ситуация взяла свое), арестант — бывший офицер израильской разведки «Моссад» — уже прыгал на крыше, стремясь ухватиться за лестницу. Только когда вертолет начал удаляться и набирать высоту, раздались первые автоматные очереди. Несмотря на оригинальность проведения побега, следует заметить, что его успех целиком обязан внешнему вторжению.
К экзотике тюремно-лагерных побегов можно отнести случай на сибирском лесоповале в начале 50-х годов. Сейчас он больше похож на легенду. Спустя полвека трудно разобрать, где правда, а где вымысел. На каждую удивительную историю документов не напасешься. Итак, один из зеков смастерил из бензопилы (то ли «Дружба», то ли «Служба») мини-вертолет: он вырезал из толстой жести лопасти и насадил их на рабочую ось. Новшество имело лишь внешний успех. При попытке взлететь бензопила со страшным ревом смогла поднять зека, который к тому времени резко сбросил вес до шестидесяти килограммов, лишь на два метра. Накренясь под сильным ветром, самопальный геликоптер оглетел в сугроб и едва не покалечил самого «летчика». Поговаривают, что охрана даже не стала расценивать этот казус как побег, настолько комичным и нелепым выглядел полет. Нельзя исключить, что именно этот случай лег в основу известного полуфантастического фильма, где главный герой с бензопилой в руках кружил над бараками и конвоем.
Достойное место в истории ГУЛАГа занимает полет на воздушном шаре. Его участники и очевидцы не сохранились, оставив лишь обрывки воспоминаний. На одном из Соловецких островов, еще во времена их робкого освоения, группа заключенных из пленок и клеенок сшила ни много ни мало — воздушный шар. Его планировали надуть газом, который был доставлен для бытовых нужд и хранился в хозбараке. Гондолой должен был служить легкий жестяной бак для отходов. Шар так и не улетел на материк. Его даже не успели наполнить газом. Зеки не смогли герметично закупорить дыры и заделать швы. К тому же шар оказался такой странной и неправильной формы, что смельчаков не нашлось. В конце концов этот клеенчатый мешок, задубевший на морозе, вновь разорвали на куски и закопали.
