Алексей Дельнов - Крым. Большой исторический путеводитель
На время войны избирался походный конунг, и вот его власть была неограниченной, он обладал правом жизни и смерти над своими подчиненными. Так, трусов обычно вешали на деревьях.
Боги германцев были им под стать. На их великолепной необъятной мифологии останавливаться не будем. Но отметим, что верховный бог-шаман Один, разъезжающий по небесам и преисподней на своем восьминогом коне Слейпнире, был еще и богом войны и победы, а его сын, бесстрашный воитель Тор, – общепризнанный покровитель всех германских воинов. А какой замечательный рай – Вальгалла – был у германцев! Прекрасные и крылатые девы-валькирии доставляли в него души со славою павших воинов прямо с поля битвы. Там их главным развлечением были каждодневные яростные поединки, в которых они могли изрубить друг друга на куски. К вечеру же все склеивались и шли на веселое пиршество в огромную нарядную горницу Одина. Кстати, о коне Слейпнире: по мнению многих исследователей, его восемь ног появились под впечатлением зрелища четырех воинов, несущих своего павшего вождя или товарища.
Германцы были хорошими наездниками – лучшими, чем галлы, а те, по признанию Цезаря, превосходили римлян. Вот отрывок из Плутарха, повествующий о сражении войска римского полководца Мария с германскими племенами кимвров и тевтонов, вторгшимися на италийские земли во II в. до н. э.: «Конница, числом до пятнадцати тысяч, выехала во всем своем блеске, в шлемах в виде страшных, чудовищных звериных морд с разинутыми пастями, над которыми поднимались султаны из перьев. Отчего еще выше казались всадники, одетые в железные панцири и державшие сверкающие белые щиты».
Но в той битве германцы были разгромлены. Представление об искусстве ведения войны большими армиями у них было в то время, похоже, еще младенческое; а противостоял им один из лучших полководцев за всю римскую историю. Да и дисциплина у германцев, если верить Тациту, хромала.
Во вражеском лагере глазам победителей предстало страшное зрелище: «Женщины в черных одеждах стояли на повозках и убивали беглецов – кто мужа, кто брата, кто отца, потом собственными руками душили маленьких детей, бросали их под колеса или под копыта лошадей и закалывались сами. Рассказывают, что одна из них повесилась на дышле, привязав к щиколоткам петли и повесив на них своих детей».
Примем в соображение: попасть в плен значило стать рабом, а в том мире это было для человека несчастием силы просто мистической. Обряд порабощения был предельно прост: пленника брали за руку и, рванув на себя, имитировали насильственный увод. Но отныне он переходил в совершенно иное, презренное качество – даже в глазах родных и близких. «Удар божественной судьбы» – прежним человек уже не мог стать и в случае освобождения.
* * *Почему готам не стоялось на месте в Прибалтике? Наверное, кто-то их сильно притеснил, не будем забывать, что они не были старожилами в тех краях. Но почему отправились в такую даль, к Черному морю? Просто так вышло, пошли, пошли и пришли? Не думаю, наверняка у них уже были обширные сведения о дальних краях. Германцы тесно общались с галлами, цивилизация которых была, возможно, не ниже римской (во всяком случае, во многих отношениях) и которые вели обширную внешнюю торговлю. Да и сами, как все варвары, были жадно любопытны и плюс к тому по-индоевропейски переимчивы во всем, что им казалось полезным. Они были наслышаны о широких просторах и богатых странах у моря и за морями, дорогу к которым загораживали не римские легионы, а леса и равнины, населенные не очень сильными племенами (они и сильных не боялись, и римлян не раз побеждали, но были, опять же, по-индоевропейски практичны: умный в гору не пойдет, если гору можно обойти. Переть на рожон полагалось штатным героям, но это особая статья).
Однако германские племена вандалов и ругов готам пришлось отбросить со своего пути сразу же, а те, лишившись своих земель (в нынешней Южной Польше), потеснили еще кого-то – в сторону римской границы. Все это происходило не так быстро, как падают костяшки домино. Но со второй половины II в. империи пришлось выдерживать массированный напор варварских племен, и император-философ Марк Аврелий писал свою знаменитую книгу «Наедине с собою», почти не вылезая из седла, отбивая одно за другим варварские вторжения.
* * *В Приднепровье готы пришли под предводительством Филимера, которого готский историк Иордан называет пятым королем после Берига (главный наш источник, книга «Происхождение и деяния гетов», или сокращенно «Гетика», написана Иорданом в VI в., когда королевская власть была уже безусловной данностью).
Нельзя однозначно утверждать, что именно в связи с этим походом простая деревянная телега, запряженная быками, стала одним из главных сакральных символов королевской власти у германцев. Но согласитесь: если не в этом одном походе, то как результат совокупности подобных походов (а сколько их еще будет!) могло возникнуть такое представление.
С приходом в Приднепровье связана легенда о разделении готов на две основные ветви этого народа – восточную и западную, остготов и вестготов. Произошло это будто бы как раз на месте нынешнего Киева. Днепровская стремнина вдруг снесла с трудом наведенную переправу, и кто успел перебраться на левый, восточный, берег, стали остготами. Оставшиеся на западном берегу сочли происшествие за грозное предупреждение и не пошли дальше, предпочтя стать вестготами. В действительности разделение произошло скорее всего позже и не так вот – в одночасье.
Большинство ученых связывают с пребыванием готов в Приднепровье возникновение Черняховской археологической культуры. Культуры высокоразвитой и очень сложной. Она была распространена на территории от Карпатских гор до нижнеднепровского Левобережья. Имеются многочисленные ее локальные варианты, каждый из которых характерен и уникальными отличиями, и множеством заимствований как внутри культуры, так и извне. Неудивительно: происхождение культуры связывают со славянами – вендами и антами, фракийцами, сарматами, скифами, балтами, родственными готам германцами-гепидами, возможно, и с другими германскими племенами, мигрировавшими вместе с готами или подошедшими позднее. Все эти народы ко времени возникновения Черняховской культуры достигли высокого уровня развития и обогатили в ней друг друга. Пожалуй, вся европейская (и мировая) история могла бы сложиться совсем по-другому, просуществуй эта культура, вернее, симбиоз творивших ее народов, подольше. Но ей было отпущено менее двух столетий, пока ее не уничтожили гунны.
На политическом уровне пребывание готов в Приднепровье отмечено возникновением их первого государства, которое у Иордана носит название Ойум (от готского «речная область», «страна вод» – по утверждению историка, по границам его находилось много обширных болот, но некоторые производят «ойум» от «поле», «степь»). Около 230 г. область расселения готов распространилась до Черного моря.
Наиболее сильными соседями готов были сарматы. Значительная часть их племен ушла к тому времени на запад, в придунайские степи, откуда они часто устраивали набеги на земли фракийцев, которые входили теперь в Римскую империю. Их войны с империей чередовались с замирениями, пока при Марке Аврелии не был заключен мирный договор, означавший относительную стабилизацию.
В Северном Причерноморье на первый план вышли сарматские племенные объединения аланов и аорсов. Они имели большое влияние и в междуречье Дона и Волги, где прежде долгое время кочевали. Большое значение для них имели экономические связи с Нижним Подоньем, где находился, как мы знаем, богатый греческий город Танаис, прозванный «торжищем варваров». Там сарматы в обмен на традиционные для здешних мест и транзитные товары получали доступ к изделиям мастерских всего античного мира.
С ближайшими соседями, аланами, отношения у готов складывались непросто. Готы потеснили некоторые племена аланов, а те даже среди сарматов отличались воинственностью. Так что без столкновений с пролитием крови не обошлось. Но, по большому счету, была основа для примирения: готы хоть и хорошо владели конем, но были по преимуществу земледельцами, в любом случае народом сугубо оседлым. В войске же у них преобладала пехота: готы были не из тех германцев, которые выставляли на поле боя многочисленную кавалерию – как в рассказе Плутарха. Сарматам же дороже всего, разумеется, были их степные табуны и стада. Так что наличествовали условия для разделения сфер деятельности и широкого товарообмена.
Судя по всему, отношения более-менее сложились (хотя судить о том, как сложились отношения у двух бесписьменных народов в причерноморских степях две тысячи лет назад, при том, что сторонние наблюдатели, которые могли бы поделиться впечатлениями, в те края не заглядывали, – сложновато). Готы многое переняли у аланов в конном деле, в упряжи, искусстве верховой езды и конного боя, позаимствовали соответствующее вооружение и доспехи. Показательно, что позже, когда и готы, и аланы были увлечены гуннским нашествием в поход на Европу, они там постоянно упоминаются вместе.
