В. Новиков - Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Русская литература XX века
Туллий предлагает Публию пари на снотворное, которое положено узникам, что он осуществит побег. Пока Публий спит, Туллий, оставив в камере только бюсты Овидия и Горация, сбрасывает в мусоропровод остальные мраморные изваяния, в расчете, что они своей тяжестью, увеличенной ускорением свободного падения с высоты семьсот метров, разрушат ножи сечки и убьют крокодилов. Потом он запихивает в мусоропровод матрас и подушки и забирается туда сам.
Проснувшись, Публий замечает в камере что-то неладное и обнаруживает отсутствие бюстов. Он замечает, что Туллий исчез, но не может этому поверить, осознав случившееся. Публий начинает думать о новом сокамернике и по внутреннему телефону сообщает претору, то есть тюремщику, об исчезновении Туллия Варрона. Но выясняется, что претору это уже известно, так как Туллий сам позвонил ему из города и сообщил, что возвращается домой, то есть в Башню. Публий в смятении, и в этот момент в камере появляется Туллий, к изумлению Публия, который не может понять, почему Туллий, удачно осуществив побег, вернулся, но тот отвечает, что только затем, чтобы доказать, что выиграл пари, и получить выигранное снотворное, которое, в сущности, и есть свобода, а свобода тем самым — снотворное. Но Публию чужды эти парадоксы. Он уверен, что если бы сам сбежал, то уж ни за что не вернулся бы, а теперь одним способом побега стало меньше.
Но Туллий уверяет, что побег всегда возможен, но это доказывает только то, что система несовершенна. Такая мысль может устроить варвара, но не его, римлянина, стремящегося к абсолюту. Он требует отдать ему выигранное снотворное. Публий просит рассказать, как ему удалось бежать из Башни, и Туллий открывает ему механизм побега и говорит, что идею подсказал как раз ему флакон со снотворными таблетками, имеющий, как и мусоропровод, цилиндрическую форму. Но Публий хочет бежать из тюрьмы не как места жизни, а как места смерти. Свобода ему нужна, потому что она «есть вариации на тему смерти». Но, по мысли Туллия, главный недостаток любого пространства, и в том числе этой камеры, заключается в том, что в нем существует место, в котором нас не станет, время же лишено недостатков, потому у него есть все, кроме места. И поэтому его не интересует ни где он умрет, ни когда это произойдет. Его интересует только, «сколько часов бодрствования представляет собой минимум, необходимый компьютеру для определения» состояния человека как бытия. То есть для определения, жив ли он. И сколько таблеток снотворного он «должен единовременно принять, дабы обеспечить этот минимум». Это максимальное бытие вне жизни, считает он, действительно поможет ему уподобиться Времени, «то есть его ритму». Публий недоумевает, зачем Туллию столько времени спать, если заключение их — пожизненное. Но Туллий отвечает, что «пожизненно переходит в посмертно. И если это так, то и посмертно переходит в пожизненно… То есть при жизни существует возможность узнать, как будет там… И римлянин такой шанс упускать не должен».
Туллий засыпает, а Публий пугается предстоящих семнадцати часов одиночества, но Туллий утешает его тем, что, проснувшись, расскажет, что видел… про Время… Он просит придвинуть к нему поближе бюсты Горация и Овидия и в ответ на упреки Публия, что мраморные классики ему дороже человека, замечает, что человек одинок, как «мысль, которая забывается».
Э. Л. Безносов
Сергей Донатович Довлатов [1941–1990]
Компромисс
Повесть (1981)
Главный герой, журналист, оставшись без работы, перелистывает свои газетные вырезки, собранные за «десять лет вранья и притворства». Это — 70-е гг., когда он жил в Таллине. За каждым газетным текстом-компромиссом следуют воспоминания автора — реальные разговоры, чувства, события.
Перечислив в заметке те страны, из которых прибыли специалисты на научную конференцию, автор выслушивает от редактора обвинения в политической близорукости. Оказывается, в начале списка должны идти страны победившего социализма, потом — все остальные. Автору заплатили за информацию два рубля. Он думал — три заплатят…
Тон заметки «Соперники ветра» о Таллинском ипподроме — праздничный и возвышенный. На самом деле автор без труда договорился с героем заметки, жокеем Ивановым, «расписать» программу скачек, и они вдвоем выигрывали деньги, ставя на заранее известного лидера. Жалко, что с ипподромом покончено: «соперник ветра» выпал пьяный из такси и уже несколько лет работает барменом.
В газету «Вечерний Таллин», в рубрику «Эстонский букварь», герой пишет милые детские стишки, в которых зверь отвечает на русское приветствие по-эстонски. Автору звонит инструктор ЦК: «Выходит, эстонец — зверь? Я, инструктор ЦК партии, — зверь?»
«Человек родился…Человек, обреченный на счастье!..» — слова из заказного репортажа о рождении четырехсоттысячного жителя Таллина. Герой едет в роддом. Первый новорожденный, о котором он сообщает по телефону редактору, сын эстонки и эфиопа, — «бракуется». Второй, сын еврея, — тоже. Редактор соглашается принять репортаж о рождении третьего — сына эстонки и русского, члена КПСС. Привозят деньги для отца за то, чтобы он назвал сына Лембитом. Автор предстояшего репортажа вместе с отцом новорожденного отмечают событие. Счастливый отец делится радостями семейной жизни: «Лежит, бывало, как треска. Я говорю: «Ты, часом, не уснула?» — «Нет, говорит, я все слышу». — «Не много же, говорю, в тебе пыла». А она: «Вроде бы свет на кухне горит…» — «С чего это ты взяла?» — «А счетчик-то вон как работает…» — «Тебе бы, говорю, у него поучиться…» Проснувшись среди ночи у своей знакомой, журналист не может вспомнить остальных событий вечера…
В газете «Советская Эстония» опубликована телеграмма эстонской доярки Брежневу с радостным сообщением о высоких надоях молока, о приеме ее в партию и ответная телеграмма Брежнева. Герой вспоминает, как для написания рапорта доярки его послали вместе с фотокором Жбанковым в один из райкомов партии. Журналистов принимал первый секретарь, к ним были приставлены две молодые девушки, готовые исполнять любые их желания, спиртное лилось рекой. Конечно, журналисты полностью «воспользовались ситуацией». Они лишь мельком встретились с дояркой — и телеграмма была написана в коротком перерыве «культурной программы». Прощаясь в райкоме, Жбанков попросил «для лечения» хотя бы пива. Секретарь испугался — «в райкоме могут увидеть». «Ну и работенку ты себе выбрал», — посочувствовал ему Жбанков.
«Самая трудная дистанция» — статья на моральную тему о спортсменке, комсомолке, потом коммунистке, молодом ученом Тийне Кару. Героиня статьи обращается к автору с просьбой помочь ей «раскрепоститься» в половом отношении. Выступить в роли учителя. Автор отказывается. Тийна просит: «Есть же у тебя друзья-подонки?» «Преобладают», — соглашается журналист. Перебрав несколько кандидатур, он останавливается на Осе Чернове. После нескольких неудачных попыток Тийна наконец становится счастливой ученицей. В знак благодарности она вручает автору бутылку виски, с которой он и отправляется писать статью на моральную тему.
«Они мешают нам жить» — заметка о попавшем в медвытрезвитель работнике республиканской прессы Э. Л. Буше. Автор вспоминает трогательную историю своего знакомства с героем заметки. Буш — талантливый человек, пьющий, не выдерживающий компромиссов с начальством, пользующийся любовью у красивых стареющих женщин. Он берет интервью у капитана западногерманского корабля Пауля Руди, который оказывается бывшим изменником Родины, беглым эстонцем. Офицеры КГБ предлагают Бушу дать показания, что капитан — половой извращенец. Буш, негодуя, отказывается, чем вызывает у полковника КГБ неожиданную фразу: «Вы лучше, чем я думал». Буша увольняют, он нигде не работает, живет с очередной любимой женщиной; у них поселяется и герой. На одну из редакционных вечеринок приглашают и Буша — как внештатного автора. В конце вечера, когда все изрядно напились, Буш устраивает скандал, ударив ногой по подносу с кофе, который вносит жена главного редактора. Герою он объясняет свой поступок так: после лжи, которая была во всех речах и в поведении всех присутствующих, по-другому он не мог поступить. Шестой год живя в Америке, герой с грустью вспоминает о диссиденте и красавце, возмутителе спокойствия, поэте и герое Буше, и не знает, какова его судьба.
«Таллин прощается с Хубертом Ильвесом». Читая некролог о директоре телестудии, Герое Социалистического Труда, автор некролога вспоминает лицемерие всех, кто присутствовал на похоронах такого же лицемерного карьериста. Печальный юмор этих воспоминаний состоит в том, что из-за путаницы, произошедшей в морге, на привилегированном кладбище хоронили «обычного» покойника. Но торжественную церемонию довели до конца, рассчитывая ночью поменять гробы…
