В. Новиков - Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XVII-XVIII веков
Скупость — детище нелепого недоверия к обстоятельствам жизни; страсть к игре, наоборот, рождена нелепой верой в случай.
Отцовская любовь ничем не отличается от любви к самому себе, ибо ребенок во всем зависит от родителей и связан с ними. Но у детей есть самолюбие, поэтому дети любят отцов меньше, чем отцы — детей.
Домашние животные ублажают наше самолюбие: мы воображаем, что попугай любит нас, ценит нашу ласку — и любим его за этот перевес над ним.
Дружескую приязнь рождает несовершенство нашей сущности, а несовершенство самой этой приязни ведет к ее охлаждению. Мы страдаем от одиночества, но и дружба не заполняет пустоты. В юности дружат нежней, в старости — крепче. Низок душою тот, кто стыдится дружбой с запятнавшими себя людьми.
О любви. Вполне возможна и любовь, свободная от грубой чувственности, но ока нечаста. Человек влюбляется в созданный им образ, а не в реальную женщину. Вообще же в любви главное для нас — качества внутренние, душа. Не надо путать любовь с дружбой, ибо дружбой правит разум, а любовью — чувства. Нельзя о человеке судить по его лицу, куда интересней смотреть, какие лица ему нравятся более других.
Сострадание — чувство, в котором печаль смешана с приязнью. Оно бескорыстно, разум над ним не властен.
О ненависти. Ненависть — глубокое уныние, которое отвращает нас от того, чем оно вызвано — в это чувство входят и ревность, и зависть.
Человек уважает все, что любит, в том числе и себя.
Главнейшие чувства человека: желание, недовольство, надежда, сожаление, робость, насмешка, замешательство, удивление. Но все они слабее любви, честолюбия и скупости.
Человек не может в общем управлять страстями. успокоить их нельзя, да и не нужно, потому что они — основа и суть нашей души. Но бороться с дурными привычками необходимо, а победим ли мы их — на все Господня воля.
Книга третья. О ДОБРЕ И ЗЛЕ КАК НРАВСТВЕННЫХ ПОНЯТИЯХ
Добром следует считать лишь то, что благотворно для всего общества, а злом — то, что для него гибельно. Интересами отдельного человека приходится жертвовать. Цель законов — охранять права каждого.
Добродетель — это предпочтение общего интереса интересу личному; а корыстный интерес — источник любых пороков. Добродетель не приносит людям счастья потому, что они порочны, а пороки не приносят пользы.
Величие души — влечение совершать великие деяния, добрые или злые. Поэтому иные пороки не исключают великих достоинств, и наоборот.
О мужестве. Есть много разновидностей мужества: мужество в борьбе с судьбой, терпение, храбрость, твердость и другие. Но они редко встречаются все сразу.
Чистосердечие — это верность, не ведающая подозрений и уловок. Умеренность говорит о душевном равновесии. Благоразумие есть здравая предусмотрительность. Деятельность — проявление беспокойной силы, лень — спокойного бессилия. Суровость — ненависть к наслаждениям, строгость — ненависть к порокам. Мудрость — понимание сути добра и любовь к нему.
Добродетель — это добро и красота вместе; к примеру, лекарства хороши, но не красивы, и многое есть, что красиво, но не полезно.
Господин Круза говорит, что красота — это то, что наш разум воспринимает как сложное, но неразделимое целое, это многообразие в единстве.
А. В. Скобелкин
Размышления и максимы
(Réflexions et Maximes)
Афоризмы (1747)
Легче сказать новое слово, чем примирить меж собой слова, уже сказанные.
Наш разум скорее проницателен, чем последователен, и охватывает больше, чем в силах постичь.
Если мысль нельзя выразить простыми словами, значит, она ничтожна и ее надо отбросить.
Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.
Неизменная скупость в похвалах — верный признак поверхностного ума.
Пылкое честолюбие изгоняет из нашей жизни всякую радость — оно хочет править единовластно.
Лучшая опора в несчастье — не разум, а мужество.
Ни мудрость, ни свобода не совместны со слабостью.
Разуму не дано исправить то, что по самой своей природе несовершенно.
Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.
Одно дело смягчать правила добродетели во имя ее торжества, другое — уравнивать ее с пороком ради того, чтобы свести на нет.
Мы не любим, когда нас жалеют за совершенные нами ошибки.
Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.
Стоит нам почувствовать, что человеку не за что нас уважать — и мы начинаем почти что ненавидеть его.
Наслаждение учит государя чувствовать себя просто человеком.
Тот, кто требует платы за свою честность, чаше всего продает свою честь.
Глупец всегда убежден, что никто ловчей его не проведет умного человека.
Несколько болванов, усевшись за стол, объявляют: «Где нет нас, там нет и хорошего общества». И все им верят.
Умные люди были бы совсем одиноки, если бы глупцы не причисляли к ним и себя.
Нелегко ценить человека так, как ему хочется.
Пусть человек, не имеющий больших талантов, утешается той же мыслью, что и человек, не имеющий больших чинов: сердцем можно быть выше и тех и других.
Наше суждение о других не так изменчиво, как о самих себе.
Заблуждается тот, кто считает, будто бедняки всегда выше богачей.
Люди лишь до тех пор охотно оказывают услуги, пока чувствуют, что это им по силам.
Кто не способен к великим свершениям, тот презирает великие замыслы.
Великий человек берется за великие дела, потому что сознает их величие, глупец — потому что не понимает, как они трудны.
Сила легко берет верх над хитроумием.
Чрезмерная осмотрительность не менее пагубна, чем ее противоположность: мало проку от людей тому, кто вечно боится, как бы его не надули.
Дурных людей всегда потрясает открытие, что добропорядочные способны на остроумие.
Редко случается высказать здравую мысль тому, кто всегда тщится быть оригинальным.
Чужое остроумие быстро прискучивает.
Дурные советы куда влиятельнее, чем собственные наши прихоти.
Разум вводит нас в обман чаще, чем наше естество.
Великодушие не обязано давать отчет благоразумию о причинах своих действий.
Совесть умирающих клевещет на всю прожитую ими жизнь.
Мысль о смерти вероломна: захваченные ею, мы забываем жить.
Иногда думаешь: жизнь так коротка, что не стоит малейшего моего неудовольствия. Но когда приезжает докучный гость, я не способен терпеливо поскучать каких-нибудь полчаса.
Если даже предусмотрительность не может сделать нашу жизнь счастливой, то что уже говорить о беспечности.
Как знать, может быть, именно страстям обязан разум самыми блистательными своими завоеваниями.
Если бы люди меньше ценили славу, у них не хватило бы ни ума, ни доблести ее. заслужить.
Люди обычно мучают своих ближних под тем предлогом, что желают им добра.
Карать без нужды — значит бросить вызов милосердию Господню.
Никто не сострадает глупцу на том лишь основании, что он глуп, и это, пожалуй, резонно; но до чего же нелепо считать, что в своей глупости повинен он сам!
Всего отвратительнее, но и всего обычнее древняя как мир неблагодарность детей по отношению к родителям.
Порою наши слабости привязывают нас друг к другу ничуть не меньше, чем самые высокие добродетели.
Ненависть пересиливает дружбу, но пасует перед любовью.
Кто рожден покорствовать, тот и на троне будет покорным.
Обделенные силой ищут, кому бы им подчиниться, ибо нуждаются в защите.
Кто способен все претерпеть, тому дано на все дерзнуть.
Иные оскорбления лучше проглотить молча, дабы не покрыть себя бесчестием.
Нам хочется верить, что пресыщенность говорит о недостатках, о несовершенстве того, чем мы пресытились, меж тем как на деле она лишь следствие истощения наших чувств, свидетельство нашей немощи.
Человек мечтает о покое, но радость он обретает только в деятельности, только ею он и дорожит.
Ничтожный атом, именуемый человеком, способен одним взглядом охватить вселенную во всех ее нескончаемых переменах.
Кто осыпает насмешками склонность к вещам серьезным, тот серьезно привержен к пустякам.
Своеобычное дарование — своеобычный вкус. Отнюдь не всегда один автор принижает другого только из зависти.
Несправедливо, когда Депрево ставят рядом с Расином: ведь первый преуспел в комедии — низком жанре, второй же — в трагедии, высоком.
В рассуждениях примеры должны быть немногочисленными; надо не отвлекаться на побочные темы, а сразу изложить конечный вывод.
ум большинства ученых подобен человеку прожорливому, но с дурным пищеварением.
