Непомнящий Николаевич - 100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ
В 1956 г. польские водолазы обследовали «Густлов» и обнаружили что на лайнере кто-то уже побывал. В корпусе были отверстия с характерными следами газового резака, бронированный сейф в надстройке оказался вскрытым.
Уже в наши дни эту загадку разъяснил (или запутал?) некий бывший подводник, один из тех, кто тонул на торпедированном «Густлове» (корабли конвоя тогда спасли 998 человек). После войны униженные поражением немецкие субмаринеры искали дело, которое могло бы приподнять их в собственных глазах. И нашли: увести из-под носа у поляков и русских ценности с «Густлова». На утаённые от союзников средства НСДАП была построена уникальная для тех лет подводная техника, и в 1950 г. «Густлов» выпотрошили. Вот откуда следы газорезки, поразившие польских водолазов. Поднятые с лайнера ценности подводники передали партайгеноссе для реализации. Немец, поведавший эту историю корреспонденту калининградской газеты «Понедельник ТВ», утверждал, что среди них была и Янтарная комната. Упаковочные ящики оказались расколотыми, и фрагменты комнаты пришлось собирать землесосами. Такие подробности уже не спишешь на ошибки памяти. Они либо абсолютно достоверны, либо абсолютное враньё.
Гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох был, похоже, страшным занудой. Весна 1945-го — бомбёжки, бегство всеобщее, а он объявлял подчинённым выговоры в письменном виде да ещё и требовал, чтобы бумажки аккуратно подшивались. Среди них и нашли выговор хранителю янтарной коллекции Кёнигсберга Альфреду Роде за то, что на 4 марта тот ещё не успел эвакуировать своё хозяйство. Значит, 4 марта Янтарная комната не лежала на дне Вислинского залива. И на дне Гданьского — тогда ещё Данцигского — залива она не лежала. Она оставалась в Кёнигсберге. А в апреле Кёнигсберг был взят. Потом он стал советским Калининградом. Может быть, Янтарная комната до сих пор там?
В Кёнигсберг Янтарную комнату вывезли в декабре 1941-го. Там, в Королевском замке, она и хранилась до августа 1944-го, когда замок частично выгорел от бомбёжки. После войны Роде клятвенно заверял нашего профессора Брюсова, что Янтарная комната тогда же, в августе, и сгорела. Но есть свидетельства, что в январе 1945-го ящики с Янтарной комнатой (или часть их) были целы! Опять же приказ Коха — если всё сгорело, то за что выговор объявлять? А Роде вскоре исчез из Кёнигсберга. Судьба его неизвестна.
Версии множились. Создавалось впечатление, что свидетели, в основном немцы, сознательно уводили поиск от Кёнигсберга.
Внести ясность мог бы Эрих Кох, который содержался в заключении у поляков. Журналист известинец Юрий Пономаренко через посредников обратился к бывшему гауляйтеру. Тот дал понять, что готов к разговору о Янтарной комнате, и потребовал довоенный план Кёнигсберга. План ему передали. А разговор не состоялся. Представитель польской стороны сообщил, что заключённый чувствует себя неудовлетворительно. Сенсационная статья появилась в редакции журнала «Чудеса и приключения». Якобы в 1939 г., когда заключался пакт Молотова — Риббентропа, Сталин вызвал Алексея Толстого: вы, дескать, понимаете насчёт культуры-мультуры, так скажите, что советский народ может подарить немецкому народу — своему брату навек со следующей недели? «Янтарную комнату, — будто бы ответил автор «Хлеба». — Очень будет символично: Фридрих-Вильгельм I в своё время то ли подарил, то ли продал Петру янтарный кабинет, потом Растрелли уже в Царском Селе, то есть по-нынешнему в Пушкине, пятнадцать лет доводил этот кабинет до ума, и получилась Янтарная комната. А мы её — обратно немцам!»
Сталин, конечно, поругал Толстого за расточительность, но в общем идея показалась ему хорошей. С одной поправкой: дарить немцам надо копию. И таких копий заказали реставратору Барановскому сразу две. К началу войны стало целых три Янтарные комнаты! Одну эвакуировали в Москву. Одну спрятали в подвалах Екатерининского дворца. Одна — причём не оригинал — точно досталась немцам, которые и вывезли её в Кёнигсберг.
А Барановский, его сотрудники и ученики стали пропадать или умирать при загадочных обстоятельствах. Сталин не хотел оставлять свидетелей. Потому что «московскую» — настоящую! — Янтарную комнату он-таки уступил по-дружески. Но не Гитлеру.
Осенью 1941 г. с Тушинского аэродрома взлетел американский транспортник «Дуглас» и взял курс на восток. На дальний Восток. А оттуда — на Аляску. «Дуглас» вёз подлинную Янтарную комнату для Арманда Хаммера, большого друга Советского Союза.
Ещё в годы, когда официальный Запад не хотел иметь дел с Советской Россией, Хаммер посредничал в экспортно-импортных операциях типа «тракторы „Фордзон“ в обмен на картины из Эрмитажа». Вроде бы есть документы, свидетельствующие о его попытках купить Янтарную комнату в 1920-1930-х гг. Тогда не вышло. А в 1941-м вышло. Потому что Хаммер был другом не только Советского Союза. Он был другом президента США Франклина Рузвельта. А Рузвельт после пакта Молотова — Риббентропа и нападения СССР на Финляндию не очень-то был расположен помогать Сталину. Вот Хаммер и взялся помирить своих друзей, а в награду получил Янтарную комнату.
Версия о трёх Янтарных комнатах принадлежит петербургским краеведам. Ей можно не верить. Но в неё укладываются многие факты и предположения. Вот только немецкие мастера в своё время работали над Янтарной комнатой 8 лет да русские — 15. Мог ли Барановский успеть за два года? И добыча пригодного для этого ювелирного янтаря ничтожна. И 130 с лишним ящиков — Янтарная комната в собранном виде — не много ли для «Дугласа»?
В числе объектов вермахта, занятых после войны советскими оккупационными войсками, был бункер «Ольга». Известно, что немцы минировали такие сооружения и, например, «Вольфшанце» в Западной Белоруссии наши предпочли просто взорвать. А «Ольгу» замуровали, не обследовав. Когда стали выводить войска из Германии, тогда и поинтересовались: а на чём, собственно, стояла наша войсковая часть все эти сорок пять лет? Главное разведуправление нашло ошеломляющий ответ: в недрах «Ольги» спрятаны российские культурные ценности, в том числе Янтарная комната!
Но бункер к тому времени уже отошёл к объединённой Германии. Вскрывать и обследовать его немцы не расположены.
НЕИЗВЕСТНЫЕ ЖЕРТВЫ ЛИНКОРА «НОВОРОССИЙСК»
«Новороссийск», прежде «Джулио Чезаре» — «Юлий Цезарь», был одним из самых крупных кораблей итальянского флота и достался Союзу по репарации в 1949 г. В середине 1950-х линейный корабль «Новороссийск» являлся флагманом Черноморского флота.
Заместитель начальника Ейского морского порта Анатолий Самко был очевидцем самой страшной трагедии в послевоенной истории Военно-Морского флота страны…
В 1955 г. 19-летний Анатолий Самко проходил срочную службу старшиной водолазного катера 407-го аварийно-спасательного дивизиона особого назначения Черноморского флота.
Ночью 29 октября 1955 г. старшина Анатолий Самко спал со своими товарищами на катере, стоявшем у Константиновского равелина, когда вдруг по катерам побежал дежурный с криком: «Боевая тревога!»
— В нас как-то въелось, что тревога бывает только учебной, — рассказывает Самко. — Ну, ни шатко ни валко поднимаемся. А дежурный назад бежит: «Вашу богомать!.. Там моряки в „Новороссийске“ гибнут!..» Тут сразу все очнулись. Так спешили, что, когда снаряжали водолаза, даже свитер забыли на него надеть…
Минут через двадцать водолазный катер аварийно-спасательной службы подошёл к линкору. Тот стоял уже «клюнутым», нос в воде, корма приподнята. До берега было метров 100, глубина 18–20 м. Началась суета: катеру то давали команду подойти и даже подать концы, то — отойти…
28 октября 1955 г., как вспоминает Самко, «Новороссийск» стоял на внешнем рейде, выполняя учебные задания. Около 22 часов линкор подошёл ближе к берегу и стал на бочки.
Примерно в 1 час 30 минут 29 октября на линкоре произошёл взрыв. Он был глухой, многих моряков, спавших на соседних судах, он даже не разбудил.
Однако позже выяснилось, что сила взрыва была ужасной: в днище «Новороссийска» образовалась пробоина, от борта до борта, шириной 5–6 м, общей площадью около 150 м2. Было пробито восемь палуб, верхняя палуба слегка вспучилась…
На «Новороссийске» срочно собрались адмиралы, в том числе командующий Черноморским флотом вице-адмирал В. Пархоменко, член военного совета вице-адмирал Н. Куликов и контр-адмирал Никольский.
— В корабельном уставе записано, если на корабле появляется старший по званию, то он принимает всё командование на себя, — говорит Самко. — Мне точно известно, что старпом линкора обратился к Пархоменко с просьбой разрешить дать полный ход назад. Согласись Пархоменко отдать такую команду — «Новороссийск» был бы спасён. Ну винты, рули поломали бы — это уже не в счёт. Однако линкор выскочил бы кормой на мелководье. И не случилось бы той кровавой каши… Но Пархоменко отдал другой приказ: «Не поддаваться панике, бороться за живучесть корабля!»
