KnigaRead.com/

Д. Самин - 100 великих архитекторов

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Д. Самин, "100 великих архитекторов" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В преувеличенности масс Танге искал сближения с не отмеченной официальными историками линией японского искусства – простонародной, крестьянской, с грубоватыми постройками деревень. Самое известное среди традиционалистских произведений Танге – здание офисов и конференц-зала совета префектуры Кагава в ее центре – тихом городке Такамацу на острове Сикоку (1955—1958).

Важным этапом в развитии пластического языка архитектуры Танге было создание зала собраний в городе Сидзуока (1956—1957), используемого теперь как крытый стадион. Быть может, в ходе этой работы Танге почувствовал в полной мере силу выразительности крупной формы. Во всяком случае, в последующих постройках основной объем являет единую целостность и уже не растворяется в нагромождении утрированных деталей.

Подобные черты отличают здание центра искусств Согэцу в Токио (1956—1958). Танге удается сохранить ощущение целостности главного объема, к которой он теперь стремится, даже в административном корпусе рекламного агентства «Дэнцу» в Осаке, «японском Милане» (1957—1960). Используя глухие плоскости там, где на фасад выходят не нуждающиеся в естественном свете радио – и телестудии, вводя глубокие лоджии на флангах, организуя солнцезащиту, Танге достигает богатой ритмической системы, далекой от механистических схем стандартных конторских зданий Токио и Осаки.

Здание ратуши в Курасики (1958—1960), которое кажется мощным монолитом, высящимся среди пыльной площади уютного старинного городка, стало завершающим аккордом творчества Танге в 1950-е годы. Контрастно введенное в сложившуюся среду, оно закрепило роль центра за историческим ядром города, который на рубеже 1960-х годов был втянут в активное промышленное развитие. Этот сознательный жест, предопределивший судьбу старых кварталов, – свидетельство убежденности Танге в том, что необходимы кардинальные преобразования.

Тема традиций и их роли для творчества современного художника в 1950-е годы преобладает в литературных работах Танге. Большим эссе в книге «Кацура. Традиции и творчество в японской архитектуре» (1960) он как бы подводит итог своим размышлениям о двойственности японской традиции, стремится предметно показать борьбу в ней двух культур – простонародной и аристократической. К подобному типу эссе относится и книга о святилище в Исе, опубликованная двумя годами позже.

К концу 1950-х годов разнообразных построек, спроектированных Танге, было уже довольно много. Все они, однако, за исключением мемориала в Хиросиме, потонули в хаотической городской среде. Их полноценному использованию и восприятию препятствовали и неупорядоченность непосредственного окружения, и случайность их места в системе города.

На международной конференции по дизайну в Токио (1960) Танге декларирует как главную задачу творческого созидания «наведение мостов» через углубляющуюся пропасть между человеком и техникой. При его сочувственной поддержке на конференции выступила группа молодых японских архитекторов, возглавлявшаяся Киенори Кикутаке, Кисе Курокавой и критиком Нобуру Кавадзоэ. Эта группа выступает против завершенности архитектурной формы и попыток связать ее с человеческим масштабом. Ее члены применяют к структуре города понятие «метаболизма» – циклической последовательности стадий развития, в которой они видят отражение динамики человеческого общества.

Под впечатлением идей этой талантливой и агрессивной молодежи Танге создает утопический проект «Токио-1960». Для него эта работа была этапной – от функционалистического творческого метода, пусть усовершенствованного, совершался переход к структурному методу, основанному на логике системы коммуникаций, физических и визуальных. Материальные структуры в проекте Токио рассматриваются как символические, они образуют систему, открытую для дальнейшего развития и изменений.

Танге исходит из того, что дальнейшее разрастание гигантского города, население которого превысило десять миллионов и увеличивается на триста тысяч человек в год, неизбежно. Он ищет систему, при которой «сверхгород» сохранил бы жизнеспособность. Проблема для него целиком сосредоточивается в организации систем коммуникаций. Само движение выступает как символ города-гиганта, его специфической жизни.

Рассматривать архитектурные проблемы любого масштаба через призму градостроительного мышления стало определяющим принципом Танге в 1960-е годы. В 1961 году он возглавил группу «URTEK», которая стремилась соединить воедино архитектуру с теорией градостроительства на основе идей, сформулированных в плане «Токио-1960». Группа, включавшая людей разных профессий – архитекторов, социологов, технологов, инженеров-конструкторов, – участвовала во многих крупных работах ателье Танге и занималась исследованием проблемы реконструкции городов. Широта замыслов, однако, неизменно сталкивалась с хаосом частного землевладения и стихией капиталистической экономики. Идеи оставались неосуществленными или осуществлялись фрагментарно.

Вершиной творческой карьеры Танге стал комплекс спортивных сооружений «Йойоги», построенный к Олимпийским играм 1964 года, проходившим в Токио. Два могучих объема как бы вырастают здесь из земной поверхности. Они связаны динамикой криволинейных форм и соединены между собой – и физически и зрительно – низким прямоугольным подиумом. Извне объемы кажутся сгустками материи, вовлеченной в движение гигантского вихря. Внутри объемов открываются огромные пространства, сформированные конструкцией из напряженных стальных тросов.

Больший объем заключает в себе плавательный бассейн, меньший – универсальный спортивный зал. Громадные внутренние пространства не только физически объединяют участников и зрителей спортивных состязаний – напряженная динамика их формы рождает своеобразное «чувство локтя». Как главное в функции сооружений архитектор избрал общую идею Олимпийских игр – сближение людей на основе благородного, «рыцарственного» соперничества. Эта идея стала основой символического образа.

Сила выразительности спортивного комплекса «Йойоги» увлекает. Однако внимательный анализ позволяет обнаружить неразделимую связь пластичности, почти скульптурной, со строгой логикой построения пространства, функцией и конструкцией. Сложнейшие формы кровель обеспечивают не только эффективное использование материала, но и условия кондиционирования воздуха и акустики залов. Чувство и разум, художественная интуиция и точный инженерный расчет соединились. Такой результат был достигнут, в большой мере, благодаря гармоническому сотрудничеству между Танге и инженером-конструктором Есикацу Цубои.

Олимпийские сооружения сложились во фрагмент городского ландшафта нового типа, нетрадиционного для Японии. Расположенные на участке близ крупных транспортных артерий Токио, они образовали заметную веху среди угнетающего хаоса японской столицы, своего рода заповедный участок архитектурной гармонии.

Почти в одно время с комплексом «Йойоги» Танге работал над крытым стадионом префектуры Кагава в Такамацу (1962—1964). И здесь стремление создать крупную символическую форму, рационально организованную «функциональную» скульптуру было положено в основу работы над композицией.

В 1963—1964 годах по проекту Танге, разработанному также с участием Цубои, был построен собор Св. Марии в Токио. Архитектурная форма собора не связана какими-либо ассоциациями с национальной традицией. Однако сам характер образного мышления Танге определил ее специфику, свидетельствующую о принадлежности здания японской культуре.

Первая половина 1960-х годов – самый плодотворный период для Танге. Постройкой, завершившей этот период, стало здание центра коммуникаций префектуры Яманаси в Кофу (1962—1967). Здесь в пределах одного здания Танге стремился осуществить идеи плана «Токио-1960». В сооружении как бы заложен «генетический код» развития городского организма нового типа. Вместе с тем оно было реализацией идеи многофункционального использования зданий и городских структур, заявленной в «Манифесте» японских метаболистов, сочетая в единой структуре элементы постоянные, устойчивые и гибкие, меняющиеся, допускающие различное использование. Традиционным представлениям о завершенной гармоничной композиции полемически противопоставлена система, открытая для дальнейшего развития, незаконченность которой получила символическое значение. Для Танге это был жест солидарности с группой метаболистов, о присоединении к которой он заявил в 1964 году.

Своеобразная выразительность здания неотделима от его символической незавершенности. Не все пространства между ядрами обслуживания заполнены и использованы – пустоты Танге оправдывает как резерв для расширения и роста. Однако если этот рост будет осуществляться, пустоты постепенно заполнятся и острая формальная выразительность композиции исчезнет. Фиктивность открытой системы, которая заявлена символически, но может быть осуществлена лишь ценой уничтожения символа, определяет внутреннюю противоречивость композиции.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*