Надежда Ионина - 100 великих узников
Друзья просили императора Сигизмунда, хотя бы на время выпустить узника из тюрьмы, чтобы он мог оправиться от болезни. Они давали поручительство, что он не будет делать ничего против воли Собора, но все их усилия были напрасны. А между тем Я. Гус и в новой тюрьме подружился с некоторыми стражниками, которые стали потихоньку передавать его послания друзьям.
На заседании Собора среди многих обвинений, предъявленных Я. Гусу, главным было то, что он совершал причащение под двумя видами — не только для духовных лиц, но и для мирян. Обвинялся он и в отрицании папского авторитета, булл великого понтифика, удалении из Праги немецких студентов, оскорблении духовенства и т. д. Допросы проводились с такой грубостью и клеветой, что стало ясно: дело клонилось к полному осуждению обвиняемого. Чувствовал приближение кончины и сам Я. Гус, но сохранял полное спокойствие и самообладание, хотя горько ему было, что не увидит он больше родной Чехии и друзей. Горько было думать, что церковь католическая остается неочищенной от грехов… Из темницы он написал четыре прощальных послания, ставшие его предсмертным завещанием.
Вас, начальствующих над другими, над богатыми и бедными, возлюбленных о Господе и верных, я прошу и увещеваю, чтобы вы были послушны Господу, слушали бы охотно. Его слова и доказывали то делами своими. Я прошу вас прилепиться к истине Божьей… взяв ее из Священного Писания и из поучений Святых отцов…
Я прошу государей, чтобы они разумно обходились со своими подданными и справедливо бы управляли ими.
Я прошу граждан, чтобы они добросовестно поступали в своем сословии…
23 июня 1415 года в кафедральном храме Констанца в присутствии императора состоялось последнее заседание Собора. Когда Я. Гуса стали обвинять в ереси, он хотел было оправдаться, но ему велели замолчать. Тогда он упал на колени и, подняв глаза к небу, стал молиться. Но когда стали зачитывать новые обвинения (например, будто бы он выдавал себя за четвертое лицо Троицы), он не выдержал и стал громко протестовать против этой нелепости. Но судьи вынесли приговор: сочинения Я. Гуса сжечь, а его самого, как нераскаявшегося и неисправимого еретика, лишить сана и передать в руки светской власти.
После оглашения приговора Я. Гуса возвели на помост, надели на него полное облачение, дали в руки чашу и еще раз предложили отречься от своего учения. Он отказался, и тогда начался обряд расстрижения: у него взяли из рук чашу, поочередно сняли все священнические одежды и уничтожили тонзуру на голове, произнося при этом соответствующие проклятия. Сам Я. Гус во время этого обряда молился за своих врагов и лжесвидетелей и выражал готовность претерпеть все поношения. По окончании церемонии на голову его надели высокий остроконечный бумажный колпак с изображениями чертей, терзающих грешную душу; потом по приказу императора его передали городскому магистрату для немедленного сожжения.
Около 1000 стражников с оружием в руках окружили Я. Гуса, вывели его из собора и повели к заранее приготовленному месту за городом. Много народу шло за ними, и когда по дороге приходилось останавливаться, он начинал говорить, что осудили его несправедливо. Был уже вечер, заходило солнце, и косые лучи его отражались на блестящих касках военных и раззолоченных митрах епископов. Посреди поля возвышался костер: палач раздел Я. Гуса до пояса, просмоленной веревкой его привязали за ноги и за шею к столбу. Потом его обложили дровами и соломой по самую шею… В это самое время прискакал королевский гонец и снова стал уговаривать Я. Гуса отречься от своего учения, но он ответил: «Все, что я написал и чему учил, я с радостью запечатлеваю своей кровью. Единственной целью моей проповеди было спасать людей от грехов и заблуждений». И тогда был отдан приказ зажечь костер. Когда пламя поднялось, великий праведник громко запел: «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня грешного!». Ни один вздох не вылетел из груди его, нигде не обнаружил он ни единого признака слабости и до последней минуты своей возносил молитву Творцу.
Муки Я. Гуса продолжались недолго: ветер кинул пламя прямо ему в лицо, и он задохнулся… Очевидцы сообщили потом еще несколько подробностей. Когда догорели дрова, открылась верхняя часть тела Я. Гуса, еще не совсем сгоревшая. Палачи повалили ее вместе со столбом, разрубили голову на куски и подложили под них новый огонь. Сердце Я. Гуса нашлось невредимым, и палачи бичевали его палками, а потом наткнули на острую трость и изжарили. Они хотели воспользоваться и платьем покойного, но курфюрст велел им бросить его в огонь, обещая за то другое вознаграждение.
Когда тело Я. Гуса сгорело дотла, стражники и палачи собрали остатки костра, положили их на телегу и вместе с золой и пеплом сбросили в Рейн, чтобы верные ученики не взяли их для поклонения. Но чехи сгребли священную для них землю, напоенную кровью мученика, и с благоговением отвезли в Прагу — в Вифлеемскую часовню.
Бальтасар Косса — пират, студент, римский папа
Бальтасар Косса, вошедший в анналы истории под именем антипапы Иоанна XXIII, происходил из древнего и далеко не бедного рода. Владения его отца располагались на острове Искья, расположенном у входа в Неаполитанский залив. Старший из братьев, Гаспар, первым вступил на путь «джентльменов удачи», и удача ему сопутствовала почти всегда. Потом на путь пиратства вступили и другие братья, а Гаспар со временем стал командовать большой пиратской флотилией и называться «адмиралом».
Бальтасар был крепок не по летам, поэтому уже с 13 лет начал участвовать в операциях старшего брата, на кораблях которого с упоением прошел «высшую школу» пиратства. Родители занятия сыновей не считали чем-то предосудительным, ведь оно было таким доходным. Только когда от них подолгу не было вестей, сердце госпожи Косса замирало от страха, так как она прекрасно понимала, что ждет «ее милых мальчиков», если счастье изменит им. Она не хотела увидеть на виселице ни одного из четырех своих отпрысков и потому решила спасти хотя бы одного из них, направив его на более безопасный путь. В один из приездов Бальтасара в родной дом рассудительная матушка провела с сыном несколько душеспасительных бесед. И так как она была очень красноречива, то в скором времени он отправился в университет Болоньи и поступил на теологический факультет.
Бальтасар, которому было тогда 20 лет, сразу же окунулся в разгульную жизнь студенчества и стал вожаком школяров Болоньи. Он был богат, к тому же из дома непрерывно поступали деньги на его «ученье», и Бальтасар часто устраивал дружеские пирушки, не считаясь ни с какими расходами. Среди его шумных похождений не последнее место занимали и любовные приключения, в которых он тоже был первым.
Да и как он мог быть не первым! Молодой, стройный, красивый, богатый! Женщины знали его в лицо и с любопытством и нежностью поглядывали на него — одни пугливо, тайком; другие — смело и открыто. Тут были особы разного возраста — и молодые девушки, и зрелые матроны, и девочки… Он состоял в связи со множеством женщин — строгих и свободных правил, со скромницами и чувственными женщинами, со знатными дамами и простолюдинками, девушками из богатых семей и служанками… Многие женщины любили Бальтасара так пылко, что, оказавшись отвергнутыми, вступали в связь с его друзьями, лишь бы только быть поближе к нему.
Избалованный многочисленными победами, он стал домогаться взаимности знатной девушки Яндры делла Скала, тайно поселившейся в Болонье, спасаясь от преследований инквизиции. Однако убежище ее все же было обнаружено, и так как ее обвиняли в чародействе, то вскоре и арестовали. Вместе с нею арестовали и Бальтасара Коссу, но это вызвало возмущение в городе. Ведь он был братом могущественного «адмирала» Гаспара, подданного Неаполя, что сильно осложняло суд над школяром. И инквизиция решила несколько «отступить», объявив самого Б. Коссу не колдуном, а лишь совращенным колдуньей Яндрой и поддавшимся ее колдовским чарам.
Арестованных поместили в тюремные камеры при дворе подеста, и после первого же допроса Бальтасар убедился, что им нечего надеяться на снисхождение. Даже если они покаются в грехах содеянных и несодеянных… Воспользовавшись стилетом, который ему тайно передали друзья, он завладел одеждой одного из стражников и ускользнул из темницы. На воле он связался с братом Гаспаром, и тот прибыл в Болонью с десятью дюжинами своих головорезов. Еще около сотни плечистых молодцов со свирепыми лицами предоставил некий кондотьер, а Бальтасар собрал самых отчаянных студентов. Февральским утром 1385 года дворец подесты был взят штурмом и прекрасная Яндра освобождена. Вскочив на заранее приготовленных лошадей, Бальтасар и девушка вместе с людьми Гаспара и несколькими школярами, не захотевшими расстаться со своим вожаком, умчались из города, который даже не успел еще окончательно проснуться.
