Геннадий Прашкевич - Самые знаменитые ученые России
…Нам не удалось добыть каких-либо доказательств окраски тела динозавров. Все же биологический подход к этому вопросу дает возможность предположить, что в эпоху динозавров существовало огромное разнообразие окрасок, в известной степени аналогичное таковому у современных птиц и тропических ящериц. Зрение, ведущее чувство у зауропсид, вне всякого сомнения, обусловило появление окрасок как защитных, так и очень ярких, возможно сопряженных с различными выростами, необходимых для сигналов стадным животным и для привлечения самок в период половой активности. Защитные окраски за десятки миллионов лет приспособления должны были достичь высокой степени совершенства. Появление млекопитающих с их сильнейшим обонянием в качестве ведущего чувства сделало все эти оптические защитные приспособления гораздо менее значащими. Отнюдь не исключена возможность развития светящихся органов при большом количестве ночных животных, характерном для древних пресмыкающихся и обусловленном их физиологией…»
Монгольские экспедиции дали колоссальный научный материал для палеонтологов и подтвердили все основные положения тафономии, разрабатываемой Ефремовым. К сожалению, после этих экспедиций, из-за усиливающейся болезни, Ефремов в поле уже не выезжал.
«…Все палеонтологи и биологи занимались изучением образования осадков, – сказал Ефремов в беседе с Брандисом. – Этому посвящены тысячи книг. Но всякое явление происходит в диалектическом единстве противоположных и взаимоисключающих факторов. Ведь процесс разрушения осадков не менее важен, чем процесс их образования. Гениальную догадку удалось сделать Дарвину. Он писал буквально следующее: „Нахождение переходных форм было бы труднее на поднимающихся участках суши“. Когда я понял, что кроме процесса слагающего есть еще гигантский процесс разрушения геологической летописи и рассматривать их нужно в совокупности, – зародилась тафономия. Понимание взаимодействия обоих процессов очень важно для оценки местонахождений окаменелых остатков в общем потоке форм, которые прошли по лицу Земли. Это и дает возможность понять, что сохранилось и что исчезло. Важно это и для разведки полезных ископаемых.
…Всем специалистам эти вещи известны, но нужно было изложить их по-новому. Была масса фактического материала, накопленного поколениями ученых. Мне казалось, что повторение общеизвестных фактов обесценивает мою работу, потому так трудно было писать. Но как бы то ни было, «Тафономия» появилась. И задача ее заключалась в том, чтобы взглянуть на геологическую летопись с новой точки зрения. Как я и предвидел, главная мысль не сразу была понята, а вернее сказать не сразу принята, так как многое из того, что было сделано и казалось бесспорным, приходилось отвергать. Ведь в науке, как и во всякой другой области жизни, есть своеобразная инерция, консерватизм мышления».
Тафономия, как назвал Ефремов новую отрасль науки, – это учение о закономерностях захоронения органических остатков, то есть учение о тех закономерностях, которые помогают переходу органических остатков из биосферы в литосферу. Главной задачей тафономии является создание достаточно точных, отвечающих реальности представлений о выпавшей из геологической летописи части органического мира прошлых геологических эпох, познание пределов точности теоретических построений палеонтологии.
Еще в статье 1935 года «Выпадение переходных форм в условиях захоронения древнейших четвероногих» Ефремов сформулировал главные положения тафономии. Со времени существования огромных материков палеозоя, указывал он, до наших дней сохранилась лишь незначительная часть континентальных пресноводных отложений; при этом, остатки позвоночных рассеивались по субаэральной поверхности древних материков, а значительная часть площади древних материков в наше время недоступна исследованию, поскольку закрыта более поздними геологическими напластованиями или скрыта под водами моря. К тому же, значительная часть осадочных толщ уничтожена длительным размывом в течение мезозоя и кайнозоя, а из всей массы древних наземных животных в условия, благоприятные для захоронения, попадает лишь небольшая часть их остатков. Собственно, сохраняются преимущественно остатки животных, обитавших вблизи водных бассейнов. Обитатели равнинных и степных пространств сохраняются гораздо реже. И уж совсем исключительно редки остатки животных горных областей, где преобладали процессы выветривания.
Вывод, сделанный Ефремовым, гласил, что остатки древних позвоночных могут сохраняться лишь в совершенно определенных условиях, как то:
количественного расцвета форм и наличия большого числа особей;
массовой гибели количественно богатой фауны при усилении неблагоприятных условий;
наличии в данном пункте поверхности материка условий, способствующих концентрации скелетных остатков – дельты рек, заводи, многочисленные временные потоки, снос в озера;
достаточной скорости процесса захоронения во избежание разрушения остатков;
нормального хода процессов окаменения, обеспечивающих полную минерализацию остатков; и, наконец,
сохранения костеносных толщ в литосфере и их последующего выведения на дневную поверхность.
Особое значение Ефремов придавал так называемым переходным формам, которые не достигали количественного расцвета и существовали всего лишь в течение короткого периода геологического времени. Такие формы обычно обитали на более высоких участках суши. Отсюда понятно отсутствие или малочисленность их останков в геологической летописи.
Изучив огромное количество материалов, связанных с изучением перехода живых организмов из биосферы в литосферу, в результате которых остатки организмов превращаются в окаменелости, Ефремов сформулировал закономерности, позволяющие понять ход этого процесса. При этом он особо подчеркивал то обстоятельство, что, помимо неполноты самих остатков, сохраняющих обычно лишь твердые части скелета, органический мир прошлого, как правило, представлен в захоронениях очень незначительной частью существовавших ранее животных и растений. Поэтому местонахождения, как документы палеонтологии, сами по себе не менее важны, чем ископаемые остатки. Каждое местонахождение является как бы окном в прошлое, позволяющим уловить характерные черты биосферы минувших геологических времен. Не случайно продолжением «Тафономии» стала монография «Фауна наземных позвоночных в пермских медистых песчаниках Западного Приуралья» (1954) и «Каталог местонахождений пермских и триасовых наземных позвоночных на территории СССР» (1955), выполненный Ефремовым вместе с Б. П. Вьюшковым.
В 1947 году за работу «Тафономия и геологическая летопись» Ефремов получил премию Президиума Академии наук СССР, а в 1952 году – Государственную премию.
В 1957 году, в связи с прогрессирующей болезнью сердца, Ефремов оставил палеонтологию. С этого времени он все силы отдавал литературе. Не все знают, что известный палеонтолог и геолог является автором многих научно-фантастических и приключенческих романов и повестей – «На краю ойкумены», «Путешествие Баурджеда», «Звездные корабли», «Тень минувшего», «Туманность Андромеды», «Час быка», «Лезвие бритвы», «Таис Афинская».
«Природа щедро одарила Ефремова, – писал о нем его коллега и друг палеонтолог П. К. Чудинов. – Он был красив строгой мужской красотой. Не был суетлив, не делал лишних движений, никогда не спешил. Ходил легко и бесшумно. В его облике было нечто особенное, заставлявшее внимательных встречных прохожих смотреть вслед. В нем как бы воплотился лондоновский „великолепный экземпляр человеческой природы“. Однако в сочетании этих чисто внешних данных с чертами характера, интеллектуальной и человеческой сущностью он более представляется олицетворением чеховского идеального образа».
Палеонтология всегда занимала Ефремова.
«Бродя по бесконечным лабиринтам красных ущелий, – писал он в книге „Дорога ветров“, посвященной его монгольским экспедициям, – извлекая из-под тяжелых пластов песчаников, глин и конгломератов остатки жизни прошлого, мы все глубже проникали в великую книгу геологической летописи. Трудно передать ощущение, охватывающее тебя, когда кладешь пальцы на желобки в истертых зубах диноцераса, мастодонта или динозавра, сделанные пищей, съеденной десятки миллионов лет назад. Или стоишь перед раскопанным скелетом чудовищного ящера, стараясь разгадать причину его гибели по положению, в котором захоронилось животное. Или отчетливо видишь на окаменелых костях следы заживших ран – сломанных и сросшихся позвонков. Кажется, что с глаз спадает какая-то пелена, и они глядят прямо в глубину времени, а современная человеческая жизнь соприкасается с прошлым, давно исчезнувшим, но совершенно осязаемым. И тогда приходит отчетливое понимание, насколько важно познание прошлого. Без этого знания мы никогда не поймем, как появились, как исторически сложились среди всей остальной жизни мыслящие существа – мы, люди!»
