Надежда Ионина - 100 великих монастырей
В отношении старообрядцев власти действовали осторожно, помня о массовых самоубийствах, которые совершились в Палеостровском монастыре в знак протеста против репрессивных мер. Существовала и опасность ухода старообрядцев в Сибирь, и как следствие — утраты трудовых ресурсов. А Карелия, с точки зрения государственных интересов, была жизненно важным регионом, располагавшим богатейшими ресурсами и находившемся в непосредственной близости от театра военный действий Северной войны.
Следуя через Олонецкий уезд и узнав о проживавших здесь раскольниках, Петр I разрешил им молиться по старым обычаям, но за то потребовал участия в работах на заводах, основанных год спустя «ради преумножения оружия».
«Золотым веком» Выговского общежительства были первые 40 лет XVIII в., когда киновиархами были братья Денисовы. За работу на государственных предприятиях выговцы в 1705 г. приобрели некоторую самостоятельность во внутреннем управлении общины, в основу которого было положено выборное начало. В 1711 г. Андрей Денисов и другие представители обратились к Петру I с жалобой на притеснения в торговле и «в вере вмешательство», и в ответ на их челобитную был издан указ: «Дабы никто впредь Андрею Денисову и посланным от них обид и в вере вмешательством отнюдь не чинил». Такое отношение к выговцам сохранялось во все время царствования Петра I. Даже в 1714 г., когда все раскольники были обложены двойным подушным налогом и было запрещено выбирать их в старосты, в Выговской пустыни прежний порядок самоуправления остался неизменным.
Став центром беспоповского раскола, Выговская пустынь укрепила свое внутренне хозяйство. Промысловые экспедиции выговцев освоили акватории Белого и Баренцева морей; Выговские рудознатцы и литейщики сыграли большую роль в открытии и разработке полезных ископаемых в Карелии, а также на Урале и в Сибири. Но следствием активной деятельности стало социальное расслоение выговцев и отказ от некоторых религиозных догматов. Это послужило в свою очередь причиной ухода из общины наиболее радикальных ее членов, которые основывали собственные скиты.
К тому же к 1730 гг. значение Карелии как важного экономического и стратегического края снизилось. С кончиной в 1740 г. Семена Денисова в общежительстве произошли большие изменения, во многом вызванные внешними обстоятельствами: так, целых 6 лет (1739–1740) велось следствие по доносу Ивана Круглого. Комиссия по его делу предъявила старообрядцам обвинения в «совращении в раскол», безнравственности и др. Перед приездом комиссии часть раскольников собиралась «за веру пострадати» через самосожжение, другие готовили вооруженный отпор и лишь руководители общины надеялись решить вопрос мирно. И действительно, следствие закончилось неудачей: на очной ставке Иван Круглый отказался от своих слов.
Последующие несколько десятилетий были периодом некоторого упадка, что отразилось на духовной и нравственной жизни выговцев. В это время у руководства пустыней находилось второе поколение наставников (Иван Филиппов, Мануил Петров, Даниил Матвеев, Никифор Семенов), отношение к которым основывалось на авторитете их учителей — первых Выговских отцов. Сами они были уже в преклонных годах и, одолеваемые старческими немощами, не могли по недостатку сил приумножить доставшееся им наследство. Наступившие трудные времена требовали осмысления, и выговские книжники нашли объяснение им в притче о блудном сыне. Этим евангельским рассказом грешникам внушалась надежда на прощение грехов и спасение: как отец принимает непокорного сына, так и Бог и простит кающихся с большой радостью.
В свое недолгое настоятельство (1740–1744) Иван Филиппов по мере сил поддерживал Выговские традиции, например, произнесение «воспоминательных» слов над могилами умерших наставников. Под его руководством была составлена новая редакция «Поморского Торжественника», в которой пастве ясно указывалось на ее отступление от принципов общежития: нарушение отеческих уставов, непослушание наставникам, леность в молитве, неблагочинное поведение.
Особой остроты все нестроения, против которых выступал Иван Филиппов, достигли при 74-летнем киновиархе Никифоре Семенове. Для объяснения падения нравов писатель Иван Данилов обращается к сочинению «Виноград Российский» Семена Денисова и к высказанным в нем идеям, в основу которых положена теория «Москва — третий Рим». «Лютый тмоглавый зверь» привел в «конечное отступление» западные страны, затем восточные, а с расколом Церкви — и Россию. Наконец добрался он и до Выговской пустыни, которая прежде «сияше… яко рай Божий». В одном из «воспоминательных» слов Василия Данилова подобраны цитаты из Священного Писания и сочинений отцов Церкви, обличающие «пьянство», «сластолюбие», «любовь неполезную» и т. д. Автор укоряет современников, что они расточают отеческое наследие (ведь именно так поступил и младший сын с имением отца), что грозит Выге запустением.
К первой половине XIX в. завершилось перерождение Выговского общежительства из религиозной общины в крупное хозяйственное объединение предпринимательского характера, лояльного к властям. Происходит отказ от аскетизма и «обмирщение» образа жизни и культуры Выга. А с воцарением императора Николая I начались правительственные гонения на старообрядцев, и на Выг стали приезжать с проверками представители духовных и светских властей. С 1835 г. гонения принимают форму репрессий: было запрещено приписывать к Выгу пришлых жителей, вновь обострился вопрос о «немолении за царя»[110]. В 1836–1838 гг. местные власти запрещают в пустынях колокольный звон, проверяют паспорта и высылают всех пришлых, после чего численность выговцев сократилась до 900 человек.
Последний удар по общежительству был нанесен в 1854–1856 гг., когда в Данилове и Лексе начали ломать часовни и другие постройки, впоследствии конфисковали все иконы, потом закрыли столовые-молельни, изъяли все книги и богослужебные предметы, сломали кладбище. Из всех действий властей больше всего выговцев возмутило разорение дорогих им могил, которые сровняли с землей и даже перепахали, а жителям категорически запретили ходить на кладбище.
Так была разгромлена Выгореция, но уцелевшие выговцы тайком продолжали молитвенные собрания: они восстановили могилы и тайно служили в часовне панихиды. Последний Выговский большак Н. Н. Лубанов умер в 1915 г.
СВЯТО-ТРОИЦКАЯ АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА
Эта русская обитель была заложена вскоре после основания самого Санкт-Петербурга. Исстари сохранилось предание, что на месте, лежащем при впадении Черной речки в Неву, святой и благоверный князь Александр Невский 15 июля 1241 г. одержал победу над соединенными силами шведских, датских и лифляндских войск. Поэтому место это и было названо Виктори. Но в летописях сказано, что победа эта была одержана на реке Ижоре, следовательно, место (где сейчас находится Лавра) называлось Виктори по каким-то другим причинам. Впоследствии выяснилось, что древние предания связывают с ним историческое сражение 15 июля 1240 г., когда новгородцы разгромили войска ярла Биргера, вторгшиеся на Русь.
Весной 1704 г. Петр I посетил урочище Виктори, покрытое тогда лесом и болотами, и решил основать здесь монастырь во имя святого воина Александра Невского — защитника земли Русской. Однако военные события того времени не позволили приступить к выполнению задуманного, и только в 1710 г. настоятель Хутынского монастыря Феодосий, назначенный архимандритом будущего монастыря, в присутствии государя и царского двора водрузил здесь два креста. Таким образом, основание Александро-Невской обители, положенное в разгар Северной войны на отвоеванных землях отцов и дедов, подчеркивало незыблемость вновь обретенных российских границ. На кресте, поставленном на южном берегу Черной речки, была сделана надпись: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, повелением Его Царского Пресветлого Величества, на сем месте… создатися монастырь и поставлена на том месте часовня». Надпись на кресте на северном берегу Черной речки гласила:
Что сей крест образует,
Обонпольный то сказует…
Вскоре над вторым крестом была поставлена деревянная церковь, и несколько метров вокруг нее огородили палисадом. Через год в монастыре заложили деревянную церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, которую освятили в конце марта 1713 г. С этого времени малопомалу стали стекаться сюда первые богомольцы — люди среднего сословия, удрученные старостью или недугами и искавшие себе приюта в стенах уединенной обители. Братство новой обители собиралось со всей России, число иноков с каждым годом увеличивалось.
Вызывались в новый монастырь и монахи из других обитель, и многочисленный вызов этот оправдывался не одной только потребностей высших назначений, к тому же не могло ежегодно открываться такое большое количество начальственных должностей. Объяснялось это потребностью в иеромонахах, вызванной созданием русского военного флота. Еще в апреле 1717 г. Петр I повелел «в Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». Но в 1718 г. их оказалось только четыре, и архимандрит Феодосий начал спешно собирать безместных священников в Санкт-Петербург, к тому же вызывал по 10 священников из Новгородской, Тверской и Псковской епархий. Потом решено было комплектовать флотское духовенство из иеромонахов Александро-Невской лавры.
