Надежда Ионин - 100 великих замков
МИХАЙЛОВСКИЙ ЗАМОК
Недолгое пребывание Мальтийского ордена в России сопровождалось передачей рыцарям ряда зданий в Санкт-Петербурге и его окрестностях. Иоаннитам отдали церковь Рождества Иоанна Предтечи, выстроенную архитектором Ю. Фельтеном на Каменном острове: в ней кавалеры Ордена принимали присягу, на церковном кладбище хоронили мальтийских рыцарей. В парадных анфиладах Павловского дворца по проекту архитектора В. Бренны был отделан Кавалерский зал, предназначавшийся для церемоний Ордена. В Гатчине сохранилось лучшее творение архитектора Н. Львова — При-оратский дворец, задуманный как резиденция приора и Капитула мальтийских рыцарей. Были и другие здания и сооружения, но самым известным памятником пребывания Ордена Святого Иоанна Иерусалимского в России стал Михайловский замок— «любимое детище» императора Павла I.
Последний дворец императора был не просто очередной резиденцией, а осуществлением его многолетней мечты. Необычная для Санкт-Петербурга архитектура и планировка всего возводившегося ансамбля воплощали идею замка как рыцарской твердыни. Последовательно проводя эту идею, Павел I переименовал все императорские дворцы в замки: даже Зимний дворец именовался «Зимним замком». Михайловский замок должен был стать рыцарским не только по названию, но и по сути. Рвы, подъемные мосты, пушки, полубастионы — все было данью западноевропейской средневековой традиции и результатом увлечения русского императора рыцарской символикой.
Возведение Михайловского замка началось сразу же после утверждения проекта, а церемония закладки первого камня, на которой присутствовала царская фамилия со свитой, состоялась 26 февраля 1797 года. Ритуал соблюдался неукоснительно: стояли выстроенные в каре войска, а после торжественного молебна прокатились громоподобные раскаты орудийного салюта Петропавловской крепости.
На другой день начались основные строительные работы, каторжные и изнуряющие: рытье котлованов в промерзшем грунте, забивка свай, кладка фундаментов… По распоряжению императора строительство велось днем и ночью — при свете фонарей и факелов, так как Павел I требовал отстроить замок вчерне в тот же год. В наиболее напряженные периоды число людей, занятых на строительстве, достигало 6000 человек.
Михайловский замок строился в крайней спешке, в конце 1798 года он был подведен под крышу и можно было приступать к внутренней отделке его жилых помещений. Именно в это время Павел I дал согласие принять на себя титул Великого магистра Мальтийского ордена и подписал указы, касающиеся деятельности Ордена в России. Поэтому, разрабатывая проекты внутреннего убранства Михайловского замка, император мыслил его дворцом Великого магистра Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, а не только как очередную резиденцию династии Романовых.
Михайловский замок мало походит на дворцовые сооружения северной столицы: в отличие от них он выглядит холодным, суровым и даже мрачно-замкнутым. Российский император, задумывая его возведение, отталкивался от распространенной в европейских столицах схемы построения прямоугольного в плане замка с прямоугольным же внутренним двором и круглыми угловыми башнями. Подобные планы впоследствии были обнаружены среди собственноручных чертежей Павла I.
Широко развернувшееся строительство необходимо было обеспечить материалами, поэтому для ускорения дела были разобраны несколько павильонов в Царском Селе и дворец в Пелле, а также использован мрамор для строящегося по проекту А. Ринальди Исаакиевского собора. К концу октября стены Михайловского замка были подведены под крышу, а для защиты от дождей и снега его покрыли временной кровлей. В следующем году началась внутренняя и наружная отделка здания, однако готовиться к ней начали значительно раньше. В Риме было заказано большое количество копий с античных скульптур, выполненных из белого мрамора; к выполнению живописных работ привлекались и русские художники.
Своим главным (южным) фасадом замок выходил прямо на гранитный берег канала, отчего казался с этой стороны прямо вырастающим из воды. Своим неприступным видом он действительно напоминал средневековые рыцарские замки и крепости. Это впечатление усиливал и гранитный парапет площади с полубастионами и амбразурами для шести бронзовых пушек, смотревших в сторону тех, кто приближался к замку. Такое же количество пушек было обращено в сторону Невы.
Павел I переселился в Михайловский замок, когда еще даже не успели просохнуть стены нового здания и, по свидетельству очевидцев, в помещениях «стоял такой густой туман, что несмотря на тысячи восковых свечей, едва мерцавших сквозь мглу, всюду господствовала темнота». Замок стал убежищем, в котором затворник-император в любой момент мог отгородиться от мира. Неслучайно его называли «архитектурным автопортретом Павла I».
В Михайловском замке намечалось проводить собрания и торжественные церемонии мальтийских рыцарей, что нашло свое отражение в отделке его парадных апартаментов. Например, в оформлении фасадов строящегося замка неоднократно повторялся восьмиконечный мальтийский крест. Проход в парадную анфиладу замка шел в юго-западной части здания по широкой двухмаршевой лестнице, словно зажатой между мраморными стенами. Винченцо Бренна основным элементом убранства Парадной лестницы сделал цветной камень — мрамор и гранит.
Взгляд входящего в Михайловский замок в первую очередь упирался в бронзовый герб Российской империи, установленный на центральной стене Парадной лестницы. Герб был исполнен в новом варианте, утвержденном в августе 1799 года, — с введенным в него мальтийским крестом, и должен был свидетельствовать о высоком предназначении Михайловского замка как места пребывания Мальтийского ордена.[54]
Для торжественного собрания кавалеров Ордена предназначалась Мраморная галерея. Пышное великолепие ее интерьера, богато отделанного цветным камнем, исходило из увлечения Павла I различного рода церемониями. В центре Мраморной галереи находилась глубокая ниша с мраморным камином, инкрустированная лазуритом и яшмой, в торце галереи располагались мраморные хоры для оркестра. Длинную стену напротив окон прорезали четыре небольшие ниши, облицованные редким и потому очень ценным мрамором «gipolino antiko», напоминающим зеленое окаменелое дерево. В нишах размещались статуи античных богов — Вакха, Меркурия, Флоры и Венеры, а дополняли убранство Мраморной галереи бронзовые вазы, канделябры и часы.
За галереей мальтийских кавалеров располагалась Малая (или Мальтийская) тронная зала. Всего в Михайловском замке тронных зал было пять: две — самого государя-императора, потом государыни, великого князя и наследника Александра Павловича и его брата Константина, имевшего титул цесаревича. Даже число ступеней у тронов в этих залах зависело от достоинств занимавших их лиц: восемь ступеней в Большом тронном зале и три в Мальтийском вели к императорскому трону: Павел I ревниво охранял свое величие и потому был весьма щепетилен в вопросах формы.
Купол в Мальтийской тронной зале поддерживали 16 фигур парных атлантов; здесь господствовали царственные цвета — пурпур и серебро, а стены, императорский трон и мебель были обтянуты красным бархатом с серебряным шитьем. Выступающие из стен панели и пилястры облицованы светло-красным стуком, лепной фриз и карнизы — позолочены.
Однако из-за недолгого пребывания императорского двора в Михайловском замке орденские покои практически не использовались по назначению. Единственным парадным приемом стала аудиенция датскому министру графу Левендалю, данная 24 февраля. Павел I принял его в Мальтийской тронной зале, и больше никаких церемоний, связанных с Орденом, в Михайловском замке не проводилось.
Кирпично-красный цвет Михайловского замка одни современники связывали с галантной любезностью императора, подобравшего на балу лайковую перчатку своей фаворитки — княгини А.П. Гагариной. Другие эту нетипичную для Санкт-Петербурга окраску здания объясняли традиционным цветом Мальтийского ордена.
После смерти Павла I замок был заброшен до 1823 года, но даже во время запустения он воспринимался как рыцарский. В XIX веке, когда в его стенах разместилось Инженерное училище, мальтийская символика вошла в оформление интерьера парадного Воскресенского зала и сохранялась в нем довольно длительное время.
НАХОДКА В РЕНН-ЛЕ-ШАТО
Маленькая вначале горная деревушка Ренн-ле-Шато, расположившаяся в восточных отрогах Пиренеев, к VI веку, как об этом говорится в старинных хрониках, уже была городом с населением в 30 000 человек и какое-то время даже столицей вестготов. Но еще за полтора столетия до этого, в августе 410 года, войска вестготского короля Алариха I захватили Рим, и город был на три дня отдан победителям на разграбление. Историк Прокопий Кесарийский писал, что Аларих захватил «сокровища Соломона, царя иудеев, которые были украдены римлянами из Иерусалима». С тех пор сокровища и документы с дополнениями и добавлениями, и не без потерь, не один раз меняли своих владельцев: из Первого Иерусалимского храма они попали сначала в руки римлян,[55] потом вестготов, а от них к катарам и тамплиерам.
