П. Кочеткова - Палачи и киллеры
Меня выписали 23 декабря 1975 года. К этому времени я уже знал, что моя жена в сентябре умерла. Я провел Рождество у родителей. Мне все ещё было трудно прийти в себя, а лечиться было сложно»…
Райта-Макинтайра примерно 20 января разыскал «близкий приятель», Джон Кук, который связал его с вербовщиком наёмников. Макинтайр оказался жертвой собственной слабохарактерности и стечения обстоятельств. Вербовщик Бэнкс же получил за него 200-300 фунтов.
Совсем иначе попал в наёмники 35-летний Дерек Джон Бар-кер, один их бывших военнослужащих, с которыми Джон Бэнкс сам установил непосредственный конкакт. Вот как описывает происшедшее Баркер своих письменных показаниях, написанных печатными буквами: «Я выпивал с приятелем в пивной в Олдершоте. Ко мне подошел человек, отрекомендовавшийся Джоном Бэнксом, и спросил, не хочу ли я поехать в Анголу в качестве члена САС – специальной воздушно-десантной службы. Платить будут 600 долларов за две недели. Он нам дал всем по 10 английских фунтов и сказал, что на следующий день будет ждать нас в Лондоне, в отеле „Тауэр“. Я отправился в Лондон со своими приятелями Маккензи, Макферсоном, Сондерсом и Эйвисом. Когда мы приехали на место, там уже было несколько бывших военнослужащих из разных концов Англии, нам сказали, что нам следует пока остановиться в отеле, а в 8 часов того же дня у нас будет встреча.
В 8 часов вечера в тот же день нам сказали, что мы поедем в Анголу, Западную Африку, чтобы помочь обучать местную армию, в которой господствовал низкий моральный дух. Армия называлась ФНЛА. С нами беседовал Джон Бэнкс, нам велели оставаться в отеле. Я потолковал с моими приятелями, и мы все решили, что отель очень дорогой. 22 фунта с каждого за ночь, да ещё выпивка. Мы решили согласиться, если, конечно, нас не дурачат, тем более что я был без работы, а в Англии все так дорого.
В воскресенье в 6 часов утра пришел специальный автбус, и мы поехали в лондонский аэропорт Хитроу. В автобусе нам раздали конверты с 500 американскими долларами. Нам сказали, что мы получим ещё 100 долларов, когда прибудем к месту назначения, то есть в Киншасу. Нас завербовали на полгода»…
На вопрос, почему он поехал в Анголу воевать против законного правительства этой страны, Баркер ответил:
«Я был под надзором полиции в связи с тем, что в декабре 1975 года совершил нападение. Перед самым Рождеством меня отпустили под залог в 200 фунтов».
Когда Баркера спросили, сидел ли он в тюрьме раньше, он ответил:
«Да, я побывал в тюрьме ещё до службы в армии. Мне было около 17, когда я оказался в Бортальском учреждении для несовершеннолетних преступников за угон автомашины и кражу со взломом.
Фактически я и был несовершеннолетним преступником. В 1968 году я отсидел в тюрьме 9 месяцев за кражу, а в 1969 – 1970 годах – б месяцев за избиение женщины, с которой жил».
Сенсационная программа «Панорама»
Сенсацией судебного процесса была плёнка с записью программы Би-би-си «Панорама». Эта программа о наёмниках передавалась 26 апреля 1976 года. Обвиняемые реагировали на эту запись по-разному. Уайзмен плакал, услышав голоса жены и детей, но начал истерически хохотать, когда услышал рассказ о том, за что Баркера в декабре 1975 года обвинили в нападении. Его развеселила запись беседы между корреспондентом Майклом Кокереллом и Дугласом Сондерсом.
Кокерелл. По прибытии в Анголу Сондерса и Баркера сразу же произвели в майоры. В свою бытность в Олдершоте (родном городе) Сондерс и Баркер нажили немало врагов. В прошлом месяце Баркер подрался с Лонгом. Это произошло на вечеринке, которую устроили Лонги. Баркер и Сондерс враждовали с Лонгами и явились на вечеринку без приглашения.
Сондерс. Этот тип подошел к Брамми стал его задирать. Брамми ничего не оставалось, как дать ему сдачи.
Бенни Лонг. Баркер сам подошел ко мне. Мы перебросились парой слов, а потом он кинулся на меня, и не успел я опомниться, как он откусил мне кончик носа…
Вот в этот момент Уайзмен и разразился истерическим хохотом, и только злобный взгляд Каллэна заставил его замолчать.
Затем Майк Кокерелл представил слушателям Мэри Слэттери, у которой некоторое время снимал квартиру Баркер и которая внесла за него залог в 200 фунтов, когда ему предъявили обвинение в том, что он откусил нос Бенни Лонгу. Мэри Слэттери сказала, что, «если бы Баркеру досталось хоть немного материнской ласки, он был бы совсем другим».
Кокерелл. Вы очень огорчились, когда узнали, что человек, за которого Вы внесли залог, вдруг сбежал в Анголу?
Мэри Слэттери. Да, конечно, я ведь никогда не думала, что Брамми может так поступить со мной.
Кокерелл (обращаясь к Сондерсу). Обещал ли Вам Бэнкс что-нибудь ещё, кроме 150 фунтов в неделю?
Сондерс. Да, он говорил что-то насчет председателя и насчет того, что мы будем жить в особняке. Ну, ещё он говорил, что недостатка в девочках у нас не будет.
Майкл Слэттери, сын Мэри Слэттери. По-моему, они собирались драться с какими-то черномазыми, ну, пострелять немного.
А 150 фунтов за неделю – это же целое состояние. А тут поездка на 6 месяцев! Да они ещё здесь, в Оддершоте, за месяц спустили 5 тысяч фунтов.
Кокерелл. Как Вы думаете, что особенно привлекало Баркера?
Майкл Слэттери. Нy, это… Баркер любит драться. А то, что делают наёмники, это тоже вроде драки, верно? Ну, когда они прячутся за деревьями и стреляют. Это же здорово! Ведь наёмники воюют не по правилам, верно?
Кокерелл. А вот Джон Бэнкс и его приятели считают, что наёмниками становятся не ради денег и не затем, чтобы избавиться от повседневных забот. Сейчас они пишут об этом книгу.
Бэнкс. Надо бороться против коммунизма, за деньги или ради убеждений, это всё равно. Много ли англичан хотят, чтобы к власти пришли эти чертовы коммунисты? Я не хочу этого. Он – тоже. И пока не поздно, нужно помочь людям…
Кокерелл. Джон, считаете ли Вы себя виновным в том, что 10 наёмников скоро предстанут перед судом и, возможно, будут казнены?
Бэнкс. Все, кто ехал из Англии в Африку, слишком наивны.
Они же знали, что едут воевать. А любая война в Африке – грязная война. Мало техники, очень грязная война. Они ехали воевать, а война – это всегда риск. На войне любого могуг убить, покалечить, ранить, взять в плен.
Десять английских наёмников в зале суда в Луанде слушали это заявление Бэнкса, смысл которого сводился к тому, что «так им, сукиным сынам, и надо», и с трудом сдерживали горечь и ярость. Такой подлости они не ожидали. Теперь они были убеждены, что Бэнкс не только получил то, что причиталось ему за каждого завербованного, но и прикарманил деньги, которые он должен был послать их семьям.
Заканчивая программу, Кокерелл съязвил: «Бэнкс получил тысячи писем от желающих стать наёмниками.
Что бы ни случилось с 10 английскими наёмниками в Луанде, он убежден, что покупать соотечественников так же патриотично, как покупать товары отечественного производства».
Кокерелл (обращаясь к Майклу Гриффину, школьному приятелю Уайзмена, у которого последний жил после того, как ушел от родителей). Как вы думаете, почему он все-таки решил поехать в Анголу?
Гриффин. Он не раз говорил, что делает это ради денег. Он надеялся подзаработать, чтобы обеспечить своих детей. Он души не чаял в детях, можете мне поверить. Кроме того, он говорил, что надеется помириться с женой…
Линн Уайзмен. Он позвонил мне в субботу перед отъездом сказал, что хочет повидаться с детьми. Он пришел на следующий день, и по тому, как он смотрел на детей, я поняла, что он завербовался. На другой день он снова зашел после работы и сказал: «Я уезжаю вот сюда». И показал мне брошюру с картой Анголы на обложке.
Кокерелл. Он не объяснил, почему он решил ехать?
Линн Уайзмен. Нет, но, думаю, ради денег. Он, к тому же, не терпит черных. А вообще-то не знаю…
В программе «Панорама» также записано интервью с семьей Сесила Мартина (Сэтча) Фортуина. Фортуин родился в Южной Африке. Крепкий, сильный, волосы колечками, губы, как у негра. Он был закадычным другом Бэнкса. Когда он служил во 2-м парашютно-десантном полку, Бэнкс, Фортуин и два других приятеля Бэнкса вытатуировали на руках имена друг друга.
Кокерелл (обращаясь к Джону Бэнксу). Такая татуировка была у всех четверых? Вы поддерживали связь с Сэтчем Фортуином?
Бэнкс. Да. Сэтч был отличным парнем, никогда не унывал.
Когда мы раньше разъежали по Аденку, он, как и мы, часто говорил: «Только полюбуйтесь на этих черномазых». И тогда мы подтрунивали над ним: «Уж чья бы корова мычала…»
Кокерелл. Фортуин родился в Южной Африке и был цветным, но родители его считались белыми Родители Фортуина и католический священник (отец Мэтьюс) рассказывали о его юности, о том, что он регулярно ходил в церковь. Отец Мэтьюс вспоминает о нем как «об очень благочестивом мальчике».
Кокерелл (обращаясь к отцу Мэтьюсу). Вам не кажется, что его благочестие в юные годы как-то не вяжется с тем, что он стал наёмником? Суд в Луанде может приговорить его к смертной казни за совершеные злодеяния.
