Алексей Востриков - Книга о русской дуэли
Александр III. Фото
Дальнейшее (со второй половины XIX века) изменение дуэльного законодательства было обусловлено развитием всей юридической системы. Дуэльная практика также оказала влияние на законы, но не столько увеличением количества поединков, сколько «ухудшением их качества». Строгость дворянских правил начала утрачиваться. Практическое законодательство потребовалось тогда, когда законы чести потеряли обязательность. От дуэли стало возможным отказаться. Фальсифицированные поединки были теперь не единичными и перестали ужасать. После пощечины стало возможным продолжать службу как ни в чем не бывало или донести в полицию. И вот тогда законодательство кинулось вдогонку, начало регламентировать различные виды оскорблений и наказаний за них, закапываться в подробности – и при этом все же осталось чуждо духу дуэли. Бюрократия и point d’honneur все-таки были несовместимыми.
Не будем подробно останавливаться на дальнейшем развитии российского дуэльного законодательства. Соответствующие разделы и параграфы законов стали подробными, скрупулезно-дотошными и очень обширными. Анализ их требует специальных юридических знаний – и он уже тщательно и квалифицированно проведен В. Ф. Мироновым (в подготовленной им к печати рукописи исследования «История русской дуэли»).
В конце XIX века поединки весьма редки, падение нравов в дворянской среде, в том числе и в армии, стало очевидным – и тогда именно в дуэли начали искать способ возрождения офицерской чести. Согласно «Правилам о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде», утвержденным Александром III 13 мая 1894 года, суд общества офицеров получил право назначать поединок. Решение этого суда считалось обязательным для обоих офицеров, и избежать поединка можно было, только подав в отставку. Дуэль оставалась уголовным преступлением, но тем, кто вышел на «поле чести» по решению суда общества офицеров, как бы заранее гарантировалось высочайшее помилование. Реанимация дуэли, вызвавшая бурную дискуссию в обществе, породила создание русских дуэльных кодексов, исследований, но не принесла возрождения воинского духа.
ПРАВИЛАо разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде«О дополнении статьи 150 Дисциплинарного Устава 1888 года приложением Правил о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде, и статьи 553 Военно-Судного Устава особым примечаниемГосударь Император, по всеподданнейшему докладу Соединенного Собрания Главных Военного и Военно-Морского Судов, в 13-й день Мая 1894 года, Высочайше повелеть соизволил:
I. Установить для военного ведомства, в виде приложения к статье 150 Дисциплинарного Устава 1888 года, следующие «Правила о разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде»:
1) Командир полка о всяком оскорблении, роняющем достоинство офицерского звания, нанесенном офицером своему товарищу, а равно нанесенном офицеру посторонним лицом или офицером другой части, передает на рассмотрение Суда общества офицеров.
2) Суд общества офицеров, по рассмотрении дела, с соблюдением правил статьи 149 Дисциплинарного Устава, принимает меры к примирению в том случае, если признает примирение согласным с достоинством офицера и с традициями части; в противном же случае постановляет, что поединок является единственно приличным средством удовлетворения оскорбленной чести офицера.
3) Когда поссорившиеся, согласно определению Суда, решат окончить ссору поединком, Суд общества офицеров употребляет свое влияние на секундантов в том смысле, чтобы условия дуэли наиболее соответствовали обстоятельствам данного случая.
4) Если, в течение двух недель по объявлению решения Суда общества офицеров, поединок не состоится и отказавшийся от поединка офицер не подаст просьбы об увольнении от службы, то Командир полка входит по команде с представлением об его увольнении без принятия.
5) Обязанности Суда общества офицеров, указанные в предшествующих §§, возлагаются непосредственно на Начальников частей в таких случаях, когда названного Суда в части не имеется, или когда самый случай, не касаясь обер-офицеров, превышает пределы его ведомства.
6) Особый порядок направления дел о поединках в офицерской среде и разрешения их в подлежащих случаях помимо суда определяется в особых постановлениях Военно-Судебного Устава. <…>
II. Дополнить статью 553 Военно-Судебного Устава следующим примечанием:
„Следственное производство о поединках между офицерами, по роду своему подлежащее судебному рассмотрению, препровождается с заключением прокурорского надзора подлежащему начальнику, от которого, вместе с бывшими по данному случаю постановлениями Судов общества офицеров, представляется по команде Военному Министру, для всеподданнейшего доклада Государю Императору тех из сих дел, которым не признается возможным дать движение в установленном судебном порядке“» [149, с. 259–260].
Всегда отрицательно к дуэли относилась церковь. Христианство как религия ставит себя выше общества, свои ценности – выше мирских. Следовательно, и сословная, в данном случае дворянская, честь ни в коем случае не должна для человека заслонять христианские добродетели. Жизнь человеческая принадлежит Богу, и никто не вправе распоряжаться жизнью – ни чужой, ни своей. То, что дворяне называют честью, – это мирское, низменное начало, и не могут быть истинными христианами люди, которые «возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» [Ин. 12: 43]. Вот какими словами напутствовал выпускников Александровского военного училища в 1874 году протоиерей А. В. Иванцов-Платонов: «Нет никакого сомнения в том, что идея чести в ее истинном смысле прежде всего должна быть соединена с идеею внутреннего нравственного достоинства. То честно, что истинно и нравственно, что согласно с требованиями разума, с внушениями совести, с предписаниями закона христианского. То честно, чего требует от нас наше человеческое достоинство, благо ближних наших, воля Верховного Существа – Бога. Все противоположное этому – бесчестно» [81, с. 188]. А священник Н. Стеллецкий прямо характеризует «честь дуэлянтов» (point d’honneur) как «честь языческую» – в противоположность чести христианской [175, с. 21].
Тем более чужда христианскому сознанию идея мести. С одной стороны, человеку лучше претерпеть страдание самому, нежели причинить его кому-либо: «Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» [Мф. 5: 39].
С другой стороны, судить человеческие поступки предоставлено только Богу: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: „Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь“» [Рим. 12: 19].
Это основа основ, но за многие века развития христианства на одном и том же фундаменте выстраивались различные культовые модели, так или иначе взаимодействующие с социальной, культурной и прочими структурами. Средневековое католичество легче могло принять идею суда Божия, и судебного поединка в частности. Православие же всегда отрицательно относилось к полю [162, с. 74] и сохранило это отношение к тем, кто в XVIII и XIX веках хотел в дуэли увидеть реализацию Божественной справедливости и возмездия. Это понятно, ведь суд Божий допускает право человека навязать Богу если не само решение, то необходимость вынести его здесь и сейчас и в столь «нехристианской» форме. Вот что писал об этом в конце XIX века А. А. Бронзов: «Думать же, что Сам Бог вступится за обиженную сторону, когда и обидчик, и пострадавший выйдут на дуэль, – ожидать, что погибнет именно обидевший, во всех отношениях нелепо. Верить, что Бог с благорасположением относится к смертоубийству – конечному результату многих дуэлей и что Он помогает одному человеку (хотя и пострадавшему от ближнего) наказывать другого (хотя бы и обидчика), – недостойно христианина, который в этом случае оказывается не имеющим правильных представлений ни о Боге, ни о сущности Его отношений к человеку» [18, с. 251]. Существует лишь один истинный суд Божий – Страшный суд, который наступит в конце времен, когда мертвые воскреснут во плоти и каждому воздастся по делам его.
В повседневной церковной практике к дуэлянтам предписывалось относиться как к душегубам и самоубийцам. Убитый на дуэли должен быть похоронен, как самоубийца, за кладбищенской оградой. Тяжело раненного на дуэли нельзя соборовать. Дуэлянтов нельзя допускать к исповеди и причастию, а нужно подвергнуть церковному покаянию.
Церковь в соответствии с тем местом, которое отвел ей Петр I в своей модели новой России, полностью дублировала отношение государства к дуэли. В Европе XVIII–XIX веков дело во многом обстояло иначе. Там церковь (как католическая, так и все ветви протестантства) представляла собой самостоятельную политическую и экономическую силу. Духовная карьера была не менее престижна и почетна, чем военная и дипломатическая, и привлекала отпрысков знатнейших и богатейших семейств, честолюбивых сыновей обедневших, но благородных дворян, т. е. людей со впитанным с детства дворянским самосознанием, с инстинктивным чувством чести. Известны случаи, когда такие аристократы в сутанах с оружием в руках выходили на поединок.
