Бхагаван Раджниш - Бунтарский дух
Вы всегда были дома. Вы никогда не покидали свой дом даже на одну секунду! Ваш ум бродит по всему миру, но вы сами никогда никуда не уходили. Вы находитесь именно там, где и должны быть.
Если ваш ум перестанет бродить, в миг его остановки вы переживете подлинное откровение.
Раджниш, в возрасте тридцати семи лет я понимаю, что я начинаю новую жизнь. Я ничего не знаю, мой ум снова ювенальный и непосредственный, все мои мечты и амбиции рассеяны, и будущее предстает передо мной абсолютно неведомым. Я чувствую, что ты раздеваешь меня донага. Такова твоя работа?
Рам Факир, я стараюсь отнять у вас все ложное.
Я ничего не могу дать вам, а могу лишь что-то отнять у вас, поскольку все, в чем вы нуждаетесь, уже есть у вас. Но это закрыто множеством жизней, множеством фальшивок, множеством предрассудков, поэтому, хотя мой основной подход творческий, все-таки моя работа на девяносто девять процентов разрушительна.
Для того чтобы создать то, чем вы уже являетесь (осознать это), нужно устранить все ложное. В вас очень много мусора! Ваш ум заполнен прогнившей мебели...
Когда-то я жил в индийском городе Сагаре. Я остановился в доме самого богатого жителя Сагара. Он коллекционировал разные вещи. Все, что появлялось на рынке, тотчас же перекочевывало к нему домой независимо от того, нуждался он в этой вещи или нет. Его дом был наполнен всевозможным бесполезным хламом, всяким старьем и тряпьем. Из-за этого по его дому было трудно передвигаться.
Комната, в которой я жил, была заставлена мебелью! Эта мебель относилась к разным векам. Среди викторианских комодов стояли радиоприемники... Телевидение в то время еще не появились в Сагаре, но в той комнате уже стоял телевизор.
«Зачем ты поставил сюда телевизор?» - поинтересовался я.
«Когда-нибудь телевидение появится и в нашем городе».
Тогда я сказал: «Ты поселил меня в комнату, которую завалил всеми своими сокровищами. Я вынужден очень осторожно ходить по ней, чтобы не споткнуться, даже днем. Ты испортил комнату».
«Ты так думаешь? - удивился он. - Я украсил комнату!»
«Своими украшениями ты лишь испортил комнату», - заключил я.
Английское слово «комната» (room, переводится так же как пространство - прим. пер.) исполнено высокого смысла. В этом слове есть значение обширности. Чем больше вещей вы вносите в комнату, тем хуже она становится. Тогда это уже не комната, а какой-то склад.
Я спросил его: «В твоем доме найдется для меня другая комната?»
«Эго лучшая комната! - воскликнул он. - Если ты называешь ее складом, тогда остальные комнаты понравятся тебе еще меньше. В них еще больше мебели. В этой комнате я храню самые современные вещи. Она предназначена для гостей».
«Ты устроил отличную гостевую комнату!» - съязвил я.
Ваши умы все время напоминают мне о гостевой комнате того человека. В ваших умах много мусора, чепухи. В них так много «мебели», что там не остается места даже для вас самих.
Созерцательная жизнь заключается в том, чтобы создать в вас пространство, свободное пространство. Выбросьте из себя всю чепуху, которой напичкали вас другие люди. Вы осознаете себя, только когда ваш ум станет полостью свободным. С одной стороны он станет пустым. С другой стороны, он наполнится вами, вашим чистым бытием.
Рост нуждается в пространстве. Ваше сознание голодает. Дайте ему небо, в котором оно могло бы летать. Вы в вилах добиться этого, поскольку все, что есть в вашем уме, вы сами же и создали. А теперь вы не знаете, как от этого избавиться. Медитация это всего лишь техника избавления от мусора. Величайший день в вашей жизни наступит, когда вас охватит глубокая тишина.
Да Рам Факир, ты сделал правильное наблюдение: «В возрасте тридцати семи лет я понимаю, что я начинаю новую жизнь». Ты в самом деле начинаешь новую жизнь. Но не думай, что до этого момента у тебя была какая-то старая жизнь. Ты был просто мертв. Дело в том, что в твоем утверждении есть оттенок мысли о том, что твоя старая жизнь закончилась, чтобы началась какая-то новая жизнь.
Я хочу сказать вам, что жизнь всегда нова, только смерть стара. Ты был мертв, а я воззвал к тебе: «Лазарь, восстань из могилы!» Еще не поздно, тридцать семь лет - небольшой возраст. Ты зря потратил лишь половину своей жизни, а тебя осталась другая половина. Оставшуюся часть жизни можно прожить в полную силу, чтобы не упустить то, что не удалось осознать в первую половину жизни.
Даже одна единственная секунда, которая прожита в полную силу, без остатка, равна вечности. Вообще-то, ты можешь всю вечность влачить жалкое существование. Ты не вкусил жизнь, не познал нектар жизни. Это лишь начало. Скажем так: Рам Факир, ты родился заново.
Послушайте историю о Гаутаме Будде. Однажды к нему пришел один из великих императоров Прасенаджита. Разумеется, он хотел устроить частную беседу, потому что богатые, наделенные высокими полномочиями люди всегда боятся выставить себя в дурном свете. Если народ узнает, что богачи - тоже обычные люди со своими слабостями и тяготами, тогда господа почувствуют унижение.
Будда согласился поговорить с императором Прасенаджитой с глазу на глаз. Они разговаривали, и тут к ним в комнату зашел какой-то старый монах лет семидесяти. Монах сказал: «Простите за вторжение, мне не хотелось прерывать вашу беседу. Я мне будет позволено просто поклониться Гаутаме Будде, тогда я сразу же уйду. Я не произнесу ни слова. Я выступаю в долгое путешествие распространяться послание моего мастера. Мне нужно выйти сегодня, потому что еще до захода солнца я должен достичь следующей деревни». Дело в том, что после захода солнца буддистские монахи не путешествуют, поэтому монаху пришлось спешить. И он поклонился Будде до земли.
Будда задал вопрос, ответ на который показался императору Прасенаджиге очень странным. Будда спросил: «Бхикку, сколько тебе лет?», и монах ответил: «Не позорьте меня перед императором. Мне всего лишь четыре года».
Император Прасенаджита не поверил своим ушам. Он оглядел старика. Неужели ему всего лишь четыре года? На вид ему было семьдесят, семьдесят пять или даже все восемьдесят лет. В такие цифры он еще мог поверить, но четыре года - явная ерунда.
Тогда император Прасенаджита сказал Будде: «Вообще-то, это не мое дело, и все же я не могу сдержать искушение. Этот монах явно солгал вам, но вы даже не стали возражать. Неужели вы верите, что ему четыре года?»
Гаутама Будда ответил: «Верю. Но вы удивились потому, что не умеете правильно определять возраст. Годы человека следует исчислять с того момента, как он начинает жить по-настоящему, то есть в любви, безмолвии и медитации, когда он посвящается в таинства существования. Физический возраст этого человека - семьдесят пять лет, но лишь четыре года назад он нашел выход из смерти в жизнь».
Рам Факир, забудь о своих тридцати шести годах, как по утрам ты забываешь все сновидения и кошмары ночи. Не то чтобы ты не прожил эти годы. Нет, они были столь же реальны, как и все остальное. Просто начни жить с чистого листа.
Ты пишешь мне: «Я понимаю, что начинаю новую жизнь». Ты начинаешь свою первую жизнь. «Я ничего не знаю». Это великое начинание, самое благословенное начало, поскольку твое неведение означает, что ты отключил свой ум, указывает на то, что ты отбросил свое эго. Твое неведение означает, что твое мировосприятие снова стало свежим, невинным, способным удивляться. Ты можешь снова понимать песни птиц, можешь снова ясно видеть радужные цвета растений, можешь снова бегать за бабочками, можешь снова собирать ракушки на морском берегу.
Человек, который вышел из могилы, чувствует, что существование волнует, ведь оно прекрасно, привлекательно, и ему уже не нужно искать Бога. Он нашел Бога в цветах, птицах, деревьях, людях. На самом деле, нет никакого другого Бога, помимо этого воспевания жизни, прославления ее в танце, зеленой листы, радужных цветов растений.
Бог - не творец, а само творчество. Все существование постоянно переживает процесс творения. Это старое представление о том, что Бог создал мир за шесть дней, а затем устал и стал отдыхать, причем этот отдых якобы продолжается до сих пор... Его выходной день до сих пор не закончился. Мне кажется, что понедельник так и не наступит. Вся эта идея глупа. Прекрасное существование невозможно создать за шесть дней.
Когда-то я был знаком с одним портным, замечательным стариком-мусульманином. Я собирался в долгую поездку, поэтому сказал ему: «Мне хотелось бы, чтобы в субботний вечер мой костюм был готов. Осталось шесть дней, поэтому вы вполне можете успеть». Почему-то нигде в мире нельзя положиться на портных, такова черта их ремесла.
Он сказал: «Если хотите, я сошью вам костюм за шесть дней. Но прежде чем обращаться ко мне, оглядите получше мир».
«Что вы хотите этим сказать?» - не понял я старика.
