Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание
Иными словами, мой вопрос к Философии таков: что знает о сознании философская теория познания, а точнее, та часть философии, которая изучает, как устроен человек?
Глава 3. Профессиональная философия
В общем, то, что философия была и остается охотой за мудростью, кажется, до сих пор принимается всеми философами. Однако, профессионализм очень сильно застит им глаза, и временами они помнят о любви к мудрости не задумываясь. Для слишком многих философов эти слова имеют не больше значения, чем слово «психология» для психологов. Так мы лишь называем то, чем занимаемся, а занимаемся мы на самом-то деле… И далее следует описание занятий, которые принимаются за определение философии.
Это подмена. Либо надо признать, что вы занимаетесь не философией, а тем, чем занимаетесь, либо сохранить любовь к мудрости исходной и осознанной целью своей жизни и деятельности.
Но как только кто-то из философов, пусть смутно, возвращается к этому, философия начинает расплываться у него в глазах и ускользать из рук. Множество современных философов пишут о кризисе философии, о том, что философия потеряла свой предмет, а философы не знают, чем им заниматься и как восстановить былое уважение к своей Науке, которое частные Науки растащили, убегая от матери. Впрочем, почему современных? Этот вопрос стоит перед философами уже несколько веков.
Откуда такое сомнение в самих себе? Думаю, сама природа мудрости вселяет его в умы своих любителей. Мудрость исходно — народное понятие. Она — орудие выживания в этом мире, но в отличие от бытового ума, называемого здравым смыслом, она должна позволять решать задачи не только нашего мира, но и за его границей, то есть задачи переходов в иные Миры. А где они?
За границей того, что познано. Следовательно, место мудрости постоянно меняется, поскольку граница познанного отодвигается по мере познания. Из-за этого само понятие мудрости оказывается изменчивым и ускользающим. Невозможно определить мудрость, пока не определишь здравый смысл, то есть пока не опишешь весь познанный мир. Лишь тогда можно понять, где он кончается, и где начинаются места, ведомые лишь мудрецам.
Без онтологии, без описания бытия и сущего невозможно увидеть, где начинается мудрость. Но описание сущего делается независимо от нас — само наше сознание делает его, отображая действительность. Для этого не надо обладать умом и тем более мудростью, просто воспринимай. Мудрость появится тогда, когда ты изучишь то, что воспринято, поймешь, как воспринимаешь, и овладеешь этой своей способностью настолько, что сумеешь использовать ее, чтобы заглядывать за границу Мира. А вот это уже гносеология, наука познания. И она — начало, потому что бесполезно бесконечно накапливать объем образов, отображающих мир. Когда-то надо перейти в качественно иное состояние — в состояние человека, пытающегося понять.
Если смотреть с этой точки зрения, то вся философия есть познание. Но познание это двойственно — познание мира и познание себя. И познание себя — это, в сущности, есть отладка и настройка орудий познания. Нельзя надеяться на бесконечное познание, если не улучшать саму познающую способность. Вот поэтому многие философы сводят всю философию к теории познания. Это движение естественное для философии, а вовсе не мое навязывание вам определенного подхода.
Однако и на этом пути не все просто. Даже избирая считать теорию познания единственной настоящей философией, профессиональный философ не в силах вырваться из пут профессионализма, которые называются научной этикой. Этика, как мораль и нравственность, — это неуголовный кодекс поведения. Неуголовный кодекс отличается от уголовного только тем, что по уголовному кодексу тебя могут посадить или оштрафовать, а по неуголовному сразу убивают.
Этика, как и вся философия, — наука идеальная, а значит, абсолютная и черно-белая. И она, как и вся философия, имеет дело с Мирами. Но только не с теми, что шире нашего Мира, а наоборот, с теми, что уже и вкладываются в него, как в коробочку. Но Миры есть Миры, даже если это общины или сообщества. Что значит перейти из нашего Мира в Мир иной? Это значит умереть. А что значит, в таком случае, изгнать нарушившего нравственные правила из своего мира? Наказать смертью.
Научная этика не имеет к Науке никакого отношения. Разве что использует ее как сообщество, которое судит. Но судит, как и во все времена, по законам первобытного мышления, карая смертью. Не телесной, а вроде той гражданской смерти, когда пару веков назад человека прилюдно изгоняли из благородного сословия, ломая у него над головой шпагу. Вот и научная этика может себе позволить такое, если человек науки нарушает правила. Например, правило «не укради», точнее, не посягни на собственность другого. Я говорю не о другом человеке. Это еще как-то может быть прощено. Ученому недопустимо посягать на собственность другого научного сообщества! И если какая-то тема, принадлежавшая изначально Философии, была унесена психологами, философ должен уважать права собственности психологов и не лезть на их территорию. За это придется поплатиться.
И вот философы кричат и шумят, как обворованный курятник, что у них растащили весь их предмет, но не смеют в науке познания затрагивать те части, которые присвоила себе Психология. А в итоге философская теория познания становится какой-то неполной наукой, все пытающейся рассказать, как думают сами философы. И вообще что значит думать философски. Но при этом не пытаясь даже описать, а как устроена сама «думалка». Думание само по себе, без думающего устройства — вот что такое чистая философия! И никакого психологизма!
А что такое это самое думающее устройство, о котором нельзя говорить философам? Отнюдь не ум. Ум философы исконно считают своей вотчиной, потому что это понятие отвлеченное, а значит, философское. Думающее устройство — это то, что обеспечивает работу ума, — либо мозг, либо сознание.
Как я уже постарался показать раньше — если мы думаем мозгом, очищение невозможно. Разве что очищение сосудов от солей. Но тогда это телесное очищение и на нем все кончается. Но весь наш жизненный опыт говорит о том, что возможно еще какое-то очищение, кроме телесного. И я смею предположить, что это очищение сознания. Но в таком случае сознание должно существовать и существовать во взаимосвязи с мозгом, но вполне самостоятельно. А что думают об этом философы? Ведь это могло бы быть их собственной вотчиной, независимой от Психологии.
Однако вопрос о сознании оказывается удивительно непростым для современной Философии. Каким-то странным образом вся философия говорит о сознании и об осознавании, и о сознательном использовании или понимании чего-то, и о содержании сознания и при этом избегает говорить о том, что же такое сознание.
Из всех видов и направлений общедоступной философии, пожалуй, лишь Марксизм сделал сознание предметом своего напряженного изучения. Вся остальная философия к сознанию относится как к чему-то само собой разумеющемуся, а потому не стоящему целенаправленного внимания. Как пример приведу перечисления того, что изучает философия из главы «Структура философского знания» одного из самых профессиональных учебников — «Основ философии» В. Шаповалова. Это учебник постсоветский, то есть соответствующий не Марксизму, а мировой философии:
«Целесообразно рассмотреть структуру философского знания, прежде всего, с точки зрения традиционных, или классических, представлений. Такие представления задают определенный стандарт того, как в принципе должна быть структурирована философия. С этой точки зрения основными частями, или разделами, философского знания являются следующие:
— философская онтология, или учение о бытии;
— гносеология, или философское учение о познании;
— философская антропология, или философское учение о человеке;
— социальная философия;
— философия истории;
— этика, или философское учение о морали и нравственности, о добре и зле;
— эстетика, или философское учение о красоте, о прекрасном и безобразном, о смысле и предназначении искусства;
— история философии» (Шаповалов, с. 33–34).
Ну и как по-вашему, где здесь место разговору о сознании? Может быть, в онтологии или гносеологии? Вообще-то ответ должен быть в оглавлении. Как кажется, сознание — это настолько важная тема, что в «Основах философии» ей не может быть не посвящено хотя бы крошечной главки.
И действительно, есть у Шаповалова такие главы, как «Глобальное сознание». Но это, как понимаете, разговор не о сознании, а о глобалистике. Но даже такое название говорит, что для Шаповалова понятие «сознание» рабочее и, вероятно, важное. Ищу дальше и обнаруживаю целый раздел, к которому отнесена эта основа философии: «Проблематика языка, сознания, общения в философии XX века». Но это, оказывается, рассказ не о сознании, а о феноменологии. Иначе говоря о том, как понимал сознание Гуссерль.
