Гопи Кришна - Кундалини. Эволюционная энергия в человеке.
Конфликты и противоречия, существующие между различными религиями или религией и философией, заставили меня усомниться в возможности появления религии, которая подходила бы в равной мере крестьянину и философу, рационалисту и священнику. Но может ли быть дан иной ответ на этот вопрос, кроме как отрицательный, если истины такой религии не могут быть эмпирически доказаны, в отличие от общепризнанных законов и явлений природы? Безусловно, нет. Чтобы убедить здравый смысл возвыситься над собой, необходимо сделать это, не покушаясь на его ревностно оберегаемые принципы. Но поскольку ни одна из существующих религий не готова к подобному подходу, компромисс между верой и рационализмом представляется маловероятным и, следовательно, трудно ожидать появления универсальной религии.
Несмотря на феноменальный рост человеческого знания за последние два столетия во всех областях жизни, факты, лежащие в основе религий, все еще остаются предметом противоречий и споров. Но можно ли ожидать чего-то иного, учитывая, что дух познания, как правило, жестоко преследовался в прошлом. В контексте строгих законов, управляющих (как это доказала наука) вселенной, чудеса и сверхъестественные феномены, ассоциируемые с религией, представляются мне изолированными и неверно истолкованными проявлениями космического закона, все еще скрытыми за завесой тайны, которые предстоит понять, прежде чем давать объяснение кажущимся противоречиям и аномалиям, присутствующим в религиях и религиозном опыте.
Даже, казалось бы, достоверные сообщения о сверхъестественных явлениях, демонстрируемых медиумами Европы, кажутся мне неубедительными, так как упорядоченной гармонии природы чужды те странные проявления, которые подчас обнаруживаются на их сеансах. Я никак не могу заставить себя поверить, что законопослушная природа, проявившаяся во всей своей славе и величии в человеческом организме, может вести себя столь непоследовательно: создать нескольких настолько отличных от других мужчин и женщин, чтобы, проявившись в них, совершать резкие скачки от совершенного порядка материальной вселенной до нелепицы в духовном мире.
То, что некоторые из этих проявлений были подлинными, сомневаться не приходиться. Но какое объяснение можно им дать? Лишь многие годы спустя я обнаружил источник этих поразительных явлений и связал его со сверхразумной силой в человеке, силой озаряющей и таинственной. Эта сила озаряет гениев и порождает маскарад духов и бесов, являющихся к медиумам и одержимым; в силе этой заключено и блаженство, и проклятие — блаженство экстатических видений и проклятие жутких теней безумия.
Мой интерес к изучению и практике Йоги не был порожден желанием обладать особыми психическими способностями. Трюки и фокусы, практикуемые людьми определенного сорта, а также призывы священных текстов избегать демонстрации сверхъестественных способностей казались мне достаточной причиной для того, чтобы не поддаваться соблазну управлять законами природы, не обладая при этом достаточной силой воли, необходимой для подчинения закону духа. Я не уставал удивляться непоследовательности человеческой природы, когда встречал в книгах по Йоге (издаваемых как на Западе, так и на Востоке) обещания развить способности практикующего таким образом, что ему будет легко добиться успехов в мирской жизни. А ведь речь шла о системе, специально созданной для совершенствования незримых, тонких свойств человеческого духа!
Задача, которую я перед собой поставил, была куда выше и благороднее всего того, на что я мог рассчитывать, развив в себе сверхъестественные способности. Я мечтал достигнуть такого состояния сознания (считающегося конечной целью Йоги), в котором воплощенный дух возносится в сферы невыразимой славы и блаженства, покидая пределы мира противоположностей, освобождаясь от желания жизни и страха умереть. Это особое состояние сознания, осознающего свою трансцендентальную природу, являлось той высшей наградой, к которой должен стремиться истинный йог. Обладание же сверхъестественными способностями иного рода (как телесными, так и умственными), оставляющими человека беспомощно барахтаться в бурном море бытия, не продвигая его ни на шаг к решению великой тайны, казалось мне столь же бессмысленным, как и владение земными ценностями, исчезающими в момент смерти.
Достижения науки вооружили человека новыми чудесными возможностями, которые могут сравниться даже с самыми выдающимися проявлениями сверхъестественного характера, за исключением одного «но» — именно чудо трансцендентального опыта и откровения (необходимого для эволюции этики и существования мирного и продуктивного социального порядка) не только внесло свою лепту в вознесение человечества на пьедестал современного материального благополучия, но и сделало возможными сами чудеса науки. Всем сердцем я желал достичь того трансцендентального состояния чистого познания, не знающего границ пространства и времени, которому мудрецы Древней Индии посвящали вдохновенные гимны, считая его высшей целью человеческой жизни.
Комментарии к первой и второй главам
Помню, как в жаркий день начала лета 1952 г. я со своей женой и двумя друзьями, Джеральдом Хэнли и Ф. Дж. Хоупмэном, приложившими много усилий для того, чтобы эта книга увидела свет, посетили Гопи Кришну в его доме в Сринагаре. Мы все тогда жили в Кашмире и натолкнулись на труды Гопи Кришны на местной ярмарке, где один из его последователей распространял книжечку стихов, сопровождавшихся кратким описанием опыта автора. Я отправился на эту встречу из любопытства и был настроен весьма скептически, предполагая встретиться с шарлатаном, поспорить с ним, разоблачить, а позже, возможно, и посмеяться над ним.
Помню жару, мух и свою пропотевшую рубаху, приклеивающуюся к спинке кожаного кресла. Гопи Кришна сидел на узкой кровати, спокойный, полный, облаченный во что-то белое, и улыбался. Его кожа, казалось, отличалась от кожи других людей, которых я встречал в Кашмире за последний год. Тогда я подумал, что она выглядит здоровой. Сейчас бы я сказал, что она светилась. Помню ту простоту, с которой мы вели беседу. Но больше всего запомнились глаза этого человека — дружественные, светящиеся, огромные, мягко сфокусированные. Они всецело поглотили мое внимание и каким-то образом убедили меня в том, что все, что происходило в этой комнате с этим человеком, — подлинно. Я посещал его еще несколько раз, чтобы поговорить с ним, прежде чем отправился назад в Шишнаг, а затем возвратился в Европу. Поскольку после встреч с Гопи Кришной в горах со мной произошло несколько необычных событий, я склонен считать его инициатором и знамением в моей жизни. Наши встречи оказали на меня более глубокое воздействие, чем мне казалось вначале. Его глаза научили меня доверять своему видению, своим убеждениям — тому, что находится за пределами моего воспитанного в скептицизме западного ума. Это было посвящение в психологию, которой я стал заниматься позже.
Поэтому краткие комментарии, которыми я решил снабдить данную книгу — не что иное, как проявление благодарности, уважения к нему лично и к культуре, в которой он воспитывался.
Я не намерен ни объяснять, ни отстаивать то, что написано Го-пи Кришной, — я лишь стремлюсь соотнести его опыт с глубинной психологией Запада и, в частности, с процессом индивидуализации, как он описан в «Аналитической психологии» Карла Юнга.
Наш текст начинается классическим примером медитативной техники. Как в восточной, так и в западной психологии обязательным условием любого достижения человека является внимание. Способность концентрировать сознание — признак силы «эго», как это называется в западной психологии. Нарушения внимания могут быть определены при ассоциативном тесте, предложенном Юнгом, чтобы продемонстрировать способность «эго» фокусироваться на относительно простом задании (словесных ассоциациях). Эта способность может ослабевать из-за подсознательных комплексов. Длительная, упорная концентрация внимания на одном объекте (например, на цветущем, излучающем свет лотосе) столь же трудна, как и продолжительная концентрация при выполнении любого задания экстравертного характера. Идет ли речь об экстравертном или интровертном, восточном или западном, — в любом случае мы с самого начала должны отметить значение «эго» — фокусирующегося, концентрирующегося, проявляющего внимание.
Многолепестковый лотос на макушке головы — традиционный символ Кундалини-Йоги. С точки зрения аналитической психологии, это означает фиксацию «эго» на образе себя в форме мандалы. Этот образ был избран «эго» в соответствии с духовной дисциплиной — в христианской медитации это может Священное Сердце, Крест, образы Христа, Марии, Святых и т.д. Вместо того чтобы обсуждать объекты концентрации (чем занимается сравнительный символизм), лучше кратко поговорить о различиях техники активного воображения, с одной стороны, и дисциплины Йоги, с другой. В духовных дисциплинах внимание, как правило, фокусируется на заданных или известных образах (в дзен-буддизме может не быть образов, но вместо них используется коан, задание или вещь). В любом случае задается фокус внимания, и человек знает, когда он отвлекается или «отключается». При активном воображении, которое описал Карл Юнг, внимание уделяется любому образу, эмоции, части тела или чему-либо еще, что «приходит на ум». Таким образом, отвлекающие факторы не подавляются — им уделяют внимание.
