Мойше Фельденкрайз - Искусство движения. Уроки мастера
Хорошо. А сейчас задумайтесь на минуту о том, чему мы научились, что вас поразило, что было ново. Мы затронули несколько очень важных моментов: вопрос о центре тяжести, вопрос о том, какое движение самое лучшее, о том, что таз должен описывать непрерывную дугу, что независимо от движения он в любой момент может остановиться, продолжить свою траекторию или вернуться по той же линии движения и что не играет роли, насколько вы толсты, безобразны, красивы, стары или молоды, немощны или здоровы. Когда нервная система и мозг работают так, как сейчас работаем мы, тело наполняется церковной музыкой. (Смех.) А теперь давайте выпьем кофе. Спасибо. (Аплодисменты.)
Кто-нибудь хочет сказать, как можно было бы улучшить уроки, которые мы до сих пор выполняли? Возможно, кому-нибудь что-то не понравилось — метод, продолжительность, детали, голос — что угодно? Все, о чем вы могли бы сказать: «Если бы это было так, я был бы по-настоящему удовлетворен». У кого-нибудь есть возражения? (Ответ: «Это выглядит банальным, но мне хотелось бы иметь возможность начинать и завершать занятия одинаково. Я чувствую себя неловко, когда хочу сесть к вам лицом, а для этого мне приходится поворачиваться спиной. Можно ли как-нибудь делать более полный поворот? Вы спрашиваете, чего мы добились. Мне было бы гораздо лучше, если бы я мог больше развернуться или сделать что-то в этом роде, глядя в том же направлении».) Еще кто-нибудь? (Ответ: «Мне сложнее поворачиваться направо, чем налево. Как обычно, я все еще склонен поворачиваться налево и так и не понял почему»). Ну, это не моя вина. (Смех.) Я не шучу. Вы говорите о проблеме нашей терминологии, бесполезной терминологии, которой пользуются во всем мире. Теперь может ли кто-нибудь в нескольких словах определить цель урока? (Отвечает.)
Зачем мы этим занимаемся? Не разговаривайте, а хотя бы минутку подумайте и затем скажите. Может быть, сам по себе урок был довольно хороший и приятный, но у нас еще пять дней, и в том, что мы делаем, должен быть какой-то смысл, поскольку мы всегда что-то делаем с определенной целью. И это ошибочно. Что произойдет, когда вы добьетесь цели? Вам больше будет нечего делать. Важен именно способ достижения цели; например, у всех нас есть одна цель — умереть. Все ее достигнут. Разница между рождением и смертью заключается лишь в пути, по которому мы добираемся от одного к другому. Поэтому важна не сама цель, а способ ее достижения. Цель вторична, и не закончится ли ваша жизнь тогда, когда вы однажды достигнете какой-то цели? Вы получаете Нобелевскую премию, можете заснуть и умереть. Выиграли миллион долларов и — финиш. Конечно, это звучит безумно. Скорее всего, из присутствующих не найдется и двух человек, которые пришли сюда с подобной целью. Поэтому то, как вы сюда пришли, — вот, что важно.
Я не могу не пользоваться теми же словами, что и все остальные, иначе у нас с вами ничего не получится. Однако, видите ли, я имею в виду не ту цель, о которой вы думаете. Я говорю о том, что должна совершенствоваться жизнь. Поэтому, если мы выполнили урок только для того, чтобы лучше подниматься и опускаться, то это было лишь его незначительной частью. До сих пор вы жили и двигались так, как двигались. И вы не чувствовали, что портили себе этим жизнь. И то, чему мы научились, имело некую иную цель, направленную на совершенствование всего действия в целом. Действие — это нечто, что не существует само по себе; его не может быть без ощущения, восприятия, без мышления, следовательно, улучшенное действие улучшит и нашу жизнь. Это значит, что усовершенствуются наши ощущения, восприятие, мышление и действие. И ничего большего делать не нужно. То, что мы делали, — это пример действия, наш способ его осуществления и подготовки к нему. Почему конечный результат оказался лучше?
Мы выяснили, что он более продуманный и что мы можем остановиться и начать все заново и уж, конечно, вам не нужно приседать и вставать, чтобы понять, что можно прерваться, вернуться на шаг назад и сделать нечто иное. Как получается, что этот способ подниматься лучше, чем другой? Одна женщина была недовольна тем, что поворачивалась в другую сторону, но не смогла встать в ту позу, в которую разворачивались мы.
Дело в том, что почти все действия человека, как и других животных, имеют уникальный для каждого индивида паттерн. Когда некая группа веществ устанавливает границу — в нашем случае кожу, — она отделяется от остального мира. Это — индивидуализация, т. е. существует человек и внешний мир. Граница отделяет вас от остального мира, отделяет от него меня и образует внешний мир и меня. Теперь граница создает ситуацию, когда я и внешний мир фактически становимся одним и тем же, потому что та часть вещества, которая является границей, не может существовать сама по себе, ей необходимо иметь возможность действовать, думать, двигаться, чувствовать. А для осуществления деятельности требуется энергия, которая может исходить лишь извне. Мы потребляем воздух, воду, пищу и отвергаем то, что нам не нужно. И все это проходит через границу. Следовательно, индивидуализация означает разделение мира на индивидуальный и внешний мир, и связь между тем индивидуальным веществом и другими веществами, между частью вещества в границе и остальным веществом приводит к непрерывному взаимообмену. Если такой взаимообмен между входящим и исходящим веществом нарушен с точки зрения его непрерывности или умеренности, то это свидетельствует либо о заболевании человека, либо о неблагополучии мира, либо о том и другом вместе.
Когда мы что-то постигаем тем способом, о котором я говорю, нам необходимо знать, что улучшает отношение человека к миру и к самому себе. А что в жизни является одной из важнейших вещей? В чем разница между существованием, в процессе которого происходит рост, и вегетативным, которое также является жизнью? Вегетация обладает наследственностью, постоянством. Есть определенный фрукт, и данное дерево никогда не принесет другие плоды, и, следовательно, его семена произведут такое же дерево и такой же фрукт. У него есть ДНК, есть все компоненты, но отсутствует движение. Он пассивен. Он способен к самовоспроизведению, самообслуживанию. У него происходит обмен веществ, т. е. то, что свойственно всем живым существам от бактерии до вас самих. Однако животная жизнь обладает способностью к самосохранению. И в отношении движения это имеет огромное значение, поскольку наиболее суровым испытанием движения является самосохранение.
Почему, например, мы поднялись, если взглянуть на это с точки зрения самосохранения? Обычно животное не встает до тех пор, пока не слышит, не видит, не чует или не чувствует какое-то изменение в окружающей обстановке, которое не может принять за безопасное. Вспомните, как лежит собака, — навострив уши и глядя вокруг. Какое изменение в окружающей среде может подвергнуть риску ее безопасность, ее чувство самосохранения? И движения, которые мы делаем, все наши движения, изначально выполнялись точно так же. Вообразите себе людей 10 000 лет назад. Какие сигналы заставляли их подниматься и почему для них было важно вставать плавно и быстро, так, чтобы не требовалась предварительная перегруппировка? Почему сначала мне не нравилось, как вы выполняли движения? Потому, что вы делали два или три движения вместо одного. Если бы в ярде от вас была кобра, вы бы погибли. Однако с помощью нового движения, которому вы научились, вы можете встать на ноги немедленно. Его недостаток заключается в том, что лицо вы поворачиваете в другую сторону. В этом-то и заключается проблема. Представьте, что кто-то хочет вонзить вам нож в спину. Что же произойдет, если вы, чтобы избежать этого удара, попытаетесь встать любым более подходящим способом, вместо того чтобы повернуться, как это делали мы? (Смех.) Ну же, попробуйте, вонзите нож.
[Некоторые люди в группе демонстрируют это. Мойше спрашивает жертву: «Почему вы так поступили?» Ответ: «Потому что приближался нож!»] Следовательно, это движение было сделано ради самосохранения. Когда вы спокойно сидите и вдруг позади себя улавливаете шум, то поворачиваетесь в направлении возможной опасности и одним движением оказываетесь в состоянии готовности к действию. В ситуации реального самосохранения вы потеряете слишком много времени, если сделаете два движения перед тем, как отреагировать.
[Обращается к кому-то из присутствующих]. Подойдите к ней сзади и попробуйте задушить. (Смех.) Теперь взгляните, что вы делаете, вы используете то правило, которое мы только что учили. Вы обнаружите, что ваш организм умнее вас. Он понимает, что это как раз то, что нужно делать. Итак, каков ответ? Лучший ли это способ действия? Если вы повернетесь ко мне спиной, то сможете лишь убежать прочь, однако это может и сослужить службу. Все зависит от расстояния, на котором нападающий находится от вас. Если опасность еще далеко, вы можете повернуться спиной и убежать. Но если убегать уже слишком поздно, то вам необходимо быстро приготовиться. Итак, вы видите, что вопрос правильного движения первостепенен. Обеспечивается выживание или самосохранение, ради того и другого важно совершить движение вперед. Мы этого не делаем, поскольку в нашем образе жизни, культуре предполагается, что самосохранение гарантировано полицией. Многих людей грабят и убивают на улице, и они даже не думают о том, чтобы совершить действие, которому мы научились, и не знают, как им убежать. Самосохранение подверглось риску, а движение выполнено плохо.