Джед МакКенна - Духовная война
34. Высшее табу.
Вероятно, корень всех человеческих проблем в том, что мы принесём в жертву красоту нашей жизни, заключим себя в тотемы, табу, кресты, человеческие жертвоприношения, часовни, мечети, расы, армии, флаги, нации – ради того, чтобы отрицать факт смерти, являющийся единственным фактом, который у нас есть.
– Джеймс Болдуин –Смерть это ключ к жизни. Смерть определяет жизнь, придаёт ей форму, значение и контекст. Без ясного и честного отношения к нашей смертности мы живём, постоянно скрючившись в неуклюжей духовной позе, в густом сером тумане, создающем адскую иллюзию жизни, которая растягивается бесконечно во всех направлениях.
Мы гомогенизировали свою жизнь, спрятав стороны, которые нас пугают, и таким образом исключив из жизни всю её неотложность. Мы вынули смерть из жизни, и это позволило нам жить неосознанно. Смерть никуда не ушла, конечно, мы просто отвернулись от неё, притворились, что её нет. Если мы хотим пробудиться – и это очень большое если – тогда мы должны принять смерть обратно в свою жизнь. Смерть это наш персональный дзен мастер, наш источник силы, наш путь к ясности, но мы должны перестать убегать от неё в слепой панике. Нам нужно лишь остановиться и обернуться – и вот она, на расстоянии в пару дюймов, глядит немигающим взором, и палец её каждый миг готов опуститься. Этот палец – единственная истинная вещь в царстве сна, и он, без сомнения, когда-нибудь опустится.
Осознавание смерти это универсальная духовная практика. То, что мы ищем в книгах и журналах, в учениях и учителях, в древних культурах и чужих землях, всё это время дышало прямо нам в шею. Это не просто ещё одна поднимающая настроение духовная техника, с которой вы позабавляетесь пару недель и будете обвинять самого себя, что она не сработала. Смерть всегда срабатывает. Смерть — это ваш единственный истинный друг, который никогда не покинет вас, и которого никто у вас не отнимет. Она искромсает всякую ложь, поднимет на смех любую веру, сведёт на нет любую суету, и доведёт эго до абсурда. Она сидит рядом с вами прямо сейчас. Если вы хотите что-либо узнать, спросите её. Смерть никогда не лжёт.
***
– Инверсия осознавания смерти важна в равной степени, – продолжал я, глядя на их заинтересованные, хотя и настороженные лица, освещённые светом костра. – Научитесь практиковать осознавание отрицания смерти. Всякий раз, когда вы сидите на диване, уставившись в телевизор, или делаете покупки в торговом центре, или пытаетесь найти развлечение в какой-то бессмысленной книге или праздном развлечении, напомните себе, что именно от этой привычки вы хотите избавиться. Старайтесь ловить себя в каждой ситуации в течении дня, когда вы не пробуждены, не осознанны, когда совершаете движения по жизни в практически сомнамбулическом состоянии. Постоянно напоминайте себе: в это мгновенье, прямо сейчас, я нахожусь в состоянии сна. Я привык к этой бездумности как к наркотику. Я опиумный наркоман, живущий в опиумном сне. Это кома, медленное сползание моей жизни в канализацию. Прямо сейчас моя жизнь ускользает от меня.
Я схватил бутылку с водой и долго пил.
– Ещё одна мощная сторона практики культивирования осознавания смерти – она предоставляет точный барометр вашей духовной искренности, хоть даже вы этого и не хотите. Любой может потерпеть неудачу в основной религии и взамен принять менее ортодоксальную систему верований, но сколько людей по-настоящему искренни в своих духовных стремлениях? Вероятно, каждый из вас думает, что искренен, но так ли это? Готовы ли вы пойти, куда бы это ни завело? Сделать всё, что бы ни потребовалось? Тысячи разговаривают разговоры, и лишь один идёт по пути. Практика осознавания смерти отделяет говорунов от идущих. Можно использовать это в качестве само-диагностики, чтобы определить раз и навсегда – духовность это что-то серьёзное для нас, или мы просто туристы. Большинство из нас туристы, но кто из нас искренен, а кто любитель? Если вы хотите ответить на этот вопрос для себя, вот ваш шанс. Ваше отношение к собственной смертности расскажет всё. Каждый либо повёрнут лицом к ней, либо отвёрнулся от неё, всё именно так просто. К ней или от неё. Если вы не можете посмотреть в лицо фундаментальному факту своего существования, тогда чему вообще вы можете посмотреть в лицо? Это самый нижний этаж, начальный уровень пробуждения. Не бывает ближе или проще этого. Если, основываясь на этом разговоре, ваша жизнь не подвергнется крупной перестройке в течении нескольких месяцев, значит вот ваш ответ: вы просто турист без реального желания или намерения пробудиться. Что вы будете делать с этим знанием это ваше дело. Может быть, вы не захотите знать ответ на этот вопрос, но если вы не хотите знать, значит, вы знаете.
Шагая взад-вперёд перед костром, я думал о том, что подумала бы Брэтт о том, что мы здесь сегодня говорим и делаем. Думаю, ей бы понравилось.
– Не так-то легко практиковать осознавание смерти, но это возможно, потому что это правда: вы умрёте. Постоянная бдительность – вот ключ. Нам необходим не один звонок будильника в жизни, нам нужны сотни звонков каждый день, всё больше и больше, пока наконец мы не всплывем на поверхность и не пробудимся. Это требует мышления, желания, волевого намерения. Перевес далеко не на вашей стороне. Сомневаюсь, что хотя бы один из вас сломает эту привычку. Состояние сна очень удобно и приятно, слишком трудно выдрать себя из него. Это как целую милю плыть против течения по жидкой грязи. Нужно просто продолжать и продолжать плыть, постоянно напоминая себе, чтó ты делаешь и зачем, потому что как только ты остановишься, то начнёшь снова тонуть, и потом будешь сидеть в палате дома престарелых и вспоминать ту далёкую ночь, когда какой-то чокнутый метал искры перед танцующим пламенем и говорил тебе не дать жизни ускользнуть, но ты всё упустил, а теперь уже слишком поздно.
Возникла долгая пауза, пока я ковырялся в костре.
– Вы говорите о достойной смерти, о том, как мы должны встретить смерть, когда она придёт? – спросила женщина в джинсах, ботинках и овчином жилете. – Что-то вроде того?
– Ни в коем случае, – ответил я, с нетерпением стремясь определить разницу. – Смысл не в том, чтобы умереть достойно, но чтобы жить достойно. Какая разница, как вы умрёте? Храбро, или будете плакать, как ребёнок – какая разница? Осознавание смерти — это осознавание жизни, а осознавание жизни это пробуждение. Это не имеет ничего общего с умиранием.
– Это кажется очень негативным, пессимистическим образом жизни, – сказала она.
– Мой опыт говорит как раз наоборот, – ответил я. – Ничто в действительности меня не тревожит, ничто не удручает. Если завтра я всё потеряю в результате какой-либо трагедии, так что ж? Я всё ещё жив, всё ещё здесь, в комнате смеха. Всё остальное не важно. Всё хорошо. Где же здесь пессимизм?
– Ничто вас не удручает?
– Ну, это слишком широкое утверждение, – ответил я. – В жизни может, конечно, наступить резкий спад, который мне не захочется терпеть. Может наступить такой момент, когда я захочу схватить костлявый ведьмин палец и сам дать сигнал к отбою.
Кто-то ахнул.
– Уж не говорите ли вы о самоубийстве? – спросила женщина, похожая на ковбоя. – Вы что же, имеете в виду, что мы должны об этом думать?
– Я не говорю, кому что делать, но я бы сказал, что о самоубийстве довольно глупо не думать. Если вы даже не рассматриваете возможность покончить с жизнью, тогда чья это жизнь вообще? Самоубийство — это один из немногих вариантов, которые мы действительно имеем. Это означает, что мы не обязательно отданы на милость смерти. Это настолько страшно, что вам может стать плохо, но нет причины, чтобы не думать об этом. Большинство людей считают самоубийство высшим табу, как будто это даже не обсуждается, но на самом деле это центральная тема обсуждения, и нет причин не уделить ей должного внимания. Вероятно, вы всё равно его исключите, но это будет вашим решением, а не чьим-то.
Некоторые выглядели шокированными.
– Возможно, для вас это звучит мрачно или угнетающе. Возможно, вы думаете, что смерть противоположна жизни, или что всё это дело с осознаванием смерти означает конец радости и весёлых времён, но суть не в этом. Не смерть так ужасна, ужасен страх. Не смерть противостоит жизни, а страх. Закрывать глаза на смерть, значит закрывать глаза на жизнь – что может быть более ужасным? На ваш взгляд смерть и самоубийство внушают ужас и просто немыслимы. На мой взгляд они придают силы и утверждают жизнь, и я смотрел бы на человека, который не имеет открытых, честных отношений с этими предметами, как на девять десятых мёртвого.
***
Было ясно, что для большинства или для всех, этот предмет явно был под запретом – отгороженная территория, куда их мысли редко заходят. Они приравнивают самоубийство к страданию, несостоятельности, трусости, к поступку капризных подростков, слабаков и больных. Они рассматривают самоуничтожение как абсолютно, безусловно крайний выход, а может даже вообще не выход, тогда как я, существо с открытыми глазами, могу рассматривать его на третьем или четвёртом месте. Не думаю, что я засуну голову в печь из-за штрафа за превышение скорости, но я мог бы это сделать ради того, чтобы выбраться из инвалидного кресла, или из тюрьмы, или отделаться от тяжёлого случая икоты. Это, однако, было бы основано не столько на решении, сколько на наблюдении. Вещи выстраиваются в определённым образом, вырисовываются контуры, правильность даёт о себе знать, и события следуют согласно ясно указанному курсу. Я никогда не мог не сделать того, что нужно было сделать, а это включает более крутые вещи, чем самоубийство. Несмотря на то, что я не похож на воина бушидо, я обладаю ясным и непреложным знанием, что сегодня идеальный день, чтобы умереть.
