Нурали Латыпов - Бигуди для извилин. Возьми от мозга все!
Обратите внимание, насколько интереснее и быстрее можно получить решение математической задачи или головоломки, если идти нестандартным путём. Известный математик Роберт Смаллиан говорит: «Решение, подсказанное здравым смыслом…гораздо интереснее и уж, конечно, более творческое, а также содержит больше информации, чем сугубо математическое».
Нью-йоркский математик Джо Бирман сказал, что для него, как для американца, очевидно, каково правильное решение задач из американских тестов по математике: «Дело в том, что я точно представляю себе степень идиотизма составителей этих задач».
А вот изящный пример — задача из книжки Смаллиана: 10 кошек и собак съедают вместе 56 галет, собакам полагается по 6 штук, кошкам — по 5. Сколько же собак и сколько кошек? Нетрудно решить задачу стандартным методом составления уравнений, считая «х штук кошек» и «(10 — х) штук собак». Однако можно поступить гораздо проще. Сначала скормим всем животным по 5 галет. Теперь все кошки сыты. Но остаётся ещё 6 галет, предназначенных, следовательно, уже только для собак. Дав каждой собаке по одной дополнительной галете, мы накормили всех и узнали, сколько было собак и кошек.
Вспомним ещё и известный рассказ А. Чехова «Репетитор», где ученик старшего класса решает со своим подопечным — сыном старого купца — задачу: «Купец купил 138 аршин чёрного и синего сукна за 540 рублей. Спрашивается, сколько аршин купил он того и другого, если синее стоило 5 руб. за аршин, а чёрное 3 руб.?» Попав впросак, «репетитор» конфузится, его ученик ехидно улыбается. Ситуация крайне неловкая. Тем более, что старый купец утверждает, протягивая руку к счётам: «И без алгебры решить можно…, вот-с, по-нашему, по-неучёному». И, щёлкая костяшками счётов, быстро получает правильный ответ. Дело не в том, что юный «репетитор» тоже должен был уметь считать по старинке, на счётах. Нет, скорее он должен был бы — вместо того, чтобы вспоминать лихорадочно, как решать задачу стандартно, «с иксом и игреком» — включить мышление, перейти от конкретных смыслов к формальной логике их бытия, а затем обратно[133]. И тогда имеющееся НЗ тоже включилось бы в работу.
Конечно, стандартные рецепты тоже неплохи — они потому и стали стандартами, что чаще всего помогают справиться с задачей быстро. Но на переход к стандарту тоже уходят силы и время — и иной раз больше, чем нужно для поиска нестандартного решения.
Кстати говоря, выполнение интеллектуальных тестов в духе Айзенка тоже можно рассматривать как игру. Просто у неё есть ещё одна цель — определение уровня своих способностей. Многие психологи (например, Л. Брайт) не только предлагают сами наборы интеллектуальных тестов, но и формулируют «учебные пособия» к ним, т. е. анализируют способы решения тестовых заданий, выделяют отдельные их типы, предлагают придумывать собственные задачи и головоломки. Так формируются навыки мышления, усваиваются основные его принципы, которые можно будет применять в реальной жизни. Понятно, зачем мы учимся решать задачи — не для того только, чтобы уметь решать именно такие (и только такие) задачи, но для того, чтобы развить, активизировать и сделать более креативным, творческим своё мышление.
То есть суть дела в утверждении: не всякая игра творческая, но любое творчество содержит элемент игры.
Бигуди № 52
Интеллектуальные игры — не только шахматы, го, маджонг, судоку. Или домино. Есть, например, интеллектуальная игра NEYRON. Как говорят основатели, это «игра в стиле ЧГК или «Кто хочет стать миллионером»». В игре более 10 000 участников, играют целыми вузовскими командами. Уже есть её вариант для мобильных телефонов: так сказать, интеллект — в массы! Я уж не говорю о великих родоначальниках, популярнейших ЧГК, Брейн-ринге и «Своей игре»! Цель интеллектуальных игр практически всегда одна: набирать очки (рейтинг, призы…) за верные ответы на интеллектуальные вопросы из различных областей знания. Тут для нас с вами огромное поле деятельности! Например: Пётр I очень любил… и не расставался с… даже во время военных походов. Непременно брал с собой…, выезжая за пределы России по государственным делам или на отдых. Частенько… изготавливал сам. А один из голландцев, описывая пребывание этого уникального человека в их стране, подчеркивал, что «не предавался любимейшему из времяпрепровождений наших вод — карточной игре. В свободное время он…». Что же такое очень любил делать царь в свободное время и даже во время военных походов? Добавим и то, что император Николай II, хотя и признавал за Петром I много заслуг, тем не менее, не любил его за увлечение западной культурой и попрание всех чисто русских обычаев.70
16. «Необходимость — Мать изобретательности»
— Вот, играй, — сказал Малыш. — Из этого набора можно сделать и автомобиль, и подъёмный кран, и всё, что хочешь.
А. Линдгрен. «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше»Давайте ещё раз — ненадолго! — вернёмся к определению интеллекта.
Ещё совсем недавно интеллектуалом у нас считали любого владеющего иностранным языком. Это и понятно: преподавали языки в наших школах настолько, мягко говоря, неважно, что свободно говорящий, например, на английском заслуживал уважения — хотя бы за то, что не поддался разрушительному обучению.
Чаще всего основным признаком интеллекта, не мудрствуя лукаво, называют эрудицию. Об этом мы уже говорили. Эрудиция — дело, конечно, полезное. Проблемы наши повторяются часто, и для их решения зачастую хватает стандартных приёмов или принципов. Но ведь многознание не научает разуму. Зная — точнее, «помня» — даже тысячи решений стандартных проблем, можно не найти выхода из положения, отличного от стандартов лишь в мельчайших деталях.
По мнению известного футуролога Рэя Курцвейла, скоро будет создан искусственный неокортекс, расширяющий возможности нашего интеллекта за счет того, что мозги людей и компьютеров свяжет нейронет — сеть, которая станет следующим шагом в развитии нейроинтерфейсов, уже сейчас позволяющих управлять внешними объектами с помощью мысли. И это будет время симбиоза биологической и искусственной жизни, означающее, что история людей, как биологического вида закончена. Начнется история постчеловечества — вида, который будет создавать сам себя (Андрей Константинов, «Мозг из машины» // «Русский репортер», 20 марта 2013, № 11).
С моей точки зрения, интеллект — прежде всего изобретательность, умение находить нестандартные ходы. Классический пример — лечение инфаркта шунтированием: операцией по созданию обходных кровотоков взамен закупоренных.
Об оценке интеллекта, хоть и в узкоспециализированном его варианте, рассказывается в одном анекдоте. Некий инженер умер и попал в ад за всякие земные прегрешения. В скором времени его перестал устраивать уровень комфорта и он принялся за усовершенствования своего нового места пребывания. Установил там кондиционеры, освежители воздуха, эскалаторы с круга на круг, ввел барботаж и кипящий слой для грешников и т. п.
Звонит Бог Сатане: «Ну, как там у вас дела?»
Сатана ему в ответ: «Дела идут как никогда! У нас теперь есть кондиционер, освежители воздуха, эскалаторы и «черт знает что» ещё это инженер установит в самое ближайшее время!»
Господь (возмущенно и удивленно): «ЧТО?» У вас есть ИНЖЕНЕР!?! Слушай, тут какая-то ошибка. Инженеры не должны попадать в ад! Сейчас же пришли мне его наверх!»
Сатана: «Да ни за что! Он теперь у меня в команде!»
«Немедленно пришли его ко мне наверх, или я буду с тобой судиться!» — негодует Бог.
Сатана: «Ага, и где ты у себя найдешь адвоката?!».
Изобретения эпох
Изобретательность — качество мышления, которое трудно переоценить. И нужно обладать гибким, творческим, изобретательным умом не только для того, чтобы создать проекты подводной лодки и вертолета в XV веке, как Леонардо, или придумать способ записи человеческого голоса, как Эдисон.
А вот Эдисон изобретал лишь то, для чего назрело время. Например, Шарль Кро впервые продемонстрировал механический способ звукозаписи за полгода до Эдисона — но знаменитый в ту пору поэт просто не удосужился обратиться к столь низменной материи, как патентование. Впрочем, самоограничение Эдисона проистекает из печального опыта. Его первую разработку — прибор для голосования — конгресс США отверг: ручное голосование оставляло весьма выгодный простор для закулисных манипуляций. С тех пор великий изобретатель занимался только заведомо востребованными идеями. Потому, собственно, и стал великим: на средства от удачно реализованных разработок он создал в Менло-парке один из первых в истории прикладных исследовательских центров, где любой его замысел подхватывали десятки сотрудников.
