Бхагаван Раджниш - Библия Раджниша. Том 1. Книга 1
Но что произошло? После обретения независимости один человек, доктор Амбедкар, начал обращать чамаров, башмачников, обратно в буддизм. Он обратил в буддизм тысячи людей. Он создал огромное движение по возвращению обратно в буддизм, и стало очень вероятным, что к буддизму вернутся миллионы людей. Он умер, но оставил после себя большие буддийские силы.
Неру хотел, чтобы эти силы были с ним. Далай-лама был абсолютно подходящим человеком, поскольку все эти буддисты слушались бы его. А Далай-лама вынужден был слушаться Джавахарлала, в противном случае... «Отправляйтесь обратно или отправляйтесь, куда хотите». Джавахарлал предоставил ему свободу действий — это против Китая. Китай поднял вопрос о том, что: «Это приведет к тому, что мы больше не будем друзьями. Выдайте нам Далай-ламу».
Они хотели заполучить Далай-ламу потому, что Панчен-лама не был так влиятелен. Хотя тибетцы и приняли его, но Далай-лама был их признанным лидером. Эта ситуация была навязана китайцами, она была принята неохотно. Если бы Далай-лама был возвращен в Китай, его заставили бы быть в Тибете, стать снова Далай-ламой... но инструкции поступали бы от Мао Цзе-дуна: «Страна будет под нами». Неру отказался выдать им Далай-ламу.
Вы удивитесь, даже такая страна, как Америка... Четыре года назад Далай-лама был приглашен американскими буддистами. Они пригласили Далай-ламу, поскольку в Америке есть несколько дзэнских монастырей и немного американских буддистов. Американское правительство не разрешило ему въезд в страну, так как это привело бы к обострению отношений с Китаем. И для Америки Далай-лама не имеет большого значения, поскольку не имеют большого значения эти немногие буддисты.
Я говорю вам, что эти политики и эти священники постоянно в заговоре между собой, работают вместе, рука об руку. Политик имеет политическую власть, священник имеет религиозную власть. Политик защищает священника, священник благословляет политика, — а массы эксплуатируются, из них высасываются соки; их кровь сосут и те и другие.
Устраните Бога, и вы устраните политика, устраните политику, устраните священника, устраните заговор между политиком и священником.
И когда эти двое будут устранены, исчезнут пятьдесят процентов ваших несчастий.
Идея Бога дает вам мечту о лучшей жизни... после смерти, может быть, в раю или в ином воплощении. Поэтому не о чем особенно беспокоиться: эта жизнь — лишь небольшая частичка, какое она может иметь значение? Среди миллионов и миллионов световых лет, какое значение могут иметь семьдесят лет? Совершенно никакого.
Есть звезды, расположенные так далеко от нас, что их лучи, начавшие свое движение к Земле в день вашего рождения, еще не добрались сюда. Вы умрете, может быть, когда-нибудь — тогда эти лучи доберутся. А лучи движутся с потрясающей скоростью, сто восемьдесят шесть тысяч миль в секунду, триста тысяч километров в секунду. Для такой звезды вы никогда не существовали. От вашего рождения до вашей смерти ни один луч не мог добраться сюда, чтобы посмотреть на вас, коснуться вас. Это то, что касается этой звезды... а там далеко имеются миллионы звезд. Что говорить о вас — есть звезды, лучи которых не достигали Земли с момента ее возникновения. И она может перестать существовать, а те звезды никогда и не узнают, что была такая планета — Земля.
Что же говорить о ваших: Александре Великом, Наполеоне Бонапарте, Иване Грозном? Они совершенно не имеют никакого значения во всей этой огромной вселенной. Семьдесят лет... поэтому религии и говорили людям: «Семьдесят лет не имеют значения. Это несчастье пройдет, и если вы дадите ему уйти, не борясь с ним, то в следующей жизни, в жизни после смерти, вас ждет великая награда».
Эти люди не дают вам менять ситуацию на Земле.
Конкретно, они воспрепятствовали преобразованию человека, поскольку все страдания, которые вы видите повсюду, коренятся в человеке.
И если человек останется тем же, эта напряженность будет нарастать, будет нарастать эта боль.
И очень вероятно, что к концу этого столетия человечество совершит самоубийство путем глобальной войны.
И не так трудно представить себе такую возможность, поскольку люди, находящиеся у власти, люди, владеющие ядерным оружием, это люди третьесортные. Кажется, что для того, чтобы быть успешным политиком, нужно быть абсолютно неинтеллигентным, фанатичным, лживым, нужно постоянно обещать, хорошо зная, что никакие обещания не будут выполнены, нужно мошенничать, прятать мерзкую действительность за красивыми словами.
Сейчас каждая большая, мощная страна переполнена ядерным оружием. Его так много, что если мы захотим, то можем прямо сейчас уничтожить семьдесят таких планет, как Земля. Ядерного оружия так много, что каждого человека можно уничтожить семьдесят раз, хотя этого совсем не нужно, одного раза достаточно; но политики не хотят упустить ни одного шанса. Их лица — это все маски. Они говорят одно, а делают другое. И в руках таких людей власть. Любой чокнутый может нажать на кнопку и покончить со всем человечеством, со всей жизнью на Земле.
Но, может быть, глубоко внутри человечество тоже хочет избавиться от всего этого. Может быть, индивидуально у людей нет смелости, совершить самоубийство, но в массовом масштабе они готовы на это.
Всегда помните, отдельные люди не совершают великих преступлений. Великие преступления совершаются всегда толпами, поскольку в толпе отдельный человек не чувствует: «Я отвечаю за то, что происходит». Он думает: «Я просто вместе с другими людьми». Когда вы что-то совершаете индивидуально, вы должны три раза подумать о том, что совершаете. Что делаете? Правильно ли это? Разрешает ли вам это ваше сознание? Но ничего подобного нет в толпе, в толпе вы можете затеряться. Никто никогда не сможет раскрыть, что вы были ее частью.
Даже такая страна, как Германия, о которой говорили, что она самая разумная, культурная, изощренная, давшая великих поэтов, художников, ученых, философов... Во всех измерениях вклад Германии огромен. Но можно только удивляться, что страна Гегеля, Фейербаха, Канта, Маркса, Фрейда, Эйнштейна — эта страна попала под власть Адольфа Гитлера, который был не чем иным, как сумасшедшим.
Что случилось? Даже такой человек, как Мартин Хайдеггер, который был ведущим философом современного мира, поддержал Адольфа Гитлера. Когда думаешь об этом, испытываешь шок... Я всегда высоко ценил этого человека, поскольку его разум был несравненен. Другие философы далеко позади него: Сартр, Марсел Ясперс — далеко позади. Никто не приближается к нему; даже понять его было не просто. Но он поддержал Адольфа Гитлера. И когда Германия проиграла войну, и Адольф Гитлер покончил с собой, тогда он как бы проснулся ото сна. Тогда он осознал, что же сделал: «Этот человек был просто сумасшедшим, а я поддержал его».
Это то, о чем я и говорю: вы можете спать даже в том случае, когда ваши глаза полностью открыты. Он спал и воображал в своих снах Адольфа Гитлера, поскольку видел, что у этого человека власть, власть воздействовать на массы, которой не было у Мартина Хайдеггера. Сам же он не мог дать ни одного выступления, поскольку никто не понимал его, все уходили. То, как он говорил, то, о чем он говорил, те сложности, которые он вносил... - кто же будет слушать его?
Он был профессором философии в университете, на самом деле, во многих университетах — по той простой причине, что, где бы он ни профессорствовал, студенты прекращали ходить на занятия. Он был намного выше всех; он был у них над головами. Если такой человек собирается экзаменовать вас - с вами все кончено. И после двух-трех лет пребывания в одном университете, университет просил его: «Уезжайте; никто не хочет идти к нам». Наконец, решили сделать его вице-президентом университета, чтобы он только не учил.
Он не имел власти над массами — и он видел Адольфа Гитлера: массы были просто очарованы им, были почти в состоянии гипноза. Поэтому он представлял себе, что то, о чем он мечтал, каким должен быть мир, что это сможет сделать этот человек. Но сам он был невиновен. Он не понимал, что у этого человека были свои бредовые идеи относительно устройства мира. Он не собирался слушать никаких философов. И уж Мартин Хайдеггер был точно вне его понимания. Он не смог бы даже поддержать разумного разговора с ним.
Религии давали человеку вымыслы, которыми он жил. Теперь все эти вымыслы разбиты, и человеку не осталось ничего, чем можно жить, — отсюда и боль.
Боль — это не обыкновенное состояние тревоги. Тревога, беспокойство всегда концентрируется вокруг определенной проблемы. У вас нет денег — вот и тревога; у вас недостаточно одежды, а наступают холода, вот и определенное беспокойство; вы больны, и у вас нет лекарств — тревога. Беспокойство по поводу определенной проблемы.
Страдание не связано с проблемой как таковой. Просто все кажется бесплодным, тщетным. Даже дышать представляется ненужной тяготой, потому что — что случится завтра? Вчера вы тоже думали, что что-то случится завтра... сегодня наступило это вчерашнее завтра — и ничего не произошло. И так продолжается годами. А вы все время воображаете себе завтра.
