Андрей Сидерский - Третье открытие силы
А что будет, когда они окажутся исчерпанными?
Ты либо навсегда уедешь оттуда, либо умрешь.
А если я уеду раньше?
Ты либо вернешься обратно, либо тоже умрешь. От тоски по родине... Тоска по родине - не абстракция, а совершенно конкретное состояние энергетической неадекватности. Для обладающего высокой чувствительностью человека с развитой энергетической структурой и жесткой силовой фиксацией она часто оказывается смертельной.
Можно ли разрушить фиксацию?
Нет, ее можно только исчерпать. Не исчерпав силовые фиксации, невозможно достичь полноты отрешенности. Не достигнув полноты отрешенности, невозможно стать существом, которое обладает самоосознанием планетарного масштаба. Не сделавшись планетарным существом, невозможно стать существом космическим.
Чем исчерпываются силовые фиксации?
Тем же, чем и любые другие ограничения - тренировкой. Двадцать четыре часа в сутки, всегда и везде... Каждое наше движение, каждый шаг, слово и мысль могут быть использованы в качестве тренировки, если нам удается наполнить их осознанием... Есть, правда, и специальные методы, которые ускоряют процесс освобождения от силовых фиксаций.
Какие?
Некоторые способы работы с магическими формулами и мантрами, и техника вспоминания, например.
Что ты называешь вспоминанием?
Ну как, вспоминание - оно вспоминание и есть. Садишься или ложишься, расслабляешься и вспоминаешь всю свою жизнь задом-наперед, начиная с настоящего мгновения. Ретроспектива осознания, что ли. В строении нашей энергетической структуры записано все, а не только то, что лежит в тех поверхностных частях памяти, к которым мы имеем постоянный доступ в своей повседневной деятельности.
Но это должно быть, очень сложно - вспомнить все?
В общем-то, конечно, непросто... Неприятное занятие - очень уж нудное. Есть, впрочем, более быстрый и радикальный способ, но он требует огромной решимости. Прежде, чем человек воспользуется им, он должен четко решить, что ему нечего больше терять, не за что цепляться, и что он твердо намерен идти до конца. Вспоминать можно по частям. Этот же способ не может быть осуществлен частично. Тут - "либо - пан, либо - пропал"...
В каком смысле пропал?
Завис в неопределенности, из которой очень сложно выбраться... Но тебе это не грозит.
Ты намекаешь на то, что сказал мне во сне рыжий пес?
Да.
А что это за способ?
Я бы назвал это "техникой безоглядного выдергивания себя из прошлого". Ты просто собираешь в кулак всю свою волю, всю свою решимость, опираешься на нынешний момент своей жизни и мощным рывком вырываешь сердцевину самого себя из всего того, чем составлено твое нынешнее существование. Позади остается все - люди, места, события, содержимое памяти. Даже огромные куски тонких составляющих энергетической структуры могут при этом как бы оторваться и растаять, не будучи удерживаемы вместе организующей силой намерения. Их придется восстанавливать, но сделать это будет не так уж сложно, поскольку ты более не будешь растянут во временах и пространствах пережитых ощущений и эмоций, фиксации не будут растаскивать твою силу по кусочкам. Из вялого существа с протяженным бытием тот, кто решился на этот шаг, превращается в целостный конгломерат намерения и воли, обладающий мгновенным существованием только сейчас и здесь и мчащийся сквозь время с немыслимой скоростью, не оставляя за собой никаких хвостов размазанной силовыми фиксациями тонкоэнергетической плоти. Ведь обычный человек похож на вялую мокрую тряпку, расползшуюся по временам и эпохам и без посторонней помощи неспособную собраться в более-менее организованный комок. Вряд ли тебе предстоит вспоминание. Вероятнее всего, ты выдернешь себя из прошлого... Более того, я думаю, это произойдет само собой. Словно что-то выдернет тебя оттуда помимо твоей воли...
А как же близкие люди? Самые близкие? Ведь они остаются позади...
И не только близкие - почти все. Кроме тех, кто решится на то же самое и сознательно согласится разделить с тобой твое путешествие. Для остальных ты будешь подобен метеору, врывающемуся в их жизнь, дающему ей мощный импульс развития в направлении накопления упорядоченного самоосознания и исчезающему в бесконечности. Только тот, кто сможет использовать этот импульс и с его помощью начать изменять свое собственное мгновенное состояние так же молниеносно, как это будешь делать ты, сможет удержаться рядом с тобой. Но не обольщайся - таких людей в твоей жизни окажется, вероятнее всего, один-два, не больше. А может, и не окажется вовсе... Ты должен быть готов к тому, что, выдернув себя из всего своего прошлого, то есть, из своего поля силовых фиксаций, ты обнаружишь, что остался совершенно один в бесконечной Вселенной. Вероятнее всего, так оно и будет. Если же силовые фиксации исчерпываются постепенно - в процессе тренировки и наполненной осознанием жизни, все происходит значительно мягче, и к тому моменту, когда ты становишься свободным, если, конечно, ты до него доживаешь, все уже разрешается само собой, ровесники умирают, дети вырастают, и ты можешь мягко и ненавязчиво уйти из их поля восприятия. Близкие люди - самое сложное, избавиться от привязанности к ним труднее всего.
Но тот, кто выдернул себя из своего прошлого - он всегда должен уйти из своих мест, от своих близких?
Не обязательно. Иногда даже, наоборот, бывает лучше, если внешняя канва его жизни не претерпит никаких изменений. Это называют "большим отшельничеством". Малое - когда человек не выдерживает напряжения и уходит. В горы, в лес, в монастырь, в работу, в скит, в другую семью - кто куда... Есть, правда, другой вариант фактического отшельничества - он еще круче, чем большое, но о нем - разговор особый... Дай Бог нам справиться с большим...
Но как же можно жить среди тех, кто стал тебе безразличен?
Совмещение несовместимого - великое искусство. Искренне любить и быть непривязанным, всей душой ненавидеть и оставаться отрешенным, нежно искренне заботиться и сохранять равнодушие, словом, оставаться человеком, не будучи человеческим существом... Ультимативный вызов. Я же говорю - все не так просто...
[ИЛЛЮСТРАЦИИ: мост на предплечьях с захватом.]
КОФЕЙНЫЙ ЦИГУН И ПАМЯТЬ О ЗАПАДНОМ ВЕТРЕ.
Ненавязчиво мягкий цигун в тишине предрассветных холмов.
Кто скажет, о чем шепчет море, когда закрыты глаза?
Начинался жаркий день второй половины августа, и я вдруг почувствовал, что Мастер Чу до чертиков мне надоел.
С той ночи, когда я познакомился с огненным псом, прошел почти месяц, в течение которого Мастер Чу без устали обучал меня тренировочным последовательностям, которые называл "блоками" или - на американский манер - "сетами" асан, каждый день вводя в практику все новые и новые и все более и более сложные элементы. Как он и говорил, упражнения были организованы в стройные гармоничные комплексы, элементы которых последовательно и гармонично как бы вытекали друг из друга, развертываясь в ряды замысловатых движений и поз, необратимо изменявших состояние моего тела и сознания. День ото дня восприятие мое расширялось, захватывая неведомые мне ранее аспекты реальности и рождая новое понимание истин, прежде казавшихся исчерпывающе незыблемыми.
Самой ключевой из своих практических серий Мастер Чу считал так называемый "вводный старт-сет". Он являлся как бы раствором, скреплявшим воедино сеты несколько иного типа - их Мастер Чу именовал "стержневыми". Стержневые сеты были составлены наиболее сложными асанами, которые практиковались в режиме "глубокой текучести" или в режиме "полной остановки" - очень медленно, с исключительно глубоким входом, длительной фиксацией и плавным, но жестким выходом. В отличие от асан стержневых сетов, асаны, составлявшие собственно старт-сет, подобно асанам солнечного и лунного кругов, выполнялись в режиме "скользящего потока" - довольно быстро и почти без фиксаций. Мастер Чу говорил, что в старт-сете главное - текучесть и непрерывность движения - как внешнего, так и внутреннего. Любая тренировка непременно заканчивалась "стоп-сетом" - последовательностью упражнений, основой которых были различные модификации лотосового креста. Стоп-сет как бы подводил черту под практикой, "перебрасывая" восприятие в более тонкие слои реальности. После стоп-сета шли сеты статических дыхательных упражнений - дыхание Силы - и последовательности безмолвных созерцательных техник, названий которых Мастер Чу мне не давал.
Он также говорил, что, если свободного времени мало, стержневые сеты можно выполнять и по-отдельности, однако делать это следует с предельной внимательностью и осторожностью, поскольку тело, не подготовленное текучими движениями старт-сета, может в какой-то момент не выдержать напряжения, а это грозит обернуться травмой или нервным срывом. Как бы то ни было, мы тренировались ежедневно - по три раза - рано утром, в полдень и поздно вечером, и общая длительность тренировки в отдельные дни достигала девяти-десяти часов. Но, несмотря на столь чудовищные нагрузки, я не чувствовал, чтобы во мне накапливалась усталость. Более того, день ото дня мне казалось, что в моем теле становится все больше и больше свободной энергии. Временами мне даже удавалось вводить себя в режим свободного созерцания Силы. В таких случаях Мастер Чу оставлял меня и куда-нибудь уходил, предварительно напомнив мне, чтобы я не слишком увлекался и остановился точно в тот момент, когда почувствую, что тренировка себя исчерпала.
