Бхагаван Раджниш - Флейта Кришны
Я повторяю, что мы можем широко обсуждать этот вопрос о ежедневной деятельности, и расписании, и дисциплине для саньясина, но мы не можем определять строгие законы в этом отношении.
Есть люди, которые пристрастились к курению, и весь мир против них, и, тем не менее, они продолжают курить. Врачи говорят им, что курение наносит вред здоровью, и эти люди отвечают, что они это прекрасно понимают, но, тем не менее, не могут прекратить курение. Но что случилось с этими людьми? Неужели им не хватает чего-то необходимого, что им дает курение? Исследования, которые были проведены над курящими недавно в Мексике, пришли к очень странным выводам. Эти исследования говорят, что люди, которые заядлые курильщики — это те люди, у которых в теле не хватает никотина. Эти люди ищут никотин в табаке, в чае и кофе. Но курение осуждается как что-то аморальное. Но что аморального в том, чтобы курить? Конечно, это приводит к бесчувственности, но никогда нельзя считать это аморальным, потому что человек, который курит, не вредит никому, кроме как себе, и поэтому это совершенная глупость и ничего больше.
Может быть, он нуждается в этом, может быть, ему не хватает чего-то, и он обретает это благодаря курению. Поэтому было бы лучше, если бы он сам понял свою трудность.
Наше знание о человеческом теле очень бедно. Оно бедно, несмотря на то, что происходит много исследований в медицине. Но все еще предстоит понять тело полностью, его нужды, его трудности, и как раз из-за нехватки внимания тело вынуждено справляться со своими трудностями самостоятельно. Ему не хватает никотина, и поэтому это заставляет человека курить. А после того как вы начинаете курить, вы привыкаете к курению и становитесь беспомощными. Не следует думать, что каждый курит потому, что ему не хватает никотина. Девять из десяти курильщиков просто курят, подражая кому-то другому, а потом это становится механической привычкой, и они становятся заключенными этой привычки.
Однако нельзя налагать какую-то внешнюю дисциплину, расписание. Это невозможно, это нежелательно. Нельзя определять ежедневную жизнь саньясина каким-то расписанием, нельзя говорить, во сколько они должны ложиться спать и что они должны есть. Конечно, какие-то общие зарисовки должны быть проведены. Важно то, что, что бы саньясин ни делал, он делает это как свидетель, осознанно. Нужно всегда помнить о том, что приносит благо саньясину и что приносит благо другим, но все, что он делает, если это увеличивает его здоровье, спокойствие и счастье — это прекрасно. Если происходит обратное, если это вредит его здоровью и счастью, то нужно прекратить это делать.
Что касается еды, нужно есть свежую, легкую и здоровую пищу, нужно избегать ненужного насилия в еде. Не нужно есть ту пищу, которая сопряжена с убийством других живых существ. Самое главное, о чем следует помнить — это здоровье в выборе пищи.
Другой важный вопрос, который касается еды, вот какой: нужно развить чувство вкуса, и это больше зависит от того, как есть, а не от самой еды. В связи с тем, что мы сейчас обсуждали, вы должны сами выбрать себе меню в соответствии с вашей индивидуальностью.
Другие не могут дать вам дисциплину, это просто нелепо. На самом деле, каждый человек — это архитектор своей собственной судьбы. Когда вы получаете посвящение в саньясу, это означает то, что вы становитесь сами себе господином, и вы начинаете принимать собственные решения, и вы имеете на это полное право. И можно сказать, что саньясин имеет право ошибаться, если это его собственный выбор. Пусть он ошибется — он будет сам страдать от этих ошибок. Почему вы должны беспокоиться из-за этого? Если человек делает все так, как надо, он будет счастлив, а если он действует неправильно, то он будет страдать. И поэтому не следует повторять за другими, не следует поступать так, как другие. Это действительно аморально — вмешиваться в чужую жизнь. Кто вы такие, чтобы вмешиваться в чужую жизнь? Вы имеете право вмешиваться в чужую жизнь только в том случае, если другой человек совершает ошибки, которые наносят вред окружающим, иначе вы не должны вмешиваться в его жизнь. Он может совершать ошибки и учиться из своих собственных ошибок.
Саньясин — это тот, кто живет без различения, с мудростью, кто всегда исследует, что приносит счастье, а что приносит боль, и кто благодаря своему собственному опыту учится тому, что хорошо для него. Саньясин — это человек, который идет к блаженству, и вам не нужно беспокоиться в этом отношении.
Иногда я удивляюсь, когда вижу, как другие больше беспокоятся о саньясине, чем он сам беспокоится о себе. Это просто глупо. Эти так называемые судьи всегда вмешиваются в жизнь саньясинов. Они беспокоятся о том, просыпаются ли они в брахма мухурту, спят ли они днем или нет. Но кто они такие? Почему они должны беспокоиться об этом?
Но существует определенная причина, по которой они это делают, потому что мы привыкли преследовать и пытать других, это приносит наслаждение нам. Мы часто говорим, что мы уважаем саньясинов, которые не делают ошибок, но это своего рода способ управлять ими. Если саньясин хочет, чтобы его уважали, он должен подчиняться правилам и образу жизни, которые на него накладывают такие люди. Есть еще другая опасность, которая исходит от таких самоявленных судей. Эта опасность вот в чем: для того чтобы заслужить уважение таких судей, саньясин становится лицемером. Внешне он показывает, что он следует правилам поведения, в то время как наедине с самим собой он живет вне этих правил.
Я не хочу разрешать саньясинам быть лицемерами. Я считаю, что лицемерие — это самый худший из всех грехов. Единственный способ спасти саньясина от того, чтобы он превратился в такого лицемера — это перестать навязывать ему какую-то дисциплину и оставить его свободным, предоставить ему возможность жить естественно, иначе он вынужден стать лицемером. Именно так мы создали множество лицемеров среди старых саньясинов по всему миру, и поэтому они находятся в хаотическом состоянии. Есть такой класс монахов в Индии, который не может принимать омовение, потому что люди вокруг них всегда наблюдают за ними: не принимают ли они омовения? И, таким образом, такие люди вынуждают их всегда казаться грязными и зловонными, и в ответ они выказывают им свое уважение. Поэтому эти монахи пожертвовали чистотой ради уважения. Но когда у них появляется такая возможность, когда за ними никто не наблюдает, когда за ними не наблюдают последователи, они быстро бросаются к резервуарам воды и начинают мыть свои тела, и потом они чувствуют вину и страдают от этого, начинают себя осуждать.
Недавно один джентльмен пришел ко мне и сказал: «Я слышал, что одна джайнская монахиня, которая часто посещает вас, использует зубную пасту. Разве это хорошо?»
Я сказал ему: «Ты что, сошел с ума? Пользуется монахиня зубной пастой или нет — какое тебе дело? Ты что, продавец зубной пасты? Какое ты имеешь к этому отношение?»
В ответ он сказал: «Дело в том, что в джайнской общине запрещено пользоваться зубной пастой».
«Тогда сам не пользуйся ей, если община запрещает это», — сказал я ему. Этот джентльмен сам пользуется зубной пастой, борется при помощи зубной пасты с нечистотой, но считает, что монахиня из его общины не должна пользоваться зубной пастой. Эта та цена, которую она должна заплатить за то, чтобы получить уважение от других членов своей общины.
Я хочу попросить своих саньясинов, которые, как я надеюсь, будут истинными саньясинами, не ожидать уважения со стороны общества, потому что это ожидание будет создавать зависимость. Есть очень много нечестных людей во всем мире, и они поймают вас в эту ловушку, и вы станете их заключенными. Они будут вам говорить: «Мы уважаем тебя, мы прикасаемся к твоим стопам, и ты должен исполнять определенные условия, которые мы на тебя налагаем, ты должен подчиняться нашим законам».
На самом деле, саньясин — это тот, кто говорит: «Меня не волнует общество, ваши законы, ваши условия. Теперь я начал заботиться о себе сам, поэтому вам не нужно беспокоиться обо мне».
Саньясин идет по пути, руководствуясь светом своей собственной мудрости.
Вопрос:
Вы сказали, что саньяса — это блаженство, а не отречение. С моей точки зрения, первый Шанкарачаръя был саньясином блаженства, в этом смысле он соответствует вашему пониманию саньясы. Пожалуйста, объясните, а также объясните, почему вы так много обращаете внимания на игру? Может ли бизнесмен, который принимает вашу саньясу, играть на черном рынке? И, в конце концов, мне хочется спросить, почему вы не одеваетесь сами в охру, но советуете вашим саньясином в нее одеваться?
Вы спрашиваете: Хорошо ли, если саньясин играет бизнесмена, и может ли он играть точно так же на рынке черных бумаг?
Если он это делает, то это не принесет вреда, потому что в любом случае он бы играл на черном рынке, если бы не был саньясином, поэтому если он станет саньясином и начнет играть на этом рынке, это не принесет вреда. Но я думаю, что человек, у которого есть достаточно мужества, чтобы принять саньясу и который собирается провести величайший эксперимент в своей жизни и кто готов играть роль бизнесмена, не будет играть на черном рынке, потому что играть на черном рынке — это значит быть делателем. Игры там недостаточно. Если вы собираетесь погружаться в зло, в вас должно быть больше делателя, потому что зло болезненно. Для того чтобы погрузиться в него, вам нужно вовлечься в него, быть глубоко преданным ему. Вы не можете играть роль человека с ножом, потому что жизнь другого человека в опасности, и тогда игра становится бессмысленной.
